Через пару часов Володу стало жарко. Казавшиеся не особо тяжелыми мешки натерли плечи. К тому же они не пропускали воздух, и спина юноши взмокла. Он оглянулся и далеко на востоке увидел руины Лабората. Охотники обходят его стороной. И правильно. Когда же привал?

Воздух стал как будто свежее — сказывалась близость воды. Но до нее было еще идти и идти. Эх, хорошо кланам, что живут рядом с Поймой — и ходить никуда не надо, думал про себя Волод. Думал и знал, что все не так просто. Кланы, живущие близко к воде, всегда в напряжении, особенно в дни прилива. У многих тварей в эти дни наступает сезон размножения. Они становятся агрессивными и бросаются даже на дома, не говоря уже о людях. К тому же между кланами идет конкуренция за обладание обильными местами Поймы. Нередко борьба заканчивается кровью и убитыми. Клан Север расположен далеко от Поймы, потому вражды с соседями нет. С кланом Красноголовых, держащих этот край Поймы, у Миха уговор. Они дают Северам ловить рыбу сколь угодно долго, но приходится отдавать десятую часть, да еще тащить на себе до их селения. Есть и еще один уговор, но Волод не любил о нем вспоминать.

Каменистой равнине нет конца. Приходится смотреть под ноги, чтобы не споткнуться или не наступить на острый камень. Ничего, скоро вода, а там… Охота! Чувство восторга, когда твоя острога протыкает здоровенную рыбину, сладкий вкус свежего жареного рыбьего мяса и вода, которую можно тратить, сколько заблагорассудится, в которой можно лежать, чувствуя, как она держит тело. Мысли Волода прервал камешек, больно стукнувший по лодыжке. Он оглянулся. Один из парней, Москаль Север, довольно ухмылялся. Его проделки.

Стиснув зубы, Волод отвернулся. Пока приходится терпеть. Москаль и выше и сильнее, хотя и не такой ловкий. Когда?нибудь Волод расправится с ним: швырнет наземь и заставит глотать пыль у своих ног. Волод чувствовал, что окреп и возмужал, не хватало лишь поступка. Такого поступка, после которого мужчины признают его равным. Одно дело считаться мужчиной в глазах женщин и детей, и совсем другое — заслужить уважение охотников. И Волод добьется уважения, чего бы это не стоило!

Казалось, Мих неутомим. Вожак шел размеренно и быстро, и не поспевающие за ним мужчины постепенно растягивались в сопящую, хрипло дышащую змею. Но никто не жаловался. Только попробуй — станешь посмешищем, и ребятишки станут хохотать, показывая на тебя грязными ручонками. Слава и почет завоевываются долго, трудом и кровью, а уничтожаются быстро, одним лишь словом. Это знал каждый в клане Северов. Так было и так будет.

Наконец, вожак остановился. Указал на травяную площадку шагах в двухстах:

— Там остановимся. Туда.

Усталые мужчины попадали на траву. Теперь можно расслабиться. Зазвучали голоса, послышались шуточки. Многие доставали из заплечных мешков припасы — перед дорогой никто не ел, чтобы легче шагалось. Волод тоже развязал мешок. Посмотрим, что приготовила на дорогу мать. Внутри оказался завернутый в тряпицу кусок вяленого мяса и фляга с чаем из сушеных грибов. Такой чай восстанавливает силы, но его не пьют слишком часто, особенно на ночь: сердце начинает колотиться, и сон не идет. А сейчас можно.

Волод откусил кусок и стал жевать. Мясо было старым и невкусным, но что делать. У всех такое же. Вот бы кусок хлеба! Но хлеб — редкость в клане Север. Говорят, южные кланы едят хлеб каждый день. Потому что у них много воды, а хлеб растет только в воде. Последний раз Волод ел хлеб в позапрошлом году, когда Москаль обнаружил в горах разбитую самовозку. Мужчины разобрали ее и по частям принесли в селение. Часть драгоценного металла пошла на ножи, копья и остроги; пластик пригодился в хозяйстве, а тяжеленную бочку, которую старый Прич назвал дурацким словом «аккумулятор», удалось продать соседям. Шестеро мужчин с трудом оттащили ее к клану Красноголовых. Те заплатили хорошо, хлебом и мясом. Три дня пировали. Потом Мих узнал, что Красноголовые продали бочку соседям на юге, с еще большим барышом.

