Гвилл в полном замешательстве переводил взгляд с одного на другую. Фриц с Фридой маячили на заднем плане. Капитан, прикусив губу, оценивающе смотрел на меня. Старухина служанка продолжала сидеть с низко опущенной головой, вперив взгляд в сложенные на коленях руки, – ума не приложу, как ее шея выдерживала все это. Майстер Тиккенпфайффер ковырял в носу.

Я многозначительно посмотрел на актрису. Я достаточно ясно давал понять, что не покину помещения, не сказав пары прощальных слов, о чем она могла догадаться. Похоже, она меня поняла.

– Милый, – неуверенно сказала она. – Может, нам все-таки послушать, что майстер Омар скажет, прежде чем его… я хочу сказать, почему бы нам не выслушать то, что ему известно про Свежерозу?

Купец нахмурился. Возможно, он впервые заподозрил что-то… Как знать?

– Прошу прощения, майне геррен, – пробормотал Гвилл. – Но что это еще за роза такая?

На мгновение воцарилось молчание, словно никто не хотел говорить первым. Я открыл было рот, ибо меня всегда смущает молчание, но капитан опередил меня:

– Верлийское царство находится в состоянии анархии. Гражданская война готова разразиться с минуты на минуту. Династия, которую основал Верноместь двести лет назад, оборвалась в прошлом году со смертью Быстроклинка. Он не оставил ни одного известного наследника.

– О! – произнес менестрель, хотя озадаченное выражение его лица никуда не делось.

– Были, разумеется, претенденты, – заметил купец.

– Слишком много претендентов, – буркнула старуха, возвращая мяч.

Он смолчал.

Рука Гвилла сомкнулась на кружке, которую Фриц держал перед ним, но он, похоже, не замечал этого.

– Мне казалось, Хол обещал Ханнаилу, что его род будет править вечно?

– Совершенно верно, – ответил солдат. – И делегации ходили к священной пещере, чтобы испросить совета у бога.

Снова никто не изъявил желания продолжать.

– Я бы тоже выпил немного, – сказал капитан Фрицу. – Так вот, святой Хол оказался очень неразговорчивым. Он не признал никого из претендентов. Когда же к нему явилась третья делегация, он наконец сказал им, что они должны найти ребенка Свежерозы.

Гвилл сделал глоток, не сводя глаз с капитана Тигра в ожидании продолжения рассказа.

– У царя Быстроклинка, – сказал нотариус, – был сын, царевич Звездоискатель. Двадцать лет назад он сбежал с дамой по имени Свежероза. С тех самых пор про них обоих никто ничего не слышал.

– Бог упомянул их ребенка, – добавила старуха, – так что мы знаем, что сам Звездоискатель должен быть мертв. И Свежероза – тоже.

– Ха! – Купец резко выпрямился. – Откуда вам это известно, сударыня?

– Я знаю! А теперь вы мне скажите, почему все это так вас беспокоит?

Фриц сшивался где-то в опасной близости за моей спиной. Фрида принесла старухе ее чай.

Молчание. Делайте ставки, господа. Слева от меня Тиккенпфайффер Ужасный, бургомистр Йоханн, выступающий в весовой категории слона, и его хорошо известная жена. Справа от меня капитан Тигр Баргарский, безымянная служанка, находящаяся здесь с совершенно непонятной целью, и… скажем так, одна пожилая дама. Орешков? Сладостей? Покупайте сувениры!..

– Возможно, я могу несколько пролить свет на этот вопрос, – предложил я. – Все равно моя очередь отвечать на неописуемую лекцию нашего ученого друга.

– Только побыстрее. – Солдат отхлебнул из кружки.

Со злобным рычанием Фриц ринулся к камину, дотянулся до каминной полки, снял с нее маленькие песочные часы, перевернул их, поставил обратно и вернулся на свое место.

– Что справедливо, то справедливо, – заметил я, вставая. Ноги затекли. Мне пришлось долго идти пешком, а потом я слишком долго сидел. Я подошел к камину. – Ветер еще не утих, до утра далеко. История, которую я хочу рассказать, непосредственно связана с интересующей вас проблемой. Я постараюсь быть по возможности краток, но вы должны позволить мне делать это по справедливости. – Я положил песочные часы набок и вернулся на место. Сердце мое торжествующе колотилось. Впрочем, мне не стоило говорить об этом.

– Надеюсь, на этот раз меня не будут перебивать! Рассказ, который я поведаю вам, называется «Вознагражденное мастерство».

Ветры странствий забросили меня с Туманных островов в Верлию. Я сошел с корабля в Майто – городе, где я не бывал еще ни разу. За несколько часов он прочно завоевал мое сердце – маленький, но шумный портовый город с белыми стенами и красными черепичными крышами. Мужчины ходили без оружия, женщины не прятали красоту под чадрами. Дети смеялись, и даже нищие улыбались. Здесь были музыка, и цветы, и отличное вино.

Вскоре я нашел себе жилье в портовой таверне и по своему обыкновению начал зарабатывать себе на него с помощью языка. Я решил провести в этой возрожденной, процветающей Верлии некоторое время. Я решил посетить все семь ее городов и столько деревень, сколько ноги позволят.

Война и все ужасы ушли в прошлое. Монархия пользовалась народной любовью, в стране царил мир. Мужчины и женщины, по виду варвары, свободно ходили по улицам, одетые в такие же наряды, как исконные жители Междуморья.

При том, что я рад был видеть народ Верлии процветающим, я испытывал некоторое сожаление от того, что драматизм и отвага Зимней Войны оказались забыты так быстро. На второй день пребывания в Майто я нашел в заросшем уголке тенистой площади статую Верна, наