— Жди. Минут через десять сам наберу, — коротко сказал он, мазнув взглядом по экрану.

— Твой знакомый спортсмен? — спросила у меня Вера, не меньше меня впечатлённая видом потного тела и бугрящихся мышц, которые я никак не ожидал увидеть у Разумова.

Я лишь отрицательно помотал головой в ответ.

Сигнал вызова прозвучал через двенадцать минут.

— Привет, Либромант, и вам Прорицательница, моё здравствуйте, — с лёгкой улыбкой поприветствовал нас мой куратор, выглядевший, как всегда.

То есть, безукоризненно, и в своём кабинете.

— Мы договаривались, что свяжемся, — начал было я.

— Помню. Вопросы появились?

— Я думал, что их Вера все задаст, но не совсем понял, что мы при первом вызове увидели, — честно признался я, не совсем понимая, для чего состоявшемуся магу, каким в моих глазах был Разумов, нужна вполне обычная «качалка».

— Попробуйте совмещать физические нагрузки и магию. Возможно, будете приятно удивлены. Впрочем, у нас дело даже не в этом. Появились некоторые обстоятельства, стимулирующие на то, чтобы поддерживать себя в форме, — традиционно витиевато выразился Разумов.

— Какая-то опасность?

— Опасность? Вряд ли. Скорее, нечто непонятное, — достаточно наглядно взглянул Разумов на настенные часы, своим фрагментом едва заметные на краю нашего экрана, — Слушаю вопросы ко мне.

Кивнув Вере, я немного откатился на своём кресле, чтобы дать ей возможность пододвинуться ближе к камере.

— У меня вопрос по времени и дальности моего Дара. Я смогла на секунду-другую заглянуть на Олимпиаду, а теперь вынуждена восстанавливаться. Так оно и должно быть, или есть другие пути?

— Ай-яй-яй, — покачал Разумов головой, глядя почему-то конкретно на меня, — Мне говорили, что Либроманты все странные, но такое уже чересчур. Как спрогнозировать события на всей планете и в это вмешаться, у них ума хватает, а, чтобы просто дать девушке в руки заряженный накопитель, так на них словно затмение какое находит. Хорошо, что я ещё меры принял, а то могли бы и сжечь Дар.

Мне стало стыдно. Знаете, так, чисто по-человечески. И даже оправдываться перед магом теперь стрёмно. Я реально ни разу не подумал, как и чем Прорицательнице можно облегчить предсказания, не выкачивая её резерв под ноль, и про ограничитель забыл.

По многозначительному прищуру куратора, я понял, что он мне хотел показать этим примером.

Может он и прав, и мне действительно не стоило лезть в ход Истории, даже перестраховавшись, а может прав я. И тогда всё магическое сообщество России выглядит не лучшим образом. Хотя бы по тому, что они не осмелились такого сделать!

Впрочем, поживём — увидим.

В кои веки я решил забросить все дела и просто побыть наедине с самим собой. Сегодня первое марта. Замечательная дата! И пусть на улице ещё и не пахнет весной, но календарь уверенно подсказывает, что она уже не за горами.

Мне всё время, с тех самых пор, как я попал в СССР, кажется, что я упускаю что-то важное. Вроде крутится оно в голове, а ухватить никак не могу. Как заноза, которую ты чувствуешь, что покалывает, а найти не можешь. Сегодня я решил с этим разобраться, и одевшись потеплее, отправился пешком на берег реки.

По протоптанной тропинке вышел на дорогу, а там и вовсе вниз спустился. За зиму уровень воды упал, и среди разломанных льдин на берегу появились широкие полосы промёрзшего песка. Чем не дорожка для прогулки.

Полюбовавшись, как причудливо играют и переливаются радугой разломы льда на солнце, я побрёл куда глаза глядят, временами стряхивая подобранной палкой шапки снега со льда. Может, так он стает хоть на день быстрей, а то надоела мне уже зима.

Минут через десять прогулки, я стал понимать, что та мысль, которую я хочу поймать, сама по себе, озарением, прийти не желает. Ну, нет так нет. Я с другой стороны зайду.

Итак, что у меня на сегодня есть, и какие планы на будущее?

