— Я пришла из клана Краба. Все знают, что гморы вырезали мой клан до последнего человека, но я спаслась! Меня ранили, я долго лежала среди трупов, гморы ходили и добивали раненых. Мой муж и мои сыновья погибли, защищая клан. А этот! — она указала на Слава. — Он был там, ходил вместе с гморами, он и есть гмор! Он проходил мимо меня и снял шлем. Я навсегда запомнила его лицо, лицо убийцы! Он отдавал приказания, и гморы слушались его!

— Достаточно! — прервал женщину Игор. — Что скажут мои помощники? Ты, Герд?

— Надо сломать ему хребет и бросить в пустыне, — сказал силач, и зрители поддержали его одобрительным ревом.

— Ты, Умберт?

— Достаточно того, что он гмор, — сказал варвар с косичками. — Смерть ему.

Игор поднял руку, чтобы заставить замолчать толпу.

— Ты слышал все, что здесь говорилось. Теперь мы выслушаем тебя.

У Слава вмиг пересохло горло. Что сказать? Если признаться, что гмор, его ждет неминуемая смерть. Варвары всегда ненавидели гморов, а после того, что рассказала эта женщина… Слав видел по лицам пустынников, что все это правда. Как, как отец мог приказать такое? За его жестокость расплачиваться придется ему, его сыну.

— Что ты молчишь? Все это правда? Ты — гмор?

Но ведь он не мог быть там, в уничтоженном клане! Не мог, потому что был пленником у клана Север! Но знают ли здесь об этом клане? Если нет, можно сказать, что он, Слав, из клана Север…

— Нет, я не гмор. Меня зовут Слав, я из клана Север…

— Ложь! — выкрикнули из толпы, и Слав вздрогнул. — Он не из клана Север! Он гмор, и я готов подтвердить это!

— Кто кричал, выходи сюда! — крикнул варвар с косичками. В толпе возникло движение. Какой?то человек протолкнулся через зевак, вышел в круг, и юноша узнал его.

— Назови свое имя, — сказал Игор.

— Москаль из клана Север.

— Что ты можешь сказать об этом человеке, — рука Игора указала на сидящего юношу. Слав напрягся. Что может сказать Москаль, который никогда ему не нравился, и которому не нравился Слав?

— Я знаю всех из клана Север. Все они мои родичи. А он — пленный гмор. Мы нашли его в пустыне и не убили, хотя следовало. Наш вожак Мих сохранил ему жизнь. Он жил и работал у нас, пока мы не продали его Красноголовым.

— Я никогда не слышал о Красноголовых, — сказал Игор. — Где живет этот клан?

— На севере, у Пыльной гряды. Там, где живет и мой.

— Что было дальше? — спросил Игор.

— Мы привели его в клан Красноголовых, а он ночью убил человека и сбежал, — сказал Москаль.

— Я не убивал! — сказал Слав.

— А кто убил? — вскинулся Москаль. — Ты, гмор, и убил!

— Мне все равно, кто убил человека у Красноголовых. Это не мой клан, и не моя земля, — прервал Игор. — Я не могу казнить человека за это.

— Казни его за то, что он — гмор! — воскликнул Москаль, и толпа поддержала его криками. — Вот что правда, а не то, что он здесь говорил!

— Почему же вы не казнили его? — спросил Герд.

Москаль передернул плечами:

— Так решил Мих, наш вожак. По мне, я бы давно перерезал ему глотку!

— Когда он убежал от Красноголовых?

— Какая разница? — пожал плечами Москаль. — Он гмор, и должен умереть!

— Здесь я решаю, кто должен умереть! — сказал Игор. Сказал так, что Москаль втянул голову в плечи.

— Отвечай, когда тебя спрашивает вождь! — сказал татуированный.

Москаль ответил. Слав слушал его в какой?то прострации. Появление Москаля разрушило последнюю надежду на спасение. Но тон Игора заставил Слава прислушаться:

— Получается, он не мог быть в клане Краба той ночью? — спросил Игор. — Так?

— Выходит, не мог, — подтвердил Москаль.

— Твое свидетельство против ее. И вы оба утверждаете, что говорите правду?

— Да! — крикнула старуха. — Я видела его так же ясно, как тебя, Игор!

— Да, — сказал Москаль.

