Его изрубили бы на куски, но предводитель нападавших крикнул, прерывая схватку:

— Возьмите его живым!

Опутанный ловко накинутыми арканами, Изагер выронил меч и упал на песок. Главарь наступил ему на горло:

— Ты умрешь, гмор, но не сейчас. Я отведу тебя к нашему вождю, и ты расскажешь ему все, что знаешь. Пусть люди посмотрят на гмора, которого взял в плен я, Бурнак из Лога! А потом… — глядя на пленного, предводитель ухмыльнулся и лизнул окровавленный меч.

Нападавшие сдирали с солдат залитые кровью керамические панцири и одежду. За трофейные гморские мечи едва не разразилась драка. Энерганы забрал вожак. Своих убитых пустынники закопали, Изагер с мрачным удовольствием отметил, что за десяток убитых солдат варварам все же пришлось заплатить доброй дюжиной воинов. Обнаженные трупы гморов остались лежать на солнце, став пищей для червей–падальщиков.

Изагер, ни жив, ни мертв, сидел на песке. Еще никогда патрули Дирна не несли таких потерь. Засада, организованная варварами, была хитроумно придумана и мастерски исполнена. За какую?то минуту патруль из десятка солдат был вырезан, а командир попал в плен. Это был позор, но тогда Изагер меньше всего думал о позоре. Он думал о своей жизни. Если варвары не убили его сразу, есть шанс, что не убьют и потом. Какого рода сведения им нужны? Что они могут извлечь из подобной информации? Изагер не понимал. Зато было ясно: уцелей он в резне, вернувшись в Дирн, в лучшем случае станет посмешищем и объектом презрения. О карьере в армии придется забыть. Уничтожен целый патруль, и в руки пустынников попали десяток энерганов — это чрезвычайное происшествие, вина за которое лежит на нем, Изагере.

— Вставай, гморская падаль! — Изагера подняли и потащили за собой. После нападения пустынников осталось немного, семь человек. Все они были нагружены трофеями и шли медленно. Отряд шел через потрескавшиеся глинистые лощины, пыльные барханы обступали людей угрюмыми нахохлившимися толпами. Варвары шли в самое сердце Поймы. Через несколько дней прилив смоет следы, и там, где прошла схватка, заплещут безразличные мутные волны.

Ни еды, ни воды ему не давали, и на следующий день Изагер обессилел так, что несколько раз падал на песок. Варвары злобно смеялись и пинали пленника ногами, заставляя встать. Нести его никто не собирался, и будущий правитель Дирна понял, что его жизнь вряд ли стоит дороже захваченного в бою энергана. Из разговоров варваров Изагер понял: Бурнак из Лога захватил его, чтобы побахвалиться перед соплеменниками. Приказа взять гмора в плен не было. Отсюда получался вывод: его убьют, как только они прибудут в селение варваров, и смерть легкой не будет…

Изагер не считал себя трусом и не был им хотя бы потому, что свою карьеру решил начать с армии, и сам попросился в далеко не безопасный патруль. Близость смерти не сломила его, он не просил у варваров пощады, не умолял отпустить в обмен на выкуп. Ночью, когда пустынники спали, а дозорные не смотрели на пленника, он грыз веревки зубами и навсегда запомнил их горький, полный смертельной тоски, вкус.

На следующее утро отряд повстречал человека. Бродяга шел через пустыню и, казалось, не обращал никакого внимания на идущий навстречу отряд. За спиной пустынника болтался длинный меч в зачехленных ножнах.

— Эй, ты! — окликнул его Бурнак. Путник остановился. Изагер не прислушивался к их разговору: какая ему разница, что скажет один варвар другому. Но тон беседы неожиданно стал угрожающим. Предводитель отряда закричал, и его крик оборвался предсмертным хрипением. Изагер вскинул голову: путник, обнажив меч, бился со своими же! Замерев, широко раскрытыми глазами офицер глядел, как сражался незнакомец: двигаясь быстро и резко, он не делал ни одного лишнего движения, и с каждым его ударом на песок валился убитый человек. Все было кончено меньше чем за минуту. Вытирая меч полой старой, разлохмаченной куртки, пустынник подошел к пленнику.

«Если он убил своих, что ему стоит убить меня?» — мелькнуло в мозгу Изагера.

— Вставай, — сказал варвар. Офицер поднялся. — Протяни руки.

Ничего не понимая, Изагер протянул перед собой связанные ремнями руки. Сверкнула сталь, и ремни распались. Варвар разрубил их одним ударом, не задев рук.

