Раз так, то пора проверить, на что способны мои охранные чары и связи: с их помощью я словно катком прошёлся по голубым узелкам и оставил ход за красными, наплевав на последствия. Это было одно из тех решений, которые принимают либо лица с повышенным уровнем тестостерона в крови, либо такие как я — выросшие среди нелепой по меркам нынешнего века мужественности и храбрости.

Голубой узелок оказался до неприличия хрупким — расползся нитями самый слабый из них, а вместе с ним затрещал красный. Ловушка. Оглушающая ловушка. Что-то со свистом пронеслось мимо моего лица, словно в меня швырнули подушкой, и в этот момент я увидел, как Хал, рыча от удивления, заваливается на спину. Взвизгнув, детектив сграбастал оборотня за волосы и, пока мы с Хоком не пришли в себя от пережитого, направил на нас пистолет. Фэглс совсем обезумел, иначе он бы заметил, что из желтоватых глаз поверенного на мир смотрит зверь.

— Руки вверх! — рявкнул детектив, и этот вопль, разумеется, заставил вымуштрованных полицейских тоже наставить на нас дула пушек.

С бешено колотящимся сердцем я подчинился, а в черепной коробке так же бешено колотились мысли о том, что бы произошло, не примени я защитные чары магазина. Хал мог лишиться головы, ведь именно на него пришёлся основной удар таинственной маги, в то время как я почувствовал благодаря амулету лишь отдельные её потоки — и потоки неслабые. До Фэглса донеслись только отголоски этой силы, а вот копы, ручаюсь, не ощутили ничего. Они просто приучены повторять все телодвижения за главным.

«Что произошло?» — спросил Оберон.

«Всё в порядке. Не двигайся», — ответил я псу.

— Охо-хо, детектив, а вот это необязательно. Вы угрожаете пистолетом безоружному человеку, который помогает при легальном обыске! — задыхаясь, выдавил из себя Хал.

— Дерьмо! Он напал на меня! — сплюнул детектив.

— Что? Что за бред, парень? Ты не приближался ко мне больше, чем на пять шагов.

— Он ударил меня по голове!

«Что ж, я уверен, что он заслужил это, Аттикус».

«Цыц, я не делал этого».

— Отвечаю, что он не дал ничего подобного, а видеокамера это подтвердит! — воскликнул Хал, указывая на аппарат под потолком; все глаза обратились к указующему персту юриста, и в них отразилось понимание того, что правду будет установить легко и просто.

Понял это и Фэглс. Он уловил недоверие на лицах коллег и уверенность в голосе Хала. Топнул ногой и закричал:

— Что-то ударило меня по голове, и ясен пень, что это был не я сам!

— Нечто прошлось и по моей голове, уважаемый детектив, но это точно не мой клиент. Так что не надо в нас целиться, прошу. И давайте все успокоимся.

— Я хочу знать, что это было! — настаивал Фэглс. — И… стоп, где меч? Он исчез!

Он не исчез, но сам Фэглс перестал видеть его после моих нехитрых манипуляций.

— Какой меч? — спросил я, разыгрывая дурачка.

— Меч, про который мы только что говорили! — заорал Фэглс. — Который на полке лежал, вот здесь!

Он указал точно на Фрагарах, скрытый от его примитивного зрения смертного существа.

«Забавно», — вклинился Оберон. — «Мне кажется, у него трусы узлом завязались от такого шоу. Будь у меня лишняя сосиска, я бы тебе её обязательно отдал».

— Ты это тоже видел! — произнёс Фэглс таким тоном, словно обвинял юриста во всех смертных грехах.

— Как же я мог видеть это, детектив? У меня точка обзора другая и мне отсюда не видно полок, — как извиняясь ответил Хал, указывая на угол прилавка с выражением дурашливой вежливости на лице.

— Но ты со мной спорил!

— Потому что мне за это платят. Но я никогда не видел того меча, о котором ты говоришь. Вот уж точно не следовало вам браться за то, что не включено в ордер. Кстати. Кто-нибудь нашёл большую собаку?

Детектив Джименес дал подчинённым знак и убрал пистолет в кобуру, а остальные копы расслабились, к счастью для Фэглса. Ребята выглядели изумлёнными.

