— Привет, красавица, — подмигнул я светящейся от счастья девочке, устроившейся на моей руке, — Чем тебя мама кормит? Летом, помнится, ты намного легче была.

— Не думала, что Вы нас вспомните, — улыбнулась Вера, держа под руку своего мужа, того самого незадачливого водителя, который обогнал меня на «Москвиче» и улетел со своей семьёй и тестем в кювет.

— Мы, когда Вас по телевизору в «Песне-79» первый раз увидели, сразу узнали, — вслед за женой улыбнулся мужчина, глядя на меня и свою дочь, которая по-хозяйски ухватила меня одной рукой за шею, а другой так и сжимала букет, совсем не торопясь отдать его мне.

— Я первая узнала, — громко заявила Люба, — Вы теперь мой самый любимый певец.

— Как твоя ножка? Я смотрю, ты уже бегаешь, — в очередной раз подмигнул девчушке.

— С гипсом немного дома полежала, — ответил за ребёнка отец, — Кости молодые, быстро срослись. Я ведь летом Вам даже спасибо не успел сказать, а недавно по местному телевидению увидел, что Вы с концертами приезжаете. Вот и решили прийти поблагодарить вас за то, что остановились и отвезли Любу с Верой в больницу. Спасибо Вам, Валера, — с этими словами мужчина поклонился в пояс, а так как жена держалась за его руку, то невольно и ей пришлось вслед за супругом кланяться.

— Перестаньте, — смутился я, — Люди же смотрят.

— Ну и пусть смотрят, — выпрямился мужчина, — Пусть знают, что Валерий Гринёв не только отличный певец и композитор, но и человек хороший.

— Проходите в зал, — с улыбкой пожал я руку Вериному мужу, когда нас как нельзя вовремя прервал звонок, — Поверьте, я рад, что у вас всё хорошо. Надеюсь, мы ещё не раз увидимся на концертах.

— Это кто? — кивнул Круглов на заходящую в зал семью.

— Так, взрыв из прошлого, — вдохнул я аромат цветов, и пошёл вслед за приятелем к служебному входу за кулисы.

Доносился из-за двери Гошин фальцет, которому он аккомпанировал на укулеле, исполняя МОЮ МУЗЫКУ.

— Не понял, — вошёл я в комнату и уставился на домовёнка, — Это что за частушки на мою музыку? Ты где этот текст нашёл?

— Сам сочинил, — шмыгнул носом и вжал голову в плечи домовой, как нашкодивший ребёнок, ожидающий трёпки от родителей.

— Точно сам? — прищурив один глаз, кинул я оценивающий взгляд на Гошу, словно увидел миньона в первый раз, — Насколько я помню твой стих, который ты однажды заставил меня декламировать, он не отличался ни глубиной мысли, ни рифмой.

— Хочешь сказать, что я творчески расту? — приосанился домовой, явно ожидая похвалы.

— Хочу сказать, что припев у тебя дельный получился, — не стал отрицать я очевидное, — А у тебя только припев готов или ты ещё и куплеты сочинил?

— И куплеты есть. И даже бридж, — кивнул домовёнок, подстраивая струну на своей гитаре, — Хочешь послушать?

— Конечно, хочу, — уселся я в кресло напротив Гоши, — Где бы я ещё услышал песню, сочинённую домовым на мою музыку, к тому же в авторском исполнении.

Да уж. Шокировал меня миньон своим видением песни. Кто бы мог подумать, что в такой маленькой головёшке могут умещаться настолько умные мысли. Нет, понятное дело, что домовой у меня очень эмоционален, но ведь он ещё порой тонко подмечает то, на что я, как простой человек, просто не обращаю внимания или считаю это, как само собой разумеющееся.

— Гоша, а что такое случилось, что ты надумал текст к моей музыке сочинить? — поинтересовался я у миньона, после того как он закончил петь.

— Не знаю, — пожал плечами мелкий, — Музыка понравилась. Нахлынуло что-то, вот я и собрал мысли в кучу. А Ганя помогла с рифмой.

— Стало быть, текст песни это не только твоя заслуга? — вычленил я для себя самое основное из признания домового, — Оказывается у тебя ещё и соавтор имеется.