— Пить хочешь? — боец отцепил от пояса и протянул Изагеру флягу с водой.

— Почему ты убил их? — напившись, спросил Изагер.

Пустынник качнул головой:

— Не люблю, когда мне угрожают. Прежде чем вытаскивать меч, человек должен подумать, готов ли он умереть.

— Так они первыми напали?

— Теперь это неважно, — варвар деловито обшарил трупы, вскрывая тюки с товаром и трофеями. Увидав энерганы, прищелкнул языком и вытащил один из мешка.

— Хорошее оружие, — сказал он, осматривая энерган. Изагер сразу заметил, что в руках его варвар никогда не держал. — Что скажешь, гмор?

— Хорошее, — механически ответил Изагер.

— Но меч лучше! — резко сказал варвар. — Из такого оружия ребенок или старик может убить сильного воина. Это несправедливо.

Изагер не знал, что сказать, но спорить с варваром не решился.

— Хочешь, я отведу тебя в гмород? — неожиданно спросил пустынник. Изагер застыл. С какой стати варвар предлагает ему такое? Что ему нужно?

— Неподалеку селение. Их там ждут и скоро хватятся. Надо идти. Ты идешь?

— Почему ты помогаешь мне?

— Потому что мне некуда идти. Пойма тесна для меня, — усмехнулся варвар. — Возьми меня в твой город, гмор. Я даю слово, что стану защищать тебя, пока жив, здесь или в твоем гмороде.

Изагер взглянул на варвара. Молод, но темное от солнца пустыни лицо пересекают далеко не юношеские морщины и шрамы. В каждом движении пустынника чувствовалась уверенность и мощь, Изагер все еще не мог прийти в себя от легкости, с которой тот расправился с множеством противников. Он был великим фехтовальщиком. В Дирне не было ни одного подобного ему мастера! На прошлых соревнованиях Изагер занял третье место, и честолюбие молодого человека страдало. Он хотел быть только первым. Варвар может научить его своей великолепной технике, а заодно стать личным телохранителем. Как выяснилось, для службы в Пойме это не лишнее.

Изагер недолюбливал правителя за мягкость к диким обитателям Поймы и прекращение холодной войны, но именно эта политика позволит ему взять варвара в город. Такие случаи уже бывали, и желание варвара приобщиться к прелестям цивилизации не было чем?то новым. Подобных беглецов военная разведка использовала как шпионов, засылая в приграничные кланы. В качестве награды им разрешалось посещать город, а на будущее обещалось гражданство. Изагер был против подобных решений, но произошедшее с ним перевернуло с ног на голову многое…

— Ты возьмешь меня в гмород? — повторил боец. Вопрос прозвучал спокойно, но Изагер понял: ответь он отрицательно — его труп добавится к остальным.

— Возьму, — проговорил он.

— Поклянись своей жизнью! — потребовал варвар.

— Клянусь.

— Тогда вставай и идем, — варвар протянул Изагеру руку. Офицер поднялся.

— Я должен забрать все энерганы, — проговорил он. — Нельзя оставлять их здесь.

— Нам далеко идти, — сказал Юр и указал на трупы. — Их скоро будут искать.

— Надо забрать энерганы, — упрямо повторил гмор. — Без них я не вернусь!

Юр молча поднял пять энерганов и засунул в мешок. Завязал веревкой и протянул гмору. Пусть несет, а если попробует достать — умрет. Остальные он понесет сам. Оружие было тяжелым, он видел, как измученный офицер сгибается под тяжестью ноши.

Они шли через пустыню остаток дня и следующую ночь, делая короткие остановки на отдых. Гмор неплохо держался, в его глазах Юр видел упрямую решимость. Сильный человек. Такой не должен выстрелить в спину, а если попробует — прежде чем умереть, Юр разрубит ему голову так, что никакие гморские лекари не склеют…

Гмор не обманул. У красных скал усталых беглецов обнаружил воздушный корабль, высланный на поиски офицера. Изагер отдал все отбитое оружие и долго говорил с каким?то офицером, прежде чем Юру разрешили подняться на борт. Далее начались допросы, странные приборы опутывали варвара проводами и датчиками с головы до ног, его изолировали и держали взаперти почти месяц. Но Изагер сдержал слово: после всех проверок Юра отпустили, а отпечаток его ладони был введен в систему опознавания гморода. Так он стал гражданином Дирна.