Утро принесло облегчение — температура спала, осталась только слабость и неприятная дрожь в руках и ногах.

Роза Самуиловна и Михаил Исаакович на кухне пили чай и что-то тихо обсуждали.

— Вот и славно, сама проснулась. Мы уже хотели разбудить тебя, — засуетилась с тарелочками и чашечками Роза Самуиловна, — сон — это очень хорошо, но тебе нужно еще и режим питания соблюдать. Ты, Миха, иди по своим делам, пусть девочка спокойно позавтракает, ей покой нужен. Смотри, Зоя, вот здесь ты можешь помыться и привести себя в порядок. А я пока тебе завтрак соберу.

— Роза Самуиловна, я спросить Вас хочу — как Вы узнали, что я больна? Михаил Исаакович сказал? Но он ко мне в комнату никогда не заходил.

— Все, Зоя, не так. Не надо Михе присуждать чужую премию. Твой Ромео — Петя Котович среди ночи меня разбудил и сказал, что, скорее всего, ты серьезно заболела и нуждаешься в помощи, а ему уезжать надо — Клаву в больницу положили. Клава — его мама, Клавдия Ивановна, моя бывшая однокурсница. Вот я Петруше и дала клятву, что присмотрю за тобой. Хорошего парня Клава вырастила — честный, верный и надежный человек получился. Поздний он у нее, а поздние дети по утверждению медиков — люди особой категории. Повезло тебе с другом, Зоенька. Кстати, мне твое второе имя очень нравится. Зося — романтика и аристократизм! Кто тебе такое имя придумал? Мама?

Зосина рука дернулась, из чашки выплеснулся горячий чай. По щекам струйкой потекли слезы. Роза Самуиловна вскочила со стула, прижала рыдающую Зосю к себе.

— Моя мама…, моя мама, — не могла выговорить страшное слово Зося.

Ее лицо свела судорога, слезы лились сплошным потоком — она впервые, не прячась, оплакивала свою боль и страшную потерю — свою маму. Она даже Пете не доверила свои слезы и страдания. А, может, просто боялась, что Петя пожалеет ее — маленькую, одинокую, брошенную девочку. А вот жалеть ее совсем не нужно — это унизительно и жестоко.

Зося рыдала, спрятав искаженное лицо, на груди совсем незнакомой, но такой близкой женщины. Роза Самуиловна гладила ее волосы и молчала. Пусть девочка растопит весь лед из своего сердца, давно бы ей поплакать. Всегда натянута, как струна, словно заледенела в своем горе. И ведь кроме Пети никого к себе не подпускает. Уж как она, Роза Самуиловна, искала к ней пути-дороги, но все безрезультатно. Грех так думать, но только эта вот болезнь, возможно, и поможет ей выйти из страшной депрессии.

Постепенно Зося начала успокаиваться.

— Зосенька, давай пообещаем друг другу — всегда обсуждать наши проблемы. Ты, возможно, думаешь, что я живу счастливой, обеспеченной жизнью и меня ничего не тревожит. Ох, Зосенька, проблемы в моей жизни возникают, словно, грибы после дождя. А вот подруги, которой можно было бы доверить все свои тайны, у меня нет. И я очень рассчитываю на твою дружбу, Зося. Ну, что скажешь, сможем мы стать настоящими друзьями?

— Я постараюсь, — продолжала всхлипывать Зося, — для меня мама была настоящим другом.

— Зосенька, я на мамино место не претендую, просто немного потесню своего любимого Петрушу.

— Хорошо, — заулыбалась Зося, — Петя не обидится.

— Вот и договорились. Ты сейчас отдыхай, набирайся сил, у тебя впереди еще дипломная работа. Я знаю, что ты собиралась мамину могилку навестить, но заболела. Скажи, а твоя мама, какую пору года любила больше всего?

— Весну. Она была агрономом и говорила, что весна — это зарождение и начало жизни.

— Тогда решено, весной мы поедем к твоей маме. Миха обязательно нас свозит в твой родной город. А на ближайшее будущее у нас с тобой следующая программа — отдыхаем, ждем Петю, втроем профессионально занимаемся языками и готовим ваши дипломные работы.

Эта ночь была самой длинной в Зосиной жизни.

