— Пансионат летом на Чёрном море? — недоверчиво посмотрел на меня отец, — Силён. И как ты туда умудрился путёвку выбить?

— Работодатель свою личную отдал, — поделился я секретом.

— И многих звезд кино пощупал, — заговорщицки подмигнул мне батя, — Мне Ирина Азер очень нравилась. Я на «Дорогого мальчика» из-за неё три раза ходил. Ух, какая красавица. Не встретил её на юге случаем?

— Нет, не довелось, и звёзд я не трогал. Я со своей звёздочкой отдыхал. Путёвка у нас на двоих была.

— Ты больной что ли? — с недоумённым видом откинулся Борисыч на спинку кресла, — Кто ж в Тулу со своим самоваром ездит?

— Э, Борисыч. В сезон в этот Дом Творчества только зубры кинематографа могут попасть, а они, сам понимаешь, уже все в возрасте. Самой молодой женщиной, не считая моей девушки, была страшненькая тридцатилетняя ассистентка оператора. А актрисы были так и вовсе за сорок.

— И что из этого? Болт ровесницу не ищет, — лыбясь, заявил отец. — Я тут на днях с одной хозяйкой магазина зажигал. Самой под сорок, а фору любой молоденькой даст.

— Смотри на винт не намотай и сестрёнку с братиком мне не заделай, — усмехнулся я в ответ, — Тоже мне, секс-террорист.

К счастью у меня в этом отношении всё благополучно.

Я после того, как проверил на себе капли из «Хроник Нарнии», излечился от всех мыслимых и немыслимых болезней, даже которыми и не болел.

Если учитывать, что я у Гали был первым мужчиной, то и вовсе беспокоиться не о чем. Ну, а вопрос с нежелательной беременностью я решил с помощью подкожного импланта, который вынул вместе с пистолетом для его установки из одного фантастического романа, после того как выучил английский язык. Теперь у меня в правую ляжку вживлён небольшой шарик, чуть крупнее макового зерна, и если верить книге, то его хватит на целый год.

Так что я за безопасный секс, в моём понимании этого термина, хоть его, секса, в Советском Союзе как бы и нет.

Из минусов такого решения могу отметить, что из всех моих гонораров с меня постоянно удерживают налог на бездетность. Ни много, ни мало, а шесть процентов с меня в бухгалтерии никогда не забывают вычесть.

— Так кого ты из звёзд-то видел? — съедало Борисыча любопытство.

— Не думаю, что фамилии режиссёров и операторов тебе о чём-то скажут, а вот из актёров со Светличной общался. Помнишь та, которая в «Бриллиантовой руке» орала «Не виновата я. Он сам пришёл»? С нашим земляком Стасом Садальским успел познакомиться. С его участием здесь скоро должен выйти фильм «Место встречи изменить нельзя». В нём ещё Высоцкий в главной роли снимался. Не смотрел этот фильм в будущем?

— Как-то не довелось, — равнодушно отозвался Борисыч, — А что, интересный фильм?

— Как тебе сказать? — помялся я, — Всё-таки последняя работа Высоцкого в кино, а он как-никак Легенда.

— Знаешь, я как-то и не фанател по Высоцкому. Ну, да, была у меня катушка с записью одного его концерта. Может даже до сих пор где-то среди других плёнок валяется, если не выкинул. И что с того? Здесь уже прочитал в интернете, что он умер летом восьмидесятого от сердечной недостаточности. Вроде как с помощью шампанского пытался с иглы спрыгнуть. Вот только его ведь на дурь никто насильно не сажал.

— У меня лекарство есть волшебное. С его помощью недавно маленькая девочка умирающая вылечилась. Ей сердце новое нужно было, а трансплантация ещё не скоро появится…

— И ты это лекарство каким-то образом ей дал. Так? А теперь думаешь, не спасти ли тебе Высоцкого от смерти? — опередил меня отец, — Я прав? Так вот, эта «Легенда», как ты выражаешься, несколько раз в год посещает Париж, в то время когда простой человек не каждый год себе отдых у моря может позволить. На чём он сейчас ездит? Судя по слухам, которые до меня доходили, на «Мерседесе». Живёт он тоже наверняка не в бараке. Вопрос: чего ему для жизни не хватало, что он синячил, а под конец начал себе по вене «дурь» пускать?

