— Покажи, покажи, — искренне заинтересовался Гусаров.

Рысак, плаксиво скривив губы, резко протянул свою преступную руку практически под самый нос Алексею.

Тот как будто ждал этого броска ладони в область переносицы, легко увел голову в сторону. Чуть отстранившись, внимательно осмотрел то, что назвали раной, и многозначительно покачал головой.

— Беда… — со вздохом сочувствия произнес он.

Но руку не выпускал. Еще немного для приличия и придания себе солидности помолчав, со значением произнес:

— Но беда одна не ходит… Приготовься. Соберись. Выслушай меня внимательно… И не перебивай… Да, дорогой товарищ, Коля Рысак. Многих друзей придется похоронить… За казенный счет… Но в битвах за идеалы демократии напрасных жертв не бывает. Давай с тобой на всякий случай, прямо сейчас попрощаемся.

Только после этого Алексей выпустил руку Рысака, который от боли причиненной сочувствующим, уже побелел.

Он раскинул свои руки для объятий, а губы свернул в трубочку для троекратного целования в лоб и брезгливого незаметного сплевывания в сторону. Однако не смог довести задуманное до логического конца. Рысак испуганно отстранился и прохрипел:

— Не говори так капитан, ты меня пугаешь, — и стал пятиться по кровати от Алексея.

— И все-таки… Обнимемся?

Гусаров не отступался от намерения исполнить целовальный ритуала до победного финиша. Он на полном серьезе собирался довести его до победного конца. Своего или кого другого, это вопрос другой, он пока еще его не решил, но то, что не всеобщего это он знал наверняка.

— Незачем…

Не желая показывать свой испуг, сухо обронил Рысак. Повернулся и, придерживая руку, не красиво прихрамывая, торопливо бежал из лечебного помещения. По ходу движения, странно тряс головой и что-то в недоумении бормотал себе под нос.

Алексей с непроницаемым лицом идиота которому всегда и все неясно еще какое-то время постоял с распростертыми и приготовленными для объятий руками. Но никто в них не упал. По всему было видно, что заранее попрощаться с Рысаком сегодня не придется.

Чтобы не тратить зря потраченные усилия, он пошел искать для объятий какого-нибудь завалящего именинника или, в крайнем случае, сбежавшего Степку Карнаухова. Тот сам броситься в раскрытые для объятий руки, с искренней благодарностью за сохранение в будущем своей драгоценной жизни.

Под дверью временного жилища, меня ожидала странная записка, при чем с тем именем, которым меня нарекли от рождения, и которым я очень гордилась. С испугом, как ядовитую змею осторожно подняла ее… И почти мгновенно с криком отбросил от себя прочь… Любопытство все же взяло свое. Собравшись с духом, подняла клочок бумаги. Развернула…

То, что там было написано очень не понравилось. Особенно та часть письма, где ко мне обращались по имени, которое придумал Ассенизатор. О том, что именно я являюсь носителем этого имени, он никому не говорил.

Как они вышли на меня? И кто эти загадочные — они? В записке корявыми буквами было написано буквально следующее:

Повертела листок в руках.

Текст дурацкий и бессмысленный, но главное не текст, а форма обращения.

Напевая Марсельезу, попыталась успокоить себя, но дрожащие руки выдавали тщетность усилий.

Никакой это, "к такой-то матери…" не товарищеский розыгрыш в стиле ильфапетрова. Даже предположение, что записка была адресована моей будущей жертве крикливому и подозрительному Гусарову не успокаивала. Гусаров мог быть кем угодно, но "Чичи" — никогда.

Еще раз повертела листок бумаги в руках. Странно, но на обороте был еще один текст, написанный современными готическими буквами. От отчаяния прочла и его.

Прочитала, и как будто свежим воздухом обдало… Как будто пахнуло чем-то свежим и бодрящим, словно из могилы…

Я поежилась и решила лечь спать. Сделала это не спроста, а чтобы всю ночь ворочаться, воображая как в глубокой старости, по ночам будут болеть полученные в молодые годы боевые моральные раны.

Во время этих переживаний, когда моя фантазия начала приобретать зримые очертания и осязаемые формы, ко мне пришло понимание абсолютной бессмысленности всего происходящего.

Чтобы в старости раны по ночам не болели и по настоящему не ныли, следует сделать так, чтобы этих ран не было вообще. Тем более весь мир уже знает, что именно я и есть та самая "Чичи".

Все, хватит. Пора покинуть это негостеприимное место. Только остается вопрос — куда? Ладно… Утром, все определиться утром.

Тем более что придется стрельнуть еще раз. Ума не приложу, как я могла промахнуться буквально с пары десятков шагов?

Кто знает ответ пусть поделиться со мной или, в крайнем случае, тихонечко шепнет его самому себе…

Проснулась в прескверном настроении. Сходила в загаженный сортир. Мимо него ходить было неприятно, не то чтобы бегать по нужде. Но делать нечего, эстетика это конечно хорошо, но коль припрет, так будешь мочиться в лифте украшенном ковровой дорожкой. Н-да… кстати, не только мочиться.

Не зря у меня настроение испортилось, как знала, что случиться какая-нибудь гадость. Несколько минут назад совершенно случайно обратила внимание на странный красненький огонек за решеткой вентиляционного отверстия. Приставила стол на него табурет, интересно же, что там такое… Забралась и… Сняла в прямом смысле этого слова, хотя правильнее сказать — размонтировала видеозаписывающую аппаратуру.

Заметила ее в очень неподходящий момент, когда от жгучего оргазма закатывала в изнеможении глаза. Когда напряжение достигло той точки, в которой уже не ощущаешь запахов, боли, не различаешь цвета и его оттенков… Но пришлось различить и заметить. Тогда на красное и отреагировала.

Миниатюрный объектив из-за вентиляционной решетки взглядом своего ствола уперся прямо в мою расщелину, мощно разбрызгивающую во все стороны оргазмические струи.

Потрясение было серьезным. Это что же такое, дорогие граждане судьи получается? Все мои упражнения по жесткой мастурбации в стиле молодежной забавы "я сама с собою, правою рукою, проведу беседу" были вами засняты? Как не хорошо. Как стыдно и мерзко… А совсем уж неприятно то, что мои упражнения по сбору и подготовке винтаря к стрельбе также были отсняты и положены в архив.

С другой стороны, если это не они, а другие черные силы?

Решение принятое вчера перед сном, рвать отсюда когти и как можно быстрее, сегодня показалось мне очень своевременным. Чувствую, обложили они меня основательно.

Но кто эти загадочные "они"? Чего они хотят от меня и в какой комнате повешено ружье готовое в третьем акте бабахнуть отрицательному, но все же герою прямо в его могучее и очень любящее сердце.

Как не хотелось, а пришлось начать прибираться в комнате. Не поленилась, встала на стул и облазила по всем стенам раз, а потом еще раз. Как не старалась, больше там ничего не было.

С большой натугой, кряхтя и причитая, заставила себя не думать о случившемся. Сидела неспокойно. Крутилась, вертелась. Но долго таким истуканом просидеть не смогла. Чувствовала, что из-за каждого угла "они" за мной наблюдают.

Моим надеждам на лучшее не суждено было сбыться.