— Что ж, я очень рада за Петю и за тебя. Достойного человека ты вырастила, Клава. Только таких людей, как он, жизнь быстро назад разворачивает — пожил за чужой счет и хватит, собирай суму и отправляйся на голгофу грехи замаливать. Пойдем, Зося. Нам пора ехать.

— Зося? Почему ты, Роза, сразу мне не сказала, что это — Зося.

— А что бы это изменило? Твоему сыну доброты и совести бы добавило, или ты сама сумела бы понять, что богатство — это дело наживное и, хорошо бы, собственным потом и мозолями. Только тогда все это в радость и во благо. Все остальное пустая химера и мираж. Ну, богатейте!

Они успели отъехать от дома, когда Зосю пронзила страшная боль в животе, и она остановила машину:

— Тетя Рози, мне так плохо! Я постою немного, пусть боль уйдет.

Но боль нарастала. Роза Самуиловна помогла Зосе выйти из машины на обочину дороги и вдруг с ужасом заметила яркие алые полоски крови на Зосиных ногах.

— Зосенька, посиди в машине, только не паникуй. Я пойду вызывать скорую помощь. Жди, я быстро.

На машине скорой помощи Зосю доставили в местную больничку, сразу положили на операционный стол. Вскоре врачам стало понятно, что ребенка спасти не получится, только кардинальными мерами можно остановить кровотечение.

На следующий день Зосю выписали из больницы и заверили:

— Ничего страшного не случилось. Вы молоды, и у вас все впереди, в том числе и дети. Не переживайте, все образуется.

Зося вышла из душной больницы и подошла к большой клумбе, на которой начинали набирать силу бутоны хризантем.

— Смотри, тетя Рози, скоро хризантемы зацветут. Белые хризантемы — любимые Сашины цветы. Осень начинается. И в моей душе тоже осень, словно молодость закончилась. Зато тихо и спокойно.

— Вот и хорошо, детка, что тихо и спокойно. Ты прости меня, что подвергла тебя такому испытанию. Но без шоковой терапии вылечить твою душу было бы очень сложно. Ребенка жалко.

— Да, мне тоже жалко ребенка, но он сам ушел от меня. Как и его отец. Я перед ними ни в чем не виновата.

— Зося, давай мы больше не будем Петю вспоминать ни в радости, ни в гневе. Ты должна знать, что если человека вспоминают, даже плохим словом, значит, он по-прежнему живет в твоей душе. А я хочу, чтобы ты забыла его, раз и навсегда. А осень, Зосенька, давно, еще со времен моей молодости, была и есть моей любимой порой года. Ушло лето с жарой и пылью, но и холода еще не наступили. Тишь и благодать. Я люблю даже осенние дожди. Мне всегда кажется, что в природе нет ничего лишнего и бессмысленного. Так и дожди, пусть они иногда холодные и затяжные, но всегда благодатные — они очищают и готовят землю к зимнему ненастью. Вот и по твоей душе прокатилась буря и очистила ее. Теперь ты, детка, стала совершенно взрослой. Конечно, очень жаль, что такой, дорогой ценой.

Дома Зосю ожидало письмо от Пети. Толстый конверт с треугольными штампами принес ей очередную порцию лжи.

— Тетя Рози, я тебя прошу, такие вот конверты выбрасывать сразу в ведро с мусором. А с этим письмом я разберусь сама.

Зося взяла свою любимую тетрадь с вензелем «З», вложила в нее армейское письмо от своего бывшего кумира и отправилась в лес. День был тихий, светлый и солнечный. Листья на деревьях только-только начинали покрываться золотой и медной росписью. Зося чиркнула спичкой и поднесла свою тетрадь к маленькому язычку пламени. Потом она стояла и смотрела, как часть ее прошлой жизни превращается в легкий, ажурный столбик пепла. «Спасибо, тетя Рози, что помогла мне выбраться из этой страшной трясины. Я прощаюсь со своим прошлым, и обещаю, что буду жить только сегодняшним днем. Я постараюсь не возвращаться в прошлое и не заглядывать в будущее илиего планировать». Так, стоя возле маленького костра прошлых бед и иллюзий, Зося сформулировала основной принцип своей дальнейшей жизни.