— А я и не скрываю, что компьютер помог стилизовать и рифмовать мои мысли. На то он и компьютер, чтобы помогать. Это всего лишь инструмент, — довольно-таки точно подметил домовёнок, — Ты ведь не считаешь свой комп соавтором, когда с его помощью пишешь музыку. Скажи лучше, как тебе песня?

— Если немного с текстом поработать, то бомба получится, — посмотрел я на Гошу, засиявшего от похвалы, — Я бы такую песню не постыдился исполнять, но… не в этой эпохе. Не многие в этом времени поймут, о чём идёт речь в песне.

— А если некоторые острые углы срезать и сделать текст более понятным для современников, ты готов эту песню спеть со сцены?

— Если у тебя это получится, то почему бы и нет? Вот только кого автором текста считать? — запустил я пятерню в шевелюру, изображая мыслительный процесс, — Гошу — Самогошу и компьютер Ганю? Кстати, ты только одну песню написал или ещё есть?

— Ну, на две песенки у меня зарисовки есть, осталось только их до ума довести. Если напишешь ещё музыку, то я с помощью Гани попробую и к ней что-нибудь сочинить, — немного подумав, выдал Гоша, — А тексты можешь вложить в голову кому-нибудь, если сам не хочешь фигурировать, как автор слов.

А ведь Гоша умную мысль подкинул. Если у домового получатся хорошие тексты, то с помощью амулета я смогу донести его мысли и слова до кого угодно. Взять хотя бы знакомую Круглова, с которой он меня давно обещал познакомить. Просто всё нужно будет сделать так, чтобы поэтесса поверила в то, что стихи она сама сочинила.

— Будет тебе музыка, — пообещал я, — А сможешь на целый альбом текстов насочинять?

— Если простимулируешь нас с Ганей, то запросто, — хитро прищурился мелкий.

— Ну, с тобой всё понятно. Тебя хлебом не корми, дай «Дошираком» похрустеть, — задумался я, — А компьютер-то каким образом стимулировать?

— Например, оперативку ему увеличить. Впрочем, этот вопрос нужно с самой Ганей обсуждать, — сделал заключение Гоша, — А я, так уж и быть, возьму ролами и суши. Ты только хороший соевый соус достань, а настоящий японский хрен — васаби я и сам приготовлю.

— Слушай. Может, как и раньше «Дошираком» возьмёшь? А то вдруг ты охренеешь от настоящего японского хрена, — хмыкнул я в ответ, — Васаби не в каждом японском ресторане подают.

— Конечно, не подают, — согласился со мной домовёнок, — Дорогой слишком. Вот попробуешь приготовленный мной, и другой больше сам никогда не захочешь.

— Валера, — незаметно подкралась ко мне Настя в концертном зале, где мы вместе со звукачом около микшерского пульта обсуждали некоторые рабочие моменты, — У тебя нет для моего ансамбля новой заводной музыки?

Вот ведь хитруля. Знает, что в студию ко мне просто так не зайдёшь, так нет же, она меня в зале выловила. Я, войдя в ДК, ещё даже до студии не дошёл, а Настя уже тут как тут. Не иначе, как засада где-то стояла, а я не заметил.

— Дорогая моя, для тебя и твоего замечательного ансамбля у меня есть всё что угодно, — улыбнулся я девушке, подошёл к магнитофону и включил записанную накануне композицию, которую принёс в ДК на всеобщее обсуждение, — Посмотри в мои красные от недосыпа глаза. Специально для вас всю прошлую ночь сводил новый трек. Слушай.

— Балабол, — в шутку толкнула меня в плечо Настя и уселась в одно из кресел, что стояли позади микшерского пульта.

Если честно, я и забыл, когда для Настиного ансамбля специально что-то писал. Да, была первая композиция, с которой, собственно говоря, и начался мой путь к современному эстрадному Олимпу. Затем были ещё две инструменталки, на которые я тщетно искал тексты, но так и не нашёл, и в результате Настя поставила на них очень неплохие, на мой взгляд, танцевальные номера. По крайней мере, простым советским людям понравились красочные и динамичные танцы под мою музыку. Так что, если девушке придётся по вкусу моя новая вещь, то пусть забирает. К тому же, вполне забойная танцевальная композиция получилась.