Боги всемогущие! Если она продолжит делиться подобными откровениями, то мне придётся очень постараться, чтобы не разлить кипяток.

— Всё идёт не совсем так, как я планировала, — добавила богиня и начала снимать рукавицы, чтобы было удобнее ласкать Оберона.

Металл доспеха лязгнул по столу, и разлившаяся по помещению магия, что была заключена в рукавицах, стала ощутима. Доспех из божественной кузни sans pareil (несравненный, несравнен — с французского), и ничто не может оставить на нём даже царапины. Кроме Фрагараха, быть может.

«Вот и он — мой Рубикон. События подвели меня к той грани, из-за которой нет возврата».

«Ты можешь сделать так, чтобы копы забыли обо мне, а?» — с надеждой в голосе спросил Оберон.

«В нормальных обстоятельствах смог бы, но кто-то очень сильно желает, чтобы они не забыли о тебе».

— Погоди, не говори ни слова пока что, — попросил я. — Давай я сначала разолью чай, а потом мы сядем и спокойно поговорим.

— Хорошо. Оберон, не хочешь почесать животик, пока мы ждём?

«О-о-о, я тебя обожаю», — заскулил волкодав и счастливо плюхнулся у ног богини, метя хвостом по полу.

Бригита положила в чай молоко и мёд, совсем как я. Мелочи, а приятно.

— Благодарю, — сказала вдова, перед тем как глотнуть горячую жидкость и благодарно вздохнуть.

— Всегда пожалуйста, — ответил я, садясь; в этот миг я решил насладиться сюрреализмом происходящего: чаёвничаю с богиней, которую почитаю с раннего детства, прошедшего в городе, на тот момент городом ещё не ставшим. А волкодав где-то внизу громко лакает чай со льдом из глубокой тарелки — присоседился, значит.

Бригита, видимо, тоже прониклась атмосферой Сальвадора Дали, потому что усмехнулась и заметила:

— Это странновато.

— Обожаю странности, — заверил я вдову. — Как минимум те, которые не ввергают в ужас.

— Не сомневаюсь. Но, к сожалению, не так давно произошли не только странные странности, но и жутковатые вещи. Думаю, ты заслуживаешь объяснений.

— Это было бы мило, — подтвердил я.

— Буду, по возможности, кратка: мой брат, Энгус Ог, настроен против меня и пытался сделать меня крайней среди племён богини Дану, но, полагаю, что я стала камнем преткновения для более значимых его планов. Кроме того, брат собирал всё зачарованное оружие и броню, какую только мог найти, и даже имел глупость подговорить моего не менее глупого муженька просить меня выковать доспехи, которые выдержали бы удар Фрагараха. Без лишних вопросов, я на скорую руку сковала какую-то идиотски выглядящую консервную банку и заявила, что-де эти доспехи сделают его невидимым. Брес немедленно напялил их и убился. Так что, молодец, друид.

— Эм… — выдавил я, потому ничего более осмысленного сказать не мог.

— Мне пришлось бы самой убить Энгуса, если бы он зашёл слишком далеко. Но и в этом случае я бы предпочла сделать всё без лишнего шума. Учитывая, что бой с собственным братом — ужасен.

…учитывая, что смерть — закономерное явление в любом сражении, то она не менее ужасна. Я предпочёл не говорить об этом вслух и только сочувственно кивнул.

— Энгус хотел заполучить Фрагарах, потому что только этот меч пробьёт мой доспех, — сказала Бригита, постукивая по шлему.

— Неужели?

— Я не уверена, — призналась богиня. — В отличие от доспеха Бреса, этот ковался с расчётом на то, чтобы выдержать удар оружия, подобного Фрагараху. Но мне бы не хотелось проверять.

— Я никогда не подниму Фрагарах против тебя.

Бригита засмеялась, и этот смех был подобен музыке, заставляющей тебя и смеяться, и плакать.

— Знаю, Аттикус. И я так же знаю, что Энгус тоже этого не сделает.

— Сперва мне надо умереть.

— Мило. Ты хорошо управляешься с мечом, так что оставляю это на твоей совести. А вот Энгус Ог очень, очень хочет завладеть им и подстраивает события так, чтобы Фрагарах сам попал к нему в руки. Ты уже и сам заметил наверняка.

— Ты про Фир Болгза, который напал на меня той ночью? Заметил, да.

— Я имела ввиду другое. Например, смертных стражей порядка, разыскивающих твою собаку.

— Вообще-то, это начало с Флиды, которую ты любезно подослала ко мне.

— Да, я отправила её предупредить тебя. А парковый смотритель — дело рук моего муженька, пешки Энгуса. Полицейские стали орудиями бога любви.

— Они реально орудия, — поддакнул я.

— И именно они будут пытаться изъять у тебя меч. Для Энгуса намного проще, если ты при этом будешь сопротивляться, потому что, сам понимаешь, твоё сопротивление развяжет копам руки. А брат потом легко и просто отберёт Фрагарах у них.

— Значит, следует их ждать с ордером на обыск. Надо предупредить моего адвоката.

— Это не всё. Энгус настроил против тебя ковен.

— Что? — не понял я. — Какой ковен?

— Она называют себя Сёстрами Трёх Звёзд.

Моя кровь словно ледяными шипами смёрзлась.

— Но они клялись, что им от Энгуса Ога ничего не нужно! Одна из них трахалась с ним, а после просила меня составить зелье, чтобы сделать его импотентом!

— Энгус Ог всё с ними решил. Всё, что происходило между тобой и ведьмами до этого, не более чем возможность подобраться к тебе ближе и убить.

— Но у меня есть кровь Радомилы! — невнятно произнёс я; клокотавшая во мне ярость нашла-таки себе выход, и я сплюнул на пол. — Так её ковен взял на себя обязательство помочь мне — за то, что я для них сделал!

— Они рассчитывают на твою короткую память, — непреклонно сказала Бригита. — Если ты потребуешь от них чего-либо, связанного с интересами Энгуса Ога, то Радомила откажется.

— Что ведьмы поимеют с моего убийства? Наверняка твой братец пообещал им нечто невообразимое.

— Точно я не знаю. Возможно, он пообещал им свободный проход через Тир На Ног.

Я присвистнул.

— Радомила не прогадала. Ковен станет крайне могущественным.

— Да. Но предложение он сделал не им одним. Он заручился поддержкой фомориан, подговорил многих фей против меня, и что-то мне кажется, что у него есть делишки с самим адом.

А вот это могло стать огромной проблемой. Такая разномастная орава вряд ли послушает моего адвоката.

— Что с остальными Туата Де Даннан? На чьей они стороне?

— Большая часть со мной. Им не улыбается перспектива того, что по Тир На Ног будут шастать демоны и фомориане.

— А Морриган?

— Не знаю. И никто не знает, потому что никто не говорил с ней об этом. — Бригита кисло усмехнулась. — Энгус наверняка волнуется из-за того, что она-то может прервать все его чаяния одним взглядом. Что до меня, то я не собираюсь иметь с ней дел. Богиня смерти, знаешь ли, плохо работает в команде.

— Она разговаривала со мной, — медленно начал я. — Она подозревает, что что-то идёт не так.

— Она примет ту сторону в этой заварушке, которую захочет. А ты, друид?

— Кажется, я уже.

— Меня интересует твой выбор. На чью сторону ты встанешь? На мою, быть может?

— Принято, — выпалил я.

Никакой душераздирающей дилеммы я тут не видел. Всё до неприличия просто: Бригита хочет, чтобы меч остался при мне, а Энгус спит и видит как бы его отобрать; я ей больше нравлюсь живым и тёплым, а Энгусу это как-то не по нраву; Бригита — горячая и страстная, а Энгус… кхм, это опустим.

— Благодарю, — улыбнулась она так тепло, что всё во мне растаяло и в животе запорхали бабочки. — Убей Энгуса Ога для меня, и я награжу тебя, — продолжила она, и тут приятная теплота сменилась глыбой льда; я враз осознал, что она меня воспринимает всего лишь как наёмника. — И раз ты отправляешься к чёрту на рога, то у меня есть для тебя подарок. Дай мне правую руку.

Я положил правую ладонь в её левую, необычно холодную, мозолистую от кузнечного инструмента. Пальцы — длинные и сильные. Она коснулась указательным пальцем завитушки моей татуировки и… Охо-хо.

— Не понимаю, — нахмурилась она. — Что-то не позволяет передать тебе силу Холодного Огня.

Мне стоило небывалых усилий держать лицо бесстрастным, хотя одна моя часть дико хохотала, а другая подозрительно громко думала, как же это кру-у-у-у-у-уто. Получается, мой амулет только что защитил меня от магии, и спас бы меня от полного и немедленного сожжения, если бы наша с Бригитой встреча прошла иначе. Хотя это мне не хотелось бы испробовать. Теперь вдова будет сторониться этой непонятной силы, и дело может принять неприятный оборот.