Глава 9

Зося перестала прятаться от однокурсников, с удовольствием начала посещать девичьи вечеринки по случаю всех дней рождения или совместные набеги на кафе-мороженое. Она ровно и одинаково вежливо вела себя со всеми сокурсниками, принимала самое активное участие во всех диспутах и спорах на любую тему.

Впрочем, одна тема — ее собственная личная жизнь, на обсуждение никогда не выносилась.

Любовные связи и интриги однокурсниц ее также не интересовали. Зося была твердо убеждена, что личную жизнь нужно строить самостоятельно и, вряд ли, чужое вмешательство или совет помогут избежать подводных течений совместной жизни или возвратить утерянную любовь. В отношениях с Сашей в самом начале учебного года была поставлена жирная точка. Зося, прямо и честно, не отводя глаз в сторону, сказала:

— Прости меня, Саша, у нас с тобой ничего не получится. Нам еще целый год вместе учиться, а потом, скорее всего, работать в одном банке, поэтому я хочу тебя заверить, что ты можешь всегда рассчитывать на мое понимание и поддержку в трудных или патовых ситуациях. Поверь мне, что я навсегда остаюсь твоим другом и единомышленником.

— Спасибо, Зоська, что вовремя мне об этом сообщила. Говорить о дружбе надо было четыре года назад. Но лучше, конечно, позже, чем никогда. Коза упрямая ты, Зоська.

После выяснения отношений общаться они практически перестали, но в любом совместном пребывании, будь то аудитория, вечеринка, либо любое другое мероприятие, в первую очередь находили друг друга глазами.

— Слава богу, я тебя нашел! — говорили карие Сашины глаза.

— Ты здесь? Значит, все прекрасно! — отвечали серые глаза Зоси.

По окончании института Зоя Ромашова, Александр Анцев и Иван Якушев были распределены на работу в Горевский филиал Проминвестбанка. Институт уже в середине учебного года заключил договор с Проминвестбанком, в который, рукой начальника филиала, Анцева Александра Михайловича, были вписаны фамилии трех студентов и названы должности, на которые они приглашаются на работу. Александру Анцеву и Ивану Якушеву предстояло работать в техническом отделе, Зое Ромашовой — в отделе финансирования химической промышленности. Зося и Саша и не ожидали другого распределения, так как учились в институте по направлению этого банка и должны были там отработать положенные законом три года. А вот, для Ванечки Якушева распределение было очень неожиданным. В институт он поступал без направления, опираясь на собственные знания, распределиться мог куда угодно, вплоть до самого дальнего отделения сберегательного банка в поселке любого типа. А тут областной центр и солидный банк, обслуживающий государственную программу по финансированию промышленности! Инспектор по кадрам филиала банка привезла подписанный договор в институт, и побеседовали со всеми студентами, которые были приглашены к ним на работу. Ванечка воспользовался ситуацией и, краснея, смущаясь, и с трудом подбирая нужные слова, попробовал прояснить возможности банка с предоставлением жилья молодым специалистам:

— Инна Петровна, дело в том, что я женат. И вот, хотелось бы узнать, возможно, может ли банк мне, как молодому специалисту…

— Можете не продолжать, — прекратила его мучения Инна Петровна, — Александр Михайлович Анцев, руководитель нашего филиала, знает, что у вас есть семья, и уже подобрал для вас жилье. Правда, это не совсем квартира, но вполне современный двухкомнатный блок в общежитии семейного типа. Блок пока не принадлежит банку на правах собственности, это жилье нашего клиента — Химкомбината, но вполне вероятно, что мы сможем его выкупить. Вас устроит такое жилье?

— Вы еще спрашиваете? Мы с женой даже мечтать не смели о чем-то подобном. Надеялись на небольшую, но отдельную комнатку в общежитии. А тут — целый блок! Спасибо вам огромное.

— Анцеву спасибо, — поправила Инна Петровна, — мы за своим руководителем, как за каменной стеной. Что я вам рассказываю — сами все скоро увидите. У нас в банке существует очередь на получение жилья. Но на учете там всего три семьи, и для тех уже строятся квартиры. Так, что и вы скоро сможете получить отдельную квартиру. Правда, при условии качественной работы.