Это был вызова и Затонов его принял.

— Если такое решение будет принято руководством страны, за нами дело не станет. Но для этого нужно политическое решение, подкрепленное надлежащим финансированием. Разведка стоит недешево, но без разведки все на порядок дороже и последствия, как правило, бывают тоже на порядок пагубнее.

— Но можно ведь разрубить этот, как вы выразились «шелковый путь» , с нашего, то есть с чеченского конца, и прежде всего, с устранения Барса и его приближенных террористов? — при этих словах глаза Путина оживились. — И это не помешает вести поиск и самого Эмира. Но все дело в том, что мы у себя дома не можем справиться с Барсом, чего уж говорить об Эмире…

— Это не так, товарищ президент, — голос Затонова стал глуше, однако, оставаясь столь же ясным и безапелляционным. — Мы знаем, где сидит Барс и его банда, но туда по объективным причинам пока не сунуться. Бывают такие укрепрайоны, которые ни хитростью, ни военной выучкой с ходу не возьмешь. Мы упустили тот момент, когда сепаратисты закупили у американцев электронную систему обнаружения, которой сейчас окружена база боевиков. Я предупреждал начальника Генштаба, но тот ответил в том духе, что такая система стоит миллиард долларов и что, дескать, она не по карману Барсу. А вот оказалось, что по карману… Сейчас это гнездо можно уничтожить только ваакумной или атомной бомбами. Скалы…

— В чем дело, товарищ Сергеев? — похолодевший взгляд Путина лег на министра обороны.

Лицо маршала опять покрыла опасная краснота.

— Да я о такой системе впервые слышу!

Неловкое молчание, разрядил Патрушев.

— Я тоже докладывал Квашнину на сей предмет. Министр обороны в это время находился в Брюсселе в связи с конфликтом в Косово.

— И что же он вам ответил?

— Примерно то же самое, что Юрию Алексеевичу.

Путин поднялся. Сложил папку с листками тезисов и, не глядя на собеседников, сухо проронил:

— Так мы не только Эмира не достанем, мы мухи у себя на лбу не прихлопнем. Прошу остаться разведку, Патрушева, Платонова и вас, Игорь Дмитриевич. Остальные могут быть свободны…

Дальнейшая работа продолжалась над крупномасштабной картой Северного Кавказа. Но президент завел разговор о так называемом «Красном квадрате» или «квадрате Е-9» , который проходил по официальным сводкам и был отображен на карте.

Путин положил указательный палец на означенную на карте точку и, не спуская с нее взгляда, спросил, но так, что все почувствовали — вопрос задан не кому-то одному, а всем, кто присутствовал в кабинете президента.

— Как по-вашему, база Барса, Тайпана, Гараева, то бишь Мегаладона, и других главарей сепаратистов по-прежнему находится в этом месте? Насколько свежи данные разведки относительно вот этих координат?

Затонов понял, что на этот вопрос обязан отвечать он.

— Во-первых, об этом говорит радиоперехват, хотя боевики стараются общаться на переменных частотах, что порой затрудняет их пеленгацию, да и разговоры ведутся в кратчайшем режиме. Во-вторых, то, что главари все еще в этом квадрате, свидетельствуют пленные террористы и перебежчики. То есть те люди, которым надоело воевать. И в-третьих, буквально на днях мы получили радиодонесение от нашего агента «Сайгака» , о котором я вам уже говорил. Он долго молчал, но так было спланировано, чтобы он не выходил на связь и тем самым не демаскировал бы себя. Но, видимо, обстоятельства изменились и он сообщил буквально следующее: «Волк и медведь в берлоге, медведь ранен в лапу. Подходы к берлоге ограничены ЭСК, пока недоступны. Остается воздух. «. Волк — это, как вы понимаете, Барс, медведь — Тайпан. И вот вам, пожалуйста, документальное подтверждение — ЭСК… электронно-сигнализационный комплекс, о котором я тоже сегодня вам говорил, и который боевики за большие деньги купили у США. А, может, это щедрый подарок Эмира, он в состоянии себе позволить делать столь щедрые подарки…

— А ваш Сайгак… То есть, я хочу сказать, насколько вы доверяете своему Сайгаку? И насколько вы доверяете его информации?

— Скажем так, товарищ президент: информация Сайгака правдоподобна на 99, 9 процента и она очень стыкуется с другими нашими данными. Этот агент проходит под грифом «А» : абсолютно надежный и компетентный источник.

— А что он имеет в виду под словами «остается воздух» ? — президент продолжал держать палец на «квадрате Е-9».

— Возможное десантирование или нанесение ракетного удара. Но там без объемных бомб нам делать нечего.

Президент, наконец, отнял палец от карты и обратился к Платонову.

— Скажите, Вадим Николаевич, насколько реальна высадка десанта в этом квадрате?

— В принципе она реальна, но такая операция не может остаться незамеченной. Днем она вообще неосуществима, надо ночью, но ночью можно нарваться на мины, подвесные растяжки, замаскированные звуковые и световые бомбы. Мы посылали несколько групп, но результат, как я уже докладывал, увы, неутешителен.

— Игорь Дмитриевич, — Путин обратился к маршалу. — На какой высоте летают крылатые ракеты? Я имею в виду низший предел полета…

— Оптимальный режим — тридцать метров от земли. Трудность заключается в рельефе, если он сложен, то и ракете на скорости 900 километров в час сложно его огибать. А по равнине такая ракета может быть сенокосилкой… Но в деталях, конечно же, лучше разбирается министр ВВС Корнуков.

— Тогда передайте ему, чтобы он со мной связался.

В кабинет вошел помощник Тишков и, подойдя к Путину, что-то негромко тому сказал. Президент кивнул и поднялся с кресла. Все поняли — совещание окончилось.

В приемной его ждал Шторм.