Она на самом деле так считала. Даже если Вероника только разыгрывала радушие, то все равно ее рвение было достойно похвалы. Ни Димыч, ни Иринка так и не придумали, к чему бы придраться, а это многого стоило.

— Не будь наивной, девочка, — Надежда Михайловна теперь тоже тихо смеялась. — Вероника высокомерна ровно настолько, насколько ее обязывает положение. Здесь ей было на руку понравиться приятелям Матвея — она им и понравилась. А если ей будет на руку растоптать вас всех, то даже не оглянется.

Рита нахмурилась:

— Не могу понять, то есть вы ее считаете не слишком приятным человеком?

— Я такого не говорила! Просто констатирую факт. Мнение самой Вероники роли не играет, всем заправляет ее отец. А она удачно отыгрывает отсутствие всякого мнения, поскольку знает, что в этом нет смысла.

Теперь Рита окончательно растерялась. Матери нравилась идея о свадьбе, но в каждом ее слове звучали отрицательные отзывы. Это совсем не дело секретарши, потому она решила свернуть тему:

— Лишь бы они с Матвеем Владимировичем были счастливы. Верьте в это!

— Счастливы? Вряд ли. Вероника — молчаливый инструмент. Мой сын умеет пользоваться инструментами. Они будут полезны друг другу, но вряд ли счастливы.

— И вы… притом довольны выбором сына?

— Что ты на меня так смотришь? — женщина перестала улыбаться и откинула карты, забыв об игре. — Мне нравится Вероника, потому что я прекрасно понимаю, каково быть женой человека, у которого главная и единственная любовь — его дело. Эмоции тут и не нужны. Мне было бы намного легче, если бы вообще никаких чувств не было! Потому мне Вероника очень нравится. Если у нее вместо сердца кусок льда, то так даже лучше!

Какой неприятный разговор выходит. Рите стало не по себе. Она собиралась поддержать Надежду Михайловну, да и то по приказу шефа, но, видимо, втягивать ее в личные вопросы — это у них семейное.

— Не думаю, что меня это касается, — сказала суше, чем собиралась.

— Шутишь? Тебя это совершенно точно касается. Если мой муж на стороне утешения начал искать только со временем, то у Матвея еще более рациональный подход. Он ведь и сам даже не пытается сблизиться с Вероникой. Думаю, ты понимаешь, на что я намекаю.

Рита поняла прекрасно. Но не слишком ли многие об этом говорят? Она резко встала:

— Мне пора, Надежда Михайловна. Хорошего вечера.

— Обиделась? — та заметно встревожилась. — Подожди, я не собиралась тебя обижать! Просто предположила! Сначала он берет тебя на работу безо всяких рекомендаций, а потом в каждом разговоре: «Маргарита приносит удачу», «Маргарита варит отвратительный кофе», «Маргарита нашла ошибку в последнем отчете», «Маргарита», «Маргарита»… Если бы он имя невесты так часто упоминал, то было понятнее. Прости, если я ошиблась!

— Вы ошиблись, — спокойнее ответила Рита. — И вы меня простите. Просто… знаете, вот каждый первый почему-то уверен в том, что у нас с вашим сыном любовь! Каждый первый! Это уже даже не смешно.

Надежда Михайловна тоже поднялась и поспешила схватить Риту за локоть.

— Тогда прости еще раз. Давай вина выпьем? Не представляешь, как бывает одиноко в таком огромном доме.

Это был крик о помощи — Рита четко это уловила. Хоть и недоумевала, почему богатая, все еще красивая женщина так сильно страдает от одиночества, что рада любой компании. И она действительно очень добрая и открытая, Матвей зря так мало внимания уделяет матери — общается только по телефону… и, похоже, только о работе. Однако Надежда Михайловна чуть позже снова подкинула ей новую пищу для размышлений:

— Я не прошу тебя шпионить за сыном. Но раз уж у вас нет романа, и ты заметишь что-то, что могло бы ему навредить, то сделай одолжение — сообщи мне. Не потому что обязана, а ради хорошего поступка.

