В конце концов победа осталась за мной. Как прокомментировал Гоша решение суперкомпа, претендующего на звание Искусственного Интеллекта, в пользу Леннона чаша весов склонилась после того, как Ганя изучила запросы «Леннон — борьба за мир».

В итоге передо мной была поставлена простенькая такая задача. Нужно всего лишь познакомиться с Джоном. Убедить его, что наше дело правое и победа будет за нами. Быстренько спасти его от смерти, которая у него должна состояться в следующем году, а попутно придумать, как мы будем охранять Леннона от иных других попыток его убийства. Сдаётся мне, что я и без подсказок ИИ понимаю, кого очень скоро могут не устроить призывы к миру. Добрым словом Леннон уже лет восемь пытается вопрос с миром во всём мире решить. Пора попробовать добрым словом и электричеством. Планетарный спутник «Вампир» электричество вытягивает на себя не спеша. Несколько часов у самолётов, автомобилей и поездов будет, чтобы закончить движение. Зато спустя сутки даже батарейки в фонариках сдохнут.

Страна без электричества. Интересно, через сколько дней после отключения электричества в той же Америке перевыборы президента начнутся?

— Хозяин, может и над Москвой пару — тройку «Вампиров» повесим? Прикинь, Москва без телефонной связи. У нашего руководства смысл жизни в один момент рухнет.

— Повесим, Гоша, обязательно повесим. Это же какой соблазн. Столица, и без «телефонного права». Комедии Гайдая отдыхают. Будем им высказывать недовольство «от потомков», когда что не так пойдёт.

— Тогда пошли на огород. В переводе на наши стандарты каждый спутник «Вампир» под шестьдесят килограмм весит. Ты их волоком тащи. Корпуса у них и не такое выдержат, а по снегу они лучше, чем санки покатятся, — посоветовал мне домовёнок, сдерживая себя, чтобы выглядеть солидно, а не начать подпрыгивать на месте, как он это любит. Похоже, перед Ганей ему неудобно.

И действительно. Уж не знаю, откуда я спутники выдёргивал, но выкатывались они на снег, не хуже, чем алюминиевые кастрюли с выпуклым дном. Короче, не перенапрягся я ни грамма, вытащив плеяду спутников, которые сами по себе неторопливо улетали в небо. Трепещи, Илон Маск.

Представляете, воспоминания об американце, пообещавшему миру относительно халявный интернет, меня ни на грамм не вдохновили. Нет, я ни разу не прогрессор. Не хочу никого расстраивать, но у нас, у поколения ЕГЭ, свои ценности. Нам движуху подавай, а откуда и что в результате прогресса взялось, не так-то оно и важно. По крайней мере, «автомат Калашникова» я точно не «изобрету». По крайне простой и понятной причине — никуда он мне не упирался. Не буду я его «изобретать». Хотя мне и ничего не стоит узнать про более поздние версии Калашникова, но нет. Обойдусь. Короче, я за мир и комфортную жизнь на Земле. Аллилуйя.

Каждое утро я теперь начинаю с дыхательной гимнастики. Голос голосом, а дыхалка певцам нужна, не меньше, чем спортсменам — пловцам. Признаюсь, со стимулирующими мерами я немного переборщил. Как-то раз пропустил поутру занятие, а потом, разозлившись сам на себя, я попросил Гошу, чтобы он кофе мне наливал только после выполненной гимнастики. В итоге заполучил цербера на свою голову. Кофе он мне наливает только по истечении пятнадцати минут занятий, и ни секундой раньше.

Обычно я занимаюсь под музыку, а сегодня под программу новостей. Двадцать пятое декабря. Я, хоть и не жду сюрприза, но всё равно волнуюсь. Никогда не верил, что человек в одно лицо может изменить ход Истории, а у меня получилось. Программа новостей уже к концу подходит, а про «ввод ограниченного контингента советских войск в Афганистан» ни слова не сказано.

— Кракоша, что у нас сегодня по плану? — задал я вопрос своему наручному девайсу.

— Посылка Олегу, репетиция в ДК, свидание с Галей, — озвучил мне комп список дел на сегодня.

Ну, так-то да. Война войной, а жизнь продолжается.

Заковыристое имя Кракоша получил при нашем первом знакомстве. На застёжке металлического браслета был выгравирован какой-то крокодилоподобный ящер, и первый раз осматривая девайс, похожий на массивные часы, я вслух задал вопрос:

— А это что за Кракоша?

— Имя Кракоша принято, — услышал я в ответ голос внутри головы.

При посторонних Кракоша ведёт себя тихо — мирно, притворяясь часами и высвечивая мне время и календарную дату на тёмном экране. Надо заметить, что он прожорлив. При первом знакомстве у нас пробки выбило, когда он резко начал вытягивать электричество из сети. Так что теперь раз в неделю мне придётся прогуливаться под высоковольтной линией минут по десять, чтобы прокормить свои часики. Так мы с ним договорились.

Нужно сказать, что девайс мне достался с характером, и я, пусть не сразу, но научился уважать его странности. Точно так же, как я не выношу в музыке фальшивые ноты, Кракоша не переносит плохую работу любой аппаратуры, связанной с электричеством. Такое впечатление, что в прошлой жизни он был диагностом. С моим автомобилем он разобрался меньше, чем за секунду, назвав сразу три проблемных места, из которых самым серьёзным мне показался пробой изоляции на третьей свече, а потом ещё заставил меня включить свет, поворотники, печку и всё остальное, добавив ещё пару замечаний. Но это ещё полбеды. Всерьёз я попал, когда пришёл на студию. Задав мне несколько вопросов, Кракоша секунды на три замолчал, а потом у меня перед глазами замелькали страницы с текстом.

— Кракоша, что это? — спросил я, прикрывая глаза.

Знаете, не очень приятно смотреть на мир через бегущий текст перед глазами. Тут как бы носом в землю не клюнуть.

— Список необходимых работ и перечень деталей на замену, — довольным голосом проурчал девайс.

— Угу. Вот значит, как, — проморгался я, перематывая текст в начало, — И кто эти работы будет делать?

— Мы, — с ещё большим удовольствием весомо произнёс Кракоша, напрочь убивая у меня вспыхнувший было лучик надежды, — Интереснейшие раритеты. Почти во всех наблюдаю полное отсутствие программных модулей. Ремонт может быть произведён только физическим воздействием.

— Интересно, как ты себе это представляешь? Хочу сразу предупредить, что ничего сложнее штекеров мне паять не доводилось.

— Паять — это как?

— Берешь паяльник, пинцет, олово, канифоль и припаиваешь жидким оловом провод к штекеру.

— Жидкое олово, канифоль, паяльник, — с восторгом посмаковал мои слова Кракоша, словно он археолог, услышавший от живого кроманьонца инструкцию по изготовлению ножа из кремня, — Я должен это увидеть! У меня даже оперативка от нетерпения перегреваться начала.

— Погоди, куда ты спешишь? У нас ни схем нет, ни деталей, — попытался я оттянуть неизбежное.

— Схе-ем?! Для ЭТОГО? Нет, схем нам не нужно, а вот с деталями ты прав. Было бы обидно испортить раритет. Детали должны быть аутентичными.

Мда-а… Вы знаете, оказывается в ремонте радиоаппаратуры нет ничего сложного. Особенно когда тебе подсвечивают нужные детали и те места на плате, куда нужно ткнуть паяльником. Ещё проще крутить подстроечные сопротивления, добиваясь от них зелёного цвета и галочки, которой мне Кракоша показывал, что настройка завершена. Полтора часа у меня ушло на пульт и чуть меньше часа на магнитофон. Мог бы и быстрее справиться, но через полчаса я весь исчихался и пришлось делать перерывы.

Результат был! Не поверите, но я даже на своей домашней цифровой студии такого звука никогда не слышал.

— Кракоша! Как ты это сделал! — заорал я, и в очередной раз громко чихнул, — Да что же это такое! — возмутился я, — Отчего я постоянно чихаю?

— Я ночью проштудировал форумы аудиофилов и понял, какой звук людям нравится. Мы с тобой убрали все шумы, добавили быстродействия и немного увеличили число чётных гармоник. Правда, лучше стало?

— Да какое там лучше! Это грандиозно! — с восторгом отозвался я, снова оглушительно чихнув.

— Тогда пообещай, что не будешь сердиться. Я сейчас всё верну, как было.

— Что вернёшь? За что сердиться? — закрутил я головой, пытаясь понять, что не так.