Вот как следовало бы рассказать эту историю. Вместо этого нотариус бубнил бесконечные выдержки из свода законов, политических комментариев и религиозных трактатов. Любой рассказ может выиграть от достоверности, подтвержденной личным присутствием рассказчика на месте описываемого события. Для достижения этого эффекта недобросовестные сказители не гнушаются приписывать это присутствие вымышленным свидетелям. Разумеется, это не относится к собравшемуся здесь обществу.

Мои грезы оборвались. Я снова сидел в полутемной, холодной зале, освещенной лишь догорающим огнем в камине. Стропила над головой пощелкивали и потрескивали, приспосабливаясь к перепаду температур. А Тиккенпфайффер еще не кончил своего рассказа.

– И в соответствии с полномочиями, данными ему вышеозначенным Холом, Верноместь объединил под своей легитимной властью Семь Городов и степи в единое Верлийское царство…

Как легко все выглядело в изложении этого жалкого писаки! На это ушла жизнь целого поколения, и это Дусс сделал все, а вовсе не Верн. Дусс был в их семье политиком. В конце концов разве его брат не обещал восстановить в Междуморье демократию и только потом изобрел легенду, что это бог провозгласил его царем. Как следствие этого восстание еще долгие годы теплилось в подполье. Дусс предложил компромисс, согласно которому монарх правит, опираясь на советы избранных представителей. Схема была довольно громоздка, но не без достоинств. Люди получили кого-то, кого можно славить в хорошие времена, и еще кого-то другого, кого можно свергнуть к чертовой матери в плохие.

Я не остался в стране смотреть на все это. Я успел посмотреть – издалека – на царскую свадебную процессию и услышал в день отплытия весть о помолвке Дусса. Много лет спустя я услышал на базаре в далекой стране, что оба брака оказались удачными.

– Следуя прецеденту, который создал Верноместь, – бубнил нотариус, – его сын Яснорассвет также посетил означенную пещеру, где вышеупомянутый Хол подтвердил его права как законного наследника.

И ни слова о восстановленных из пепла городах, о просвещении отсталых варваров, о пышной столице, в которую превратился Утом, что Посередине? Правда, многое из этого было осуществлено позднейшими правителями. На все это ушло больше века.

– Смерть Верночести, не оставившего наследника, создала новый, так сказать, специфический прецедент…

Я навострил уши.

– Претенденты на престол предстали в конце концов перед вышеупомянутым Холом, и он сделал из них выбор, чем выказал, во-первых, свою готовность и в дальнейшем лично разрешать конфликты такого рода, а во-вторых, приверженность к сохранению основополагающего принципа прямого наследования. Дальнейший юридический казус имел место с восшествием на престол Чистожемчужины, каковую даму бог объявил царствующей императрицей – «к удивлению многих и зависти ее родных», как справедливо заметил ученый доктор Форштайн.

Я снова потерял интерес к рассказу. Огонь в камине почти догорел, заполнив комнату дымом. Ставни снова начали хлопать. Я обдумал свою дальнейшую стратегию. Кто-то в этом помещении знал то, что мне очень и очень хотелось знать.

Купец и его жена казались на редкость довольными. Если занудная диссертация майстера Тиккенпфайффера так нравилась им, значит, он не даром получает свои деньги.

С другой стороны, та часть лица старухи, которую я мог разглядеть под шапкой, была мрачнее некуда. Служанка сидела с обычной своей нечеловеческой скованностью – что это такое с ней, право же? Лицо старого вояки было опасно непроницаемо; он откинулся на спинку скамьи, сложив руки и вытянув длинные ноги.

Итак, черта проведена, и команды выстроились лицом к лицу. Только Гвилл-менестрель не принимал участия в игре. Он сидел, низко опустив подбородок, закрыв опухшие глаза и время от времени издавал хрипящие звуки.

– Бургомистр? – резко спросила старая дама. – Могу я поинтересоваться, какой у вас интерес во всем этом?

Купец утробно хохотнул.

– Религиозные привычки далеких народов могут представлять собой значительный культурный интерес, не так ли, сударыня? Во всяком случае, всегда приятно, что не приходится им следовать. В данном случае…

Я вежливо кашлянул. Неприязненные взгляды присутствующих обратились ко мне.