— Странное дело, — сказал Игор. Он подошел к Славу, рассматривая юношу с высоты немаленького роста:

— Смотри мне в глаза, гмор!

Слав посмотрел. Глаза правителя города были серо–зелеными, глубокие морщины и шрамы на еще не старом лице указывали, что этот человек многое повидал, а суровая складка между бровями говорила о прямоте и мужественности.

— Ты солгал мне один раз. Солжешь второй — я убью тебя прямо здесь, своей рукой, отрублю голову и выставлю на площади. Кто из них сказал правду: она или он?

— Он, — прошептал Слав, потеряв голос. В детстве он зачитывался книгами о космических пиратах, там захваченные в плен герои вели себя дерзко и смело, вызывая искреннее восхищение и стремление подражать. В отличие от книжных героев, сейчас Славу отчаянно хотелось в туалет, в животе поселился холодный, скользкий, высасывающий силы и смелость змей, а в голову не приходило ничего, кроме криков о пощаде. Но он нашел в себе силы молчать.

— Значит, ты — гмор.

— Да, — подтвердил юноша, и отчаяние, овладевшее им, подсказало, как покончить с этим как можно скорее. — Да, я гмор, хоть и не понимаю этого слова, но я никого не убивал: ни у Красноголовых, ни там, откуда пришла эта женщина! Если хотите убить меня за то, что я гмор, то вот я — убивайте! Я мог бы сделать для вас много хорошего, мог бы стать вашим другом, но если вы в каждом гморе видите врага — вы навсегда останетесь ничтожными и грубыми дикарями!

Толпа притихла от яркой и яростной речи, а затем рванулась вперед. Воины с трудом сдерживали клокочущих от негодования людей, рвущихся растерзать дерзкого наглеца.

— Позволь, я сломаю ему шею, Игор! — сказал татуированный. Вождь качнул головой:

— Нет. Все назад! — крикнул он так, что все замерли. — Если кто?нибудь хочет судить гмора так, как ему хочется, пусть выходит и сразится со мной один на один! — Игор выхватил длинный обоюдоострый клинок и взмахнул им. Слав увидел, как легко вождь обращается с тяжелым оружием, и понял, что соперники, осмелившиеся бросить Игору вызов, еще не родились.

Покачивая оружием, Игор подошел к юноше. Слав замер. Жизнь пробегала у него перед глазами, казалась такой ничтожной и короткой…

— Слушайте, люди! Вы все слышали, что он не был в клане Краба и не убивал наших братьев, а был в плену у клана Север. По закону предков я не могу судить его за убийство человека в клане Красноголовых, ибо тому нет свидетелей. Итак: он невиновен.

Собравшиеся на площади зашумели, и ошалевший Слав видел, что они изумлены и недовольны странным решением вождя.

— Но — он гмор! — громко продолжил Игор. — Мой клан поддерживает наших братьев, которых подлые гморы изгоняют с земель, где жили их предки. Мы будем сражаться с гморами и убивать их. Но все вы знаете, что в кланах наших друзей и союзников живут гморы, которые на нашей стороне! Они помогают им, строят, изобретают и лечат. Не все гморы — зло.

Раскрыв глаза, Слав смотрел на этого человека, сказавшего то, что Слав давно мечтал услышать от варваров: от Миха, Москаля и остальных, кого знал.

— Кто он такой и почему пришел сюда — вот вопрос, на который он мне ответит! — лезвие меча Игора остановилось в полуметре от груди юноши. — Только потом я решу его судьбу.

Председатель Лексан ждал Мерка и задумчиво переставлял шахматы, играя сам с собой. Дебют никак не хотел складываться. И белые, и черные не торопились, выжидая, когда оппонент сделает ошибку. Судя по всему, дело шло к ничьей. Лексан любил сравнивать жизнь с шахматной партией. Партия, где на кону стояла карьера и жизнь, он начал уже давно. Все знали его как лидера официальной оппозиции, которая никогда не станет оппозицией настоящей, хотя бы потому, что находится под пристальным вниманием СБ.

Он взял в руки слона, подумал и поставил обратно. «Бить или не бить — вот в чем вопрос?» Так, кажется, сказано в какой?то древней поэме?

Это была не первая их встреча, и всякий раз председатель ждал, что вместе с Мерком в комнату войдут агенты СБ и предъявят обвинение в измене. Грань, по которой он ходил вот уже несколько недель, была тонка, очень тонка.