Она лежала с открытыми глазами и прислушивалась к звукам, доносившимся со двора. Михаил Исаакович с вечера под окном Зосиной комнаты поставил свою машину и, шутя, велел ей присматривать за его сокровищем. Так вчера распорядилась Роза Самуиловна:

— Ты, Миха, машину сегодня не загоняй в гараж, пусть постоит во дворе, ничего с ней не случится. Нам с Зосей хотелось бы пораньше выехать в Ивановск, если ты не забыл, то завтра у православных верующих поминальный день. Поэтому нам в первой половине дня нужно быть на кладбище, мы ведь не знаем где могилка, придется поискать. А потом Зося хочет побывать у своей бывшей соседки, там у нее кое-какие вещи остались. Может, и не нужны ей эти вещи, но это память о маме и раз уж мы приедем на машине, то, наверное, не составит тебе большого труда перевезти их к нам. Пусть девочка успокоится.

— Все сделаем, Розочка. Ты только сама перестань волноваться, а то, глядя на тебя, и я начну нервничать. Зосенька-то с того дня, как мы решили ехать в Ивановск, места себе не находит. Бледненькая стала, аппетит совсем пропал, а может и недосыпает.

— Да, поскорее бы уж нам могилку найти. Зося все себя терзает, что до сих пор не смогла свою маму навестить. Вот она, настоящая дочерняя любовь. Девочки как-то больше привязаны к дому и семье. У ребят все иначе — встретил свою вторую половину, полюбил, и о матери сразу забыл. Заменяет ему любимая жена материнскую любовь. Мой вон сын, пусть будет здоров и счастлив, звонит мне только на новый год и день рождения. Задаст традиционный вопрос: «Мам, ты как?» и больше говорить не о чем, все темы исчерпаны. Он даже на похороны отца не смог приехать — его жена должна была рожать. Правда, родила она только через три недели — успел бы и отца похоронить, и жену в роддом отвезти.

— Не носи обиду в сердце, Розочка. Радуйся, что твой сын достойный человек, должность солидную в посольстве занимает, сыт, одет, обут. Что тебе еще нужно? Я понимаю, хотелось бы внимания и заботы, но ведь и ты богом не обижена. Работа, деньги, жилье. А сейчас вот и девочка у нас появилась. Правда, одна на двоих, но я думаю, мы с тобой ее делить не станем.

— Вот здесь, Миха, ты прав — Зосенька появилась и, словно, жизненных сил добавила. Мне уже, который год некому бульон готовить, так и интерес к жизни почти пропал. На работе только и находила спасение. А человек без дома — это сирота даже в глубокой старости. С появлением Зоси в нашу коммуналку весна возвратилась, а весной, как говорила Зосина мама, жизнь начинается. А ты тоже к Зосе привязался?

— А у меня кроме тебя и Зоси вообще никого нет. Я раньше все боялся, что получишь ты отдельную квартиру или замуж выйдешь и съедешь отсюда. Только когда Зося к нам переселилась, стало как-то спокойнее на душе. Появилась уверенность, что не бросите вы меня одного ни в старости, ни в болезни.

— Ладно, Миха, иди спать. Водитель нам бодрый и здоровый нужен. А бросать-то тебя никто никогда и не думал.

Утренние сборы были короткими — Роза Самуиловна завтрак и бутерброды в дорогу приготовила с вечера.

До Ивановска добрались без особых приключений и поехали сразу на кладбище.

Роза Самуиловна забрала из машины цветы и вазу с водой, велела Михаилу Исааковичу ожидать их в машине, а заодно передохнуть после дороги, и пошла к Зосе, которая в нерешительности стояла возле открытых кладбищенских ворот.

— Где-то там, — кивнула Зося на центральную часть кладбища.

— Может, спросить у кого-нибудь? Твою маму здесь, наверняка, почти все знали.

— Нет, поищем сами. Мы должны найти ее сами, — упрямо твердила Зося, — нельзя спрашивать, где мамина могила. Я должна была давно ее найти.

— Хорошо, Зося, пойдем искать.

Большое городское кладбище вдоль и поперек было разделено аллеями. Когда-то, именно Зосина мама распорядилась благоустроить кладбище, выровнять аллеи и высадить по краю деревья. Одна из аллей кладбища с двух сторон была в обрамлении каштанов. Вот туда и направилась Зося — каштан, любимое мамино дерево и об этом обязательно знал Иван Сергеевич. Ну, конечно, там! Вон с краю молоденький каштан только силу набирает среди взрослых сородичей. Зося почти бегом кинулась к деревцу.