Для начала, у меня появилось подобие семьи. Веру я воспринимаю, как младшую сестру, и оказывается, там, в моём времени, мне её не хватало. Оказывается, заботиться о ком-то — это прикольно.

С Галкой у меня всё просто и в то же время сложно. Ко мне она переезжать отказывается, и каждый раз, когда я об этом говорю, выжидающе смотрит, не сподоблюсь ли я в конце концов сделать ей предложение. От свадьбы меня удерживают две причины. Одна простая и понятная. Не зря же я силы и время трачу, на всякий случай оборудуя в своём времени себе «запасной аэродром». Если что, то там я давно уже стал долларовым миллионером, а Олег с каждым месяцем лишь увеличивает обороты. Я-то, если что, марку на лоб приклею и через несколько секунд в своём времени окажусь. А с Галей что? У неё тут родители, которых она любит, младшие брат с сестрой, и ещё целая куча родных и знакомых. Взять, и вот запросто оставить её без них? Самое смешное, я ей эту причину даже объяснить не могу. Скорее всего не поверит, и подумает, что я ищу повод, чтобы с ней расстаться.

Есть и вторая причина. Я её вообще-то придумал, чтобы хоть как-то объяснить Галке затянувшуюся паузу в развитии наших отношений, но чем больше размышляю, тем объективнее она мне кажется. Для себя я решил, что в будущем стану известным исполнителем. Как вы понимаете, это само по себе подразумевает известность. Да, вот такая занятная тавтология выходит. Известность — эта капризная дамочка, которая мелочей ни приемлет. Если вспомнить «Ласковый май» или «Иванушек», то львиная доля выпавшего на их долю успеха зиждилась на поклонницах. На тех самых толпах фанатеющих малолеток, создающих атмосферу миллионной истерии. Миллионы фанаток по всей стране! Согласитесь, есть над чем задуматься артисту, стремящемуся на вершины музыкального Олимпа. Стоит только жениться, как сразу потеряешь в глазах поклонниц добрую половину привлекательности, если не больше.

Добрых дел за всё время, что нахожусь здесь, я сделал не мало, но и не много. Серьёзные на пальцах одной руки можно пересчитать.

«Пахтакор» занял второе место в чемпионате СССР.

Афган, словно ненужный гвоздь, найденный в кармане и брошенный в болото, беззвучно растворился во времени, словно его и не было.

Точно так же, без всплеска и волн, куда-то канули мои подсказки про экономическую реформу, о чём я не слишком-то и переживаю. Хорошая попытка была, но старые маразматики видимо к ней оказались не готовы.

До начала аферы с Ленноном ещё несколько месяцев, и мне очень интересно, что из этого получится.

В душе я пацифист и пофигист. Что поделать, если я дитя другого времени. Среди моих одноклассников, желающих «откосить» от армии было намного больше, чем тех, кто себя видел солдатом или офицером. Думаете, я лучше? Нет, ни лучше и ни хуже. Я всегда привык быть где-то в серединке. Если бы не моё увлечение музыкой, то я вполне мог бы стать классическим средним представителем своего поколения. Не мажор, но и не наркоман, или забулдыга какой. Обычный парень, со средним достатком, живущий в двушке, оставшейся от родителей, в провинциальном городке. Ничем не выделяющийся в знаниях и мировоззрении от тысяч других парней моего возраста.

Правда, тут стоит заметить, что в чём-то у меня взгляды теперь изменились. Если раньше мне, рождённому после распада СССР, было просто не интересно знать, что и как там было, до меня, то сейчас этого нет. И где-то исподволь нарастает чувство тревоги и раздражения.

Вот! Похоже поймал я, то, что меня беспокоит. Не так-то это просто оказалось. Даже и не объяснишь сходу.

Социализм сумел удивить планету дважды. Первый раз, когда появился, а второй, когда самоликвидировался. Четверть планеты поставлена на уши, в той или иной степени поддерживая новый строй, и вдруг, одним махом всё к чёртовой матери!

Допустим, на сам социализм, в том виде, как сейчас, мне плевать, в отличии от созданной социалистической Империи.

Я сейчас вижу, что это результаты труда нескольких поколений. Десятки и сотни миллионов людей работали, воевали, изобретали, а потом всё было просрано бездарными руководителями.