– Если наш ученый друг закончил свой доклад… я хотел сказать, рассказ… возможно, сейчас моя очередь отвечать на него?

– Вздор! – буркнула старая ведьма. – Время болтовни прошло. Это серьезное дело.

Фриц с неприятным шуршащим звуком потер руки и встал, огромный и зловещий.

– Неужели, сударыня? – удивился купец, сдвинув густые брови. – И что же это за дело?

– Мне показалось, – поспешно вмешался я, – что, поскольку мне посчастливилось побывать в Верлии всего несколько лет назад, я мог бы просветить вас насчет нынешнего состояния дел.

– Вздор! – повторила старуха, игнорируя меня и уставив взгляд в сидевшего напротив купца.

– Мы с Омаром прогуляемся к поленнице, – сообщил Фриц, протягивая руку к моему вороту. – Я скоро вернусь.

– Свежероза! – крикнул я.

Взгляды всех присутствующих вновь обратились ко мне. Даже Фриц заметил эффект, произведенный этими словами. Он застыл, занеся свою огромную клешню над моей шеей.

Первым заговорил старый вояка.

– Когда именно, Меняла Историй, ты был в Верлии?

– В последний раз, капитан? Должно быть, двадцать лет назад.

Если люди уверены, что ты лжешь, на тебя всегда как-то особенно смотрят. Я встречался с этим и раньше, два или три раза, и именно так смотрел на меня своими прищуренными глазами старый воин. Мне не понравилось то, как его пальцы играли на эфесе меча.

– Я был тогда моложе. Не старше, как вы предположили раньше. Возможно, мой возраст не так заметен по моей внешности. Преимущества добродетели и здорового образа жизни.

Он скривил губу. Никого – за исключением, быть может, юного Гвилла – мои слова не убедили. Толстые пальцы Фрица придвинулись ближе.

– Я видел князя Древнерода Баргарского. Он слегка косил левым глазом.

Капитан Тигр вроде бы перестал кривиться.

– Ты мог видеть и портрет, – неуверенно пробормотал он. – На какую ногу он хромал?

– Художники обычно более тактичны. Благородный князь не хромал, когда я видел его.

Солдат вздохнул и повернулся к старой даме.

– Возможно, сударыня, на этот раз он не врет. Я ведь не упоминал это имя раньше, верно?

Это не произвело на нее впечатления.

– Насколько я помню, нет. Но нам необходимо обсудить вещи посерьезнее.

– Она перевела взгляд на менестреля. – Майстер Гвилл?

Голова Гвилла дернулась. Он попытался кашлянуть и чихнуть одновременно.

– Сударыня? – пробормотал он.

– С такой простудой тебе лучше лечь. Хозяин, налей ему кружку твоего пива с пряностями. И покрепче! И, фройляйн Фрида, я бы не отказалась от еще одной чашки твоего травяного чая. Капитан Тигр, вам не кажется, что мы достаточно долго терпели этого конокрада? Возможно, самое время свершиться правосудию.

Напряжение в комнате достигло опасного уровня. По крайней мере мне казалось, что достигло. Фриц бросил на меня торжествующий взгляд, проходя мимо с медным кувшином. Все взгляды обратились к солдату. У него одного был меч.

Он неуверенно нахмурился. У людей его типа странные представления об убийстве. Холодное оружие вполне допустимо, а вот морозить человека до смерти – нет. С другой стороны, он явно находился в какой-то зависимости от старой ведьмы.

– Так какое дело вы имели в виду, сударыня? – Бургомистр Йоханн наслаждался игрой. Он не замечал тревоги в глазах своей жены.

– Загадку Свежерозы, конечно.

Он откинулся на спинку кресла и сложил пухлые руки на пузе.

– Я не вижу, каким образом это затрагивает вас, сударыня, но мне было бы интересно послушать, что вы можете сказать.

Она стиснула губы так, что они побелели.

– Я не вижу, каким образом это затрагивает вас! С какой стати вам вдруг потребовалось нанимать майстера Тиккенпфайффера, чтобы тот рылся в законах такой далекой страны, как Верлия?