— Я до сих пор не знаю, что долбануло меня по голове, и требую ответа, — просипел Фэглс, не пытаясь придерживать нервно подёргивающуюся щёку.

— Мне думается, это был порыв ветра, детектив, — примиряющее сказал Хал. — Сквозняк из-под двери. Я же тоже его почувствовал.

Тут подошла очередь Джименеса, которому весь этот цирк надоел.

— Пса нет. Идём, Фэглс, и убери пистолет.

Фэглс разочарованно скрипнул зубами, и в этот момент на его головой поднялся зелёный остроконечный ореол.

И тогда он выстрелил в меня.

Вам знакомо расхожее мнение о том, что перед смертью человек видит всю свою прошедшую жизнь? После почти двухтысячелетней жизни подсознанию потребуется время, чтобы собрать разрозненные осколки прошлого, поэтому мне проще представлять этот процесс в виде «вращающихся пляжных мячей смерти» (spinning beach balls of death, вид курсора в MacOS, когда приложение не может обработать поступающие сообщения, запросы; похож на разноцветный мячик или леденец прим.пер.), которые заполоняют экран, если я требую от компьютера слишком многого.

О таких мелочах я подумал во вторую очередь, а первую мою мысль, пока я падал на пол с простреленной грудной клеткой, озвучили бессмертные слова «золотого» протокольного дроида, когда того с характерными спецэффектами прожгли насквозь лазером в шахтерской колонии — «О, нет! Меня подстрелили!»

Пока я ждал, что передо мной сейчас будет проноситься вся моя жизнь — подобно

тем роликам, которые показывают каждый год на Оскаре, — люди в магазине пришли в возбуждение. Все копы, по приказу Джименеса, выхватили пистолеты и направили их на Фэглса, требуя, чтобы тот опустил оружие немедленно. А Оберону хотелось немедленно вцепиться детективу в глотку.

«АТТИКУС!»

«Всё в порядке, дружище, оставайся на месте. Со мной всё будет хорошо».

Бедный Фэглс. Лёжа на спине, я успел заметить, как исчезают, тают чужеродные нити, а к нему возвращается рассудок. Детектив только что осознал себя стоящим над подстреленным человеком, будучи в кольце направленных на него пистолетов, да ещё с дымящейся пушкой.

В тишине раздался голос, тонкий и дрожащий:

— Это не я.

— Брось пистолет, Фэглс! — скомандовал Джименес, но детектив не услышал слов.

— В моём мозгу кто-то был. Он приказывал. Он хотел меч.

— Здесь нет меча, — громко сказал Хал. — Здесь нет никакого меча — только мой безоружный, истекающий кровью клиент.

Спасибо Халу, эти слова вернули меня к действительности, и я ощутил страшную боль. Я уже потерял много крови, а в груди теснились влажные хрипы, какие могло издавать только простреленное лёгкое. Я зачерпнул силы, чтобы исцелиться, но не ничего не ощутил. Немудрено, ведь почти всё я истратил на ментальные пляски с магическими связями Энгуса Ога и на создание маскировки.

Надо срочно выбраться наружу и хотя бы коснуться земли, но Фэглс и компания продолжали давить друг на друга, и ни один полицейский не додумался позвонить в 911. Конечно же. Сначала — вооружённый коп-негодяй, потом — умирающий парень.

— Но я не стрелял в него. Это был не я, — уверял Фэглс. — Вы не понимаете.

— Есть видеозапись с камеры наблюдения, а шестеро свидетелей подтвердят, что ты выстрелил в безоружного человека, который не оказывал сопротивления, — подвёл черту под нытьём детектива Джименес. — Ты понимаешь, что это означает. Брось пистолет, Фэглс.

На дёргающуюся щёку Фэглса покатились слёзы.

— Не понимаю, как такое могло произойти, — прошептал он. — Я бы просто не смог.

— Мы все увидели, что смог, — отрезал Джименес. — Последнее предупреждение. Брось оружие, или нам придётся открыть огонь.

Прямая угроза вырвала Фэглса из склизких лапок самобичевания.

— Вы собираетесь подстрелить меня, не так ли? — глумливо усмехнулся детектив. — Что ж, это лучше, чем тюрьма! И уж точно лучше, чем если ты сделаешь это!