— Ну, например, простора для самовыражения, — бросил я предположение, — Всё-таки творческие личности очень ранимые. Особенно когда их зажимают.

— Я тебя умоляю, — скривился Борисыч, — Своей известностью он Брежнева затмевает. В театре он играет. В кино снимается. Концерты и пластинки у него тоже есть. Мало? Чего тогда на Запад не валит? Там этой свободы завались. Только кому он там нужен будет? Его даже КГБ не трогает, лишь бы он не эмигрировал. Иначе западная пропаганда сразу вой поднимет, мол, очередной советский гений оказался на Западе.

Да уж, не ожидал я от Борисыча такой отповеди. И про фанатизм он вроде всё верно сказал. Да, в машине у моего отца зачастую звучал русский шансон, но песен Высоцкого он не слушал, как впрочем, и песен с тюремно-воровской романтикой, где с надрывом про водочку с селедочкой.

— В общем, спасать или нет Высоцкого — это дело твоё, — успокоился батя, — А вот то, что девочку вылечил — молодец. Я, кстати, тут в интернете по катастрофам в СССР информацию посмотрел. Одиннадцатого августа два самолёта в воздухе столкнулись. Ты, наверное, и не слышал про эту аварию. Всё-таки в Союзе не любили о трагедиях трубить на каждом углу, как это здесь происходит…

— Уже, — не дал я договорить Борисовичу.

— Что уже? — не понял тот, — Сообщили о гибели команды «Пахтакор»?

— Нет. «Пахтакор» сыграл с минским «Динамо» в ничью.

— Хочешь сказать, что ты…, — осёкся батя, поняв услышанное, — Это же сто семьдесят восемь человек… Ну, ты даёшь… Как здесь частенько говорят: «Респект тебе и уважуха».

— Сам-то как поживаешь? — прервал я Борисыча, чтобы он не захлебнулся от потока восхищений в мой адрес, — На категорию сдал? Манипулятор купил?

— Всё сделал, — довольно улыбнулся в ответ батя, — Я благодаря твоим деньгам ещё и бокс на три грузовика купил на Восточной улице. Представляешь, в Союзе на том месте был тепличный комплекс от «Химпрома» и фруктовый сад, а сейчас там торговый центр, колбасный цех и куча боксов.

— Я понял, о каком месте ты говоришь, но тех теплиц давно нет, — кивнул я, — По крайней мере, при мне их уже не существовало. Кстати, куда тебе бокс на три машины?

— Как это куда? Расширятся. Заказы есть, нужно ещё один манипулятор брать и водителя нанимать, — объяснил Борисыч, — Один кое-как успеваю. Кстати, спасибо тебе за помощь. Если б не ты, то не знаю, как у меня всё получилось бы. У самого какие планы на жизнь?

— У меня их, как и у тебя, громадье. Первым делом нужно к новому фильму музыку написать и с ней в Москву ехать на утверждение, — улыбнулся я в ответ, а про себя с грустью подумал: «Если б не я, то не сидел бы ты сейчас, Валерий Борисович, в будущем, пропустив мимо своей жизни сорок лет из жизни страны», — Я потому и заехал в Новчик сразу после курорта, чтобы пока впечатления свежие, кое-что успеть записать. Созвонимся ещё, — попрощался я с отцом, увидев в окне мессенджера непрочитанное входящее сообщение от Разумова, главного российского борца с несанкционированным использованием магии.

«Свяжись со мной, когда сможешь» — прочитал я и кликнул в кнопку видеовызова.

Юрий Сергеевич Разумов — личность беспринципная и жутко наглая.

А ещё он показушник. На моих глазах достал из воздуха коньячный бокал с плескающейся в нём янтарной жидкостью, и выпив, закусил её кружком засахаренного лимона. Который, кстати, у него тоже появился из ниоткуда.

Мог бы со мной, ещё начинающим магом, выбрать тон помягче, а намёки чуть более изящно проговаривать. А он сразу в лоб:

— У нас тут задание для тебя появилось, и как мне кажется, награда за него тебя сильно порадует.

Как вам? Я глубоко вздохнул, и с законным недоверием приготовился его слушать.

С чего бы я к его появлению с таким скепсисом отношусь? Так я же из будущего. А у нас каждый первый дока по онлайн — играм. Так что я точно знаю, что если тебе за какое-то задание предлагают фантастическую награду, то и задание это будет офигительное.

В том смысле, что офигеешь, пока его выполнишь.