Рита не была уверена, что такая необходимость когда-нибудь появится, но кивнула — только лишь для того, чтобы не спорить. Женщина же своей откровенностью ее убивала:

— Я хорошо понимаю, что в Веронику он не влюблен, но и от брака не откажется. Вот только не хотелось бы, чтобы он повторил ошибку отца. Слыхала, наверное, что у Матвея есть сводный брат? В первый класс в этом году пошел… Я много лет заталкивала ревность в горло, но именно это и может вылиться боком. Мать его о доле не забывает, она ее отдала в управление Матвея и пока довольствуется отчислениями с прибыли. Но когда пацан подрастет, то начнет думать своей головой, и он растопчет нас, как наследник первой очереди на целую четверть активов. Не знаю, чем думал Володя, но явно не головой…

— Зачем вы мне об этом рассказываете?

— Не знаю… Потому что это не такая уж и большая тайна, многие об этом знают.

Рите не нравились подобные разговоры, и искренность Надежды Михайловны считала неуместной, потому поддерживала разговор, постоянно пытаясь смягчить остроту темы:

— Они общаются? Я имею в виду Матвея Владимировича и брата?

— Нет, конечно. Кто же станет общаться со своим будущим врагом, даже если пока он первоклассник?

— Неприятная история. И не мне судить, кто в ней прав.

— Не тебе! Еще бы! — вдруг гораздо громче заговорила Надежда Михайловна. — Мне судить! Ведь это я выходила замуж за человека, у которого ничего не было. Я стояла за каждой его победой и поражением. Я проглотила гордость, лишь бы сохранить семью. И именно я теперь смотрю, в каком шатком положении оказался единственный сын. Ты ведь образованная, понимаешь, что если его братец затребует причитающуюся ему четверть имущества, то в текущих условиях это будет означать развал всей сети! Матвей вынужден идти на любые сделки, чтобы подготовиться к удару. Потому я и сужу! Думаешь, он был бы таким, если бы не вся эта мерзкая ситуация? Никого близких, никому не доверяет. И друзей у него не было бы, если бы Игорь сдался, он сам не оставляет Матвея. Мой сын выкручивается! Потому что я сама, своими ошибками поставила его в такое положение! Не без участия его отца, конечно…

Рита уже не знала куда деться. Но потом подумала и решила говорить прямо:

— Очень жаль, что вам все это пришлось пережить. Но вы все это не просто так мне рассказываете. Так можете уже сказать, чего конкретно вы ждете от меня?

Надежда Михайловна улыбнулась широко и отставила бокал:

— Я верю, что ты ему не любовница. И вижу, что ты об этом даже всерьез не задумывалась. Но Матвей выделяет тебя из прочих — вот потому все подряд вас неправильно и понимают. Не хочешь быть ему любовницей, стань другом. Помоги Игорю в его нелегкой миссии! Я прекрасно разбираюсь в людях, дорогая моя, прекрасно. И совершенно точно знаю, что твое общество Матвею будет только на пользу. А иначе его или понесет, как отца, или сердечным приступом догонит!

— Другом? — теперь Рите хотелось смеяться. — Я работаю на вашего сына!

— Ну и работай, кто мешает? А заодно и вытаскивай из скорлупы, поддерживай, когда можешь, будь рядом. Не увольняйся ни в коем случае. Даже если тебе предложат огромную зарплату в другом месте — не увольняйся. Приди ко мне и скажи. Я гарантирую тебе возмещение любых альтернатив. И не думай, что я тебя покупаю! Когда сама станешь матерью, то очень хорошо поймешь…

Рита перебила странную речь резким выдохом.

— Хорошо. Я и так постоянно с ним рядом. И поддерживаю, если правильно понимаю, что вы имеете в виду. Завтра заявлю, что он просто обязан после работы заехать к вам, а если откажется, то накричу на него. Не смейтесь, я не боюсь его реакции. А если узнаю, что ваш сын подсел на наркотики, подумывает о суициде или еще что-то запредельное замышляет, то первым делом позвоню вам. Не потому что обязана, но признаю за вами право знать. Но на этом все, что я могу вам предложить.

— Посмотрим, — и подмигнула.

Настроение после этого ужина словами передать было сложно. Снова Риту втягивали в какую-то игру. Но при том, что на этот раз она понимала смысл и чаяния бедной женщины — та приходила в точности к тем же выводам, что и Рита, но сама слежка за боссом претила. Более того, мысль о том, что мир буквально насильно толкает ее все ближе и ближе к Матвею Владимировичу, игнорировать было уже невозможно. Как сговорились все!