Донесение от президента главком ВВС Корнуков получил по фельдъегерской почте. В сообщении под грифом «совершенно секретно» говорилось, что с целью выполнения оперативно-розыскной операции в квадрате Е-9 необходимо провести тревожащие полеты силами военной авиации, включая стратегические бомбардировщики и вертолетную группировку, базирующуюся в Астраханской области.

Корнуков вспомнил разговор с президентом и о своем обещании в нужный момент подключить подразделения ВВС для обеспечения готовящейся операции. Единственное что смущало генерала — это прохождение приказа через главу государства. Однако, подумал, Корнуков, наверное, это связано с чрезвычайной важностью операции и абсолютной ее секретностью. Но при этом он не мог не догадываться, с какой целью это столь засекреченное мероприятие будет проводится. Да и какая тут для него тайна: он неоднократно подписывал приказы об интенсивной обработке с воздуха этого пресловутого квадрата Е-9. Правда, это было тогда, когда еще велись развернутые войсковые операции. Конечно, решил генерал, готовится специальное мероприятие по захвату или уничтожению головки боевиков…

Он еще раз прочитал донесение из Кремля и обратил внимание на сроки: беспокоящие боевиков полеты должны осуществляться по полтора часа в сутки, начиная с третьего августа по 10 августа включительно. Десятого августа — в обязательном порядке с 21 часа до 24 часов.

Главком тут же своей директивой отдал распоряжение второй ударной эскадрилье, базирующейся в Ахтубинске, Астраханской области, в означенное время быть в воздушном пространстве квадрата Е-9. Цель: небомбовое присутствие в данном квадрате. Буквально через час сорок минут, тоже фельдъегерской почтой, Корнуков отправил в Кремль ответ, в котором, в частности, говорилось: «Руководителем полетов мною назначен Герой России летчик первого класса Георгий Гюрза.»

Получив депешу, и прочитав ее, Путин вспомнил полковника авиации красавца Георгия Гюрзу, которому в мае он собственноручно прикалывал к груди Звезду Героя. Что этот парень тогда сказал? Кажется, что-то про пятый океан, который надежным зонтиком распростерся над Россией. Это было сказано хоть и несколько патетично, но искренне, чего Путин не мог не отметить. Этот выбор главкома ВВС его обнадеживал.

Через своего помощника Тишкова президент вызвал в Кремль Шторма. Когда гэрэушник вошел в кабинет, в атмосфере помещения как будто что-то изменилось. То ли запахло порохом, то ли стены его раздвинулись и из них открылась величественная панорама России… Однако это иллюзорное ощущение Путин в себе задавил и без предисловий вручил Шторму свой Указ о назначении его начальником антитерростического Центра. С присвоением звания полковник.

— Платонов погиб в Воронеже и имя его потомки еще не раз будут вспоминать, — сказал президент и внимательно заглянул в глаза собеседнику. — И вам, Андрей Алексеевич, с вашим опытом и знаниями это как раз будет по силам. У нас с Платоновым была договоренность о создании группы, с которой мы пойдем в тыл, а поскольку его нет, этим займетесь вы..

— Спасибо за доверие, Владимир Владимирович, но я, пользуясь нашей встречей, хотел бы еще раз сказать вам… Не президентское это дело…

— Это вы оставьте для своих мемуаров, — Путин улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. — Мы пойдем с вами вместе и случится это очень скоро, поэтому продумайте еще раз состав группы и ее экипировку. Мы ведь с вами знаем, что в этом деле мелочей не бывает.

— Группа в принципе готова. Я провел с ней несколько тренировок, побывали на стрельбище… Ребята уже не раз понюхавшие пороха, но ни один из них, хотя и бывал в крутых переделках, ни разу не был ранен. И это говорит об их хорошей боевой натасканности.

— Помните, когда мы с вами проходили полосу разведчика, со мной шел такой детина… Он мне показался очень настырным и волевым человеком…

— Это капитан Ершов. Действительно, это был не человек, а рессора…

— Почему «был» ?

— К сожалению, его уже нет в живых. После наших курсов его направили на спецзадание в Таджикистан. На Узбекской границе Ершов погиб. Они со своим ефрейтором целую ночь дрались с пятьюдесятью боевиками, часть которых, как потом выяснилось, направлялась в Ферганскую долину, а другая часть — в Чечню… Ни один бандит не прошел. Сам капитан погиб… глупо погиб: уже после боя начался оползень и камень раздробил ему лобную часть головы… Если не ошибаюсь, командование его тоже представило к званию Героя…

— Жаль. Очень жаль, я его часто вспоминал… В спецназе есть какой-то дагестанец, у которого погибла вся семья от рук чеченских боевиков… Об этом мне рассказывал Платонов…

— Махмут Изербков, я тоже с ним занимался. Настоящий диверсант, передвигается бесшумно, по-кошачьи, хорошо маскируется, но… Слишком горяч, когда дело заходит о чеченцах.

— Возьмем его с собой? Он, наверное, неплохо изучил тот район, это ведь недалеко от границы с Дагестаном.

— Я не возражаю. Нас будет девять человек… Вместе с Воропаевым, о ком я хотел бы с вами поговорить отдельно.

Президент при упоминании этого имени наморщил лоб, как будто силился что-то вспомнить. Но он не вспоминал, он мысленно формулировал свой ответ на ожидаемый вопрос Шторма. И этот вопрос прозвучал.

— Владимир Владимирович, это окончательно, что с нами пойдет этот Воропаев?

— У вас есть причина для отвода?

— Да нет, этот парень мне нравится, но черт его знает как он поведет себя в зеленке. Боюсь, что я все время буду на него оглядываться.

— Он знает дорогу и, судя по тому, что было в Воронеже, он неплохо воюет. И мы обязаны дать ему еще один шанс реабилитироваться… В конце концов не по своей же воле он попал в Чечню…

— Все верно, — Шторм сжал кулак и провел им по кромке стола, — но на всякий случай я установил за ним наблюдение. Все же он вернулся с той стороны… Впрочем, в его поездке домой в Подмосковье ничего предосудительного не замечено. Никаких подозрительных контактов, никаких лишних телефонных разговоров…