— Встаем! — махнул рукой Мих. Все стали подниматься. Солнце зависло в самом пике. Сейчас начнется самое трудное, подумал Волод. До сих пор шли по прохладе, теперь ее не будет. Ни облачка на небе, ни движения. Волод усмехнулся, вспоминая, как Прич утверждал, что земля круглая. Сейчас она казалась Володу гигантской сковородой, на которой медленно поджаривался он и его спутники.

Снова раскаленные камни, пот по спине и взгляд, уткнувшийся в ноги шагающего впереди. Сколько шагов они отмеряли? Десять тысяч? Двадцать?

— Вода! — крикнул один из охотников. Волод встрепенулся.

— Где? — спросил кто?то, но Волод уже увидел. Темная кромка совсем близко. Пришли.

— Здесь остановимся, — сказал Мих, указав на приметный валун. Все знали, что сейчас, в полнолуние, полоса прилива кишит всевозможными тварями и стоянку лучше делать подальше от воды. Иначе отдыха не выйдет. Охотники снимали поклажу, доставали оружие и снасти. Волод с удовольствием скинул натершие спину мешки и расправил плечи.

Немного отдохнув, охотники двинулись к воде. С этой минуты следовало быть осторожными вдвойне. Волод хорошо помнил, как в прошлом году вынырнувшая из воды тварь, которой никто не знал названия, откусила зазевавшемуся Севу руку. Охотник умер на следующий день. Что ж, это достойная смерть для мужчины. Лучше погибнуть как Сев, думал Волод, чем жить, как старый калека Прич…

Полосу прилива покрывала тянувшаяся к солнцу трава. Переждав засуху под растрескавшейся землей, сейчас ростки жадно тянулись вверх, а корни разбухали, запасаясь влагой. Меж травой виднелись ростки повыше и поплотнее, с плоским четырехлистным навершием. Это сочень. На обратном пути охотники обязательно набьют несколько мешком клубнями сочня. Достать их из земли можно только в эти дни — в засушье сочень прячется под песок, обнаружить и выкопать его практически невозможно. В прилив выдернуть размякший от воды клубень не составляет труда. Подкопал, схватился за стебель и дернул посильней. Эти большие бугристые клубни сладки на вкус. А если сварить, получится вязкая и очень питательная каша, которую обожают дети.

Вот рядом шевельнулись заросли, и один из охотников тут же метнул туда острогу. Несколько мужчин кинулись к пронзенной добыче и радостно вытащили из воды большую рыбину. Хорошее начало! Охоться, но не забывай, что в Пойме много других охотников…

Первый день закончился неплохо. Поймали несколько крупных рыбин, одну из которых целиком зажарили на костре. На ночевку отошли от воды, и Мих выставил дозоры. Как ни странно, Волод в дозорные не попал. Повезло, в эту ночь он будет спать спокойно. Но все одно не выспишься. Едва рассветет, снова к воде…

Изагер глубоко вздохнул, остановившись перед входом в зал собраний. Рослый орк в парадном мундире склонил белесую голову и открыл створки двери. Десятки облеченных властью людей — Избранных — ждали своего правителя. Ждали, готовясь встретить аплодисментами, еще не зная, что он им скажет. «Этот день войдет в историю», — подумал Изагер.

Он вошел, привычно отмахнувшись от вспыхнувшей овации. Поднялся на трибуну, задрапированную синим полотнищем знамени. Многочисленные экраны по периметру зала показывали его суровое волевое лицо.

— Приветствую всех собравшихся и благодарю за поддержку, — Изагер неожиданно улыбнулся. Неожиданно потому, что никто из сидящих в зале не помнил, чтобы правитель улыбался, стоя на трибуне. Камеры транслировали улыбку правителя на весь Дирн.

— Сегодня я хочу обратиться не только к Избранным, я хочу сказать всем жителям Дирна: для всех нас наступают новые времена.

— Вам известно, что город построен более трехсот лет назад. Это очень большой срок. Множество поколений сменилось за это время, ушли последние из Основателей, не дожившие до восстановления капсул клеточной регенерации. До недавнего времени мы могли не беспокоиться о нашем будущем, но пришло время подумать о нем. Думать именно сейчас, потому что завтра может стать поздно…