— Не бери в голову, — будничным тоном ответил я. — Иди, займись чем-нибудь.

— Ладно, если ты так говоришь. Потом увидимся.

Он развернулся и крабиком пробрался к выходу, точно прилипнув взглядом к птице. Я запер за ним дверь и перевернул табличку на ЗАКРЫТО.

— Морриган. Что опять?

Она перекинулась в человеческую форму, но в этот раз, увы, не забыла принарядиться в чёрные одежды. Она была расстроена, но в глазах тлели алые угольки.

— Сюда идёт Бригита. Появится с минуты на минуту.

Я подскочил и разразился отборнейшими, эффектнейшими ругательствами на семнадцати языках.

— Вот и со мной то же, — посочувствовала Морриган. — Не знаю, что у неё на уме. Я рассказала ей о том, как умер Брес и как я его забрала. Затем она поблагодарила меня и предупредила, что навестит тебя. Затем… затем попросила меня выйти, так что не знаю, что она чувствовала на самом деле, но мой рассказ Бригита слушала подозрительно спокойно. Этим утром она на самолёте перелетела пустыню. Одна.

— Отлично. А если она собирается прикончить меня?

— Что ж, это будет суровое испытание для нашей сделки, — ответила Морриган, гаденько усмехнувшись.

— Морриган?

— Расслабься. Договор есть договор. Но постарайся сделать всё возможное, чтобы не умереть.

— А если она решит поджарить меня на огне и насладиться этим зрелищем?

— Что ж, это будет больно. Ори сколько душе угодно, но не забудь прикинуться мёртвым. Тогда она подумает, что ты мёртв окончательно и уйдёт, а я помогу.

— Это придаёт мне сил. Стоп, — встрепенулся я. — Не ты ли однажды сообщила мне об Энгусе Оге и о приходе Флиды?

— Нет, — нахмурилась Морриган. — Когда это было?

— В тот день, когда ты пришла сюда, предупредила. А когда я пошёл домой, она уже ждала меня.

— Не знаю, почему она так печётся о твоей шкурке.

— Я думал об этом. Думал с того самого мига, как мы с псом вляпались в кое-какие неприятности. С властью.

— Что за неприятности?

— Мой волкодав съехал с катушек и загрыз паркового смотрителя, который выскочил прямо на нас во время охоты. А серьга парня была зачарована феями так, чтобы скрывать своего носителя какое-то время.

Глаза Морриган ало вспыхнули.

— В Тир на Ног за моей спиной строят козни, а я не люблю быть в стороне. В таких случаях кажется, что жертва — я, — с яростью в голове произнесла она. — Надо разобраться. Я задержусь и дождусь Бригиту; мне интересно, что она сделает. Но после я вернусь в Тир на Ног — за ответами.

Её глаза резко похолодели, и она повернулась к двери.

— Она идёт, — глухо сказала Морриган. — Ей лучше не видеть меня здесь. Всего доброго, Шийахан О Суллувен.

Она превратилась в ворону и вылетела наружу через входную дверь, а та предупредительно распахнулась перед богиней. Так Морриган оставила меня наедине с Обероном, который, вывалив язык, всё это время наблюдал из-за аптекарского прилавка.

«А знаешь, Аттикус, ловко она проделывает эти бесконечные перевороты-в-ворону, но это далеко не лучшая её способность. Куда лучше у нашей дорогой Морриган получается чувствовать ненужных людей и избегать их! Было бы круто, если бы ты научился вот так «случайно» избегать всего дерьма до конца жизни?»

— Цыц, Оберон, — шикнул я. — Бригита на подходе. Я хочу, чтобы ты вёл себя вежливо и сидел вот на этом самом месте до тех пор, пока я не разрешу тебе выйти. Для неё поджарить двух придурков так же легко как дышать.

Я ещё не кончил говорить, как в зал с шипением влетел огненный шар. Он расплавил дверь, разбил стёкла и, наконец, погас перед самым моим носом, оставив вместо себя высокую и величественную богиню в полном доспехе. Бригита, богиня поэзии, огня и кузнечного ремесла, явилась.

— Древний Друид, — произнесла она голосом, в котором смешались музыка и страх, — я должна поговорить с тобой о смерти моего мужа.

Бригита была подобна видению. Не думаю, что история знала ещё одну такую же горячую вдовушку. Несмотря на то, что доступ к божественному телу перекрыт полным доспехом, мне хватило одного взгляда на глаза и губы, чтобы почувствовать себя спермотоксикозным юнцом. Мне ужасно хотелось пофлиртовать, но, наверное, раз уж именно я оставил ее без мужа, то этой грани нельзя было переступать. Наверное. Я прочистил горло и нервно облизнул губы.

— Ты хочешь только лишь поговорить о его смерти? — спросил я. — Не будешь никого сжигать?

— Вначале мы поговорим, — сурово ответила она. — А дальнейшее будет зависеть от того, что ты скажешь. А теперь говори.

Я рассказал ей все, потому что никто не осмелился бы лгать богине. И я не соврал. Зато дипломатично опустил некоторые подробности о том, как Брес направил на меня свой меч. Надеюсь, она не заметит ни моего ожерелья, ни таящейся в нём силы.

— Морриган рассказала мне то же самое, — произнесла Бригита.

— Это у неё инстинкт самосохранения сработал, Бригита, — попытался пошутить я.

— Понимаю, — ответила она чуть смягчившимся тоном. — Прими мои благодарности, друид, и я в долгу перед тобой. Ты избавил меня от одного неприятного дела.

Да чтоб меня черти драли! Бригита только что сказала, что обязана мне. Это — величайшая честь, пусть я и не ожидал ничего подобного

— Прошу прощения? Я недопонял.

Бригита сняла шлем, и насыщенно-рыжие волосы упали на оплечья доспеха, отчего голова богини сразу стала похожа на надувной спасательный плот. Волосы не слиплись от пота, не превратились в подобие вороньего гнезда, хоть богиня и не один день путешествовала в шлеме через многие сотни километров пустынь. Даже более того: роскошная, восхитительная грива заставила бы Малину Соколовски съесть своё пальто от зависти, а кинозвезде для подобной укладки понадобилась бы бригада стилистов. Пахли волосы лавандой и падубом, и я едва вспомнил о том, что надо дышать — забыл от вида такой красоты.

— Я всё поясню, — пообещала Бригита. — У тебя есть чай? Я проделала нелёгкий путь из Тир на Ног.

Я вскочил на ноги и поспешил к прилавку, за которым до сих пор терпеливо ждал своей очереди Оберон.

— Разумеется! — выпалил я.

Заваривать чай для богини огня — это, знаете ли, намного приятнее, чем превратиться в пепел от недовольного чиха этой самой богини.

«Могу я с ней поздороваться?» — кротко спросил пёс.

«Сейчас узнаю» — ответил я и обратился к гостье:

— Мой волкодав хотел бы поприветствовать тебя, Бригита. Разрешишь ему? А я пока принесу чай.

— У тебя здесь пёс? Где же?

Я убрал с Оберона магическую маскировку и напомнил ему, чтобы тот не зазнавался и помнил своё место. Он потрусил к Бригите, размахивая хвостом точно метроном — маятником. Та присела на один из столиков и улыбнулась восторженности животного.

— Впечатляет. Умеешь разговаривать? — с этими словами богиня связала своё сознание с пёсьим, чтобы услышать ответ.

«Да. Аттикус научил меня. Приятно познакомиться, Бригита»

— И мне, Оберон, Шекспировский Король Фей, — улыбнулась богиня, почёсывая волкодава между ушей рукой в латной рукавице. — И кто же такой Аттикус?

— Вероятно, это я, — осторожно заметил я.

— Правда? В Тир на Ног тебя называли только твоим настоящим именем, так что никто меня не предупредил о том, что ты взял себе это… эту кличку. Вертишься среди смертных как можешь, полагаю. Что до тебя, — обратилась она к Оберону, ладонью приподняв его морду за нижнюю челюсть, — то я слышала, будто ты загрыз человека. Это правда?

Пока вода не закипела, я раскладывал мелколистный чай по пакетикам, но на этих словах отвлёкся и остро взглянул на волкодава. Его хвост бессильно упал между задних лап, а пёс осел на пол и заскулил.

«Да, но я не хотел. Флида приказала мне, и я не мог не подчиниться».

— Я знаю. Я всё знаю и не виню тебя, Оберон, ведь это была моя вина. Это я отправила Флиду к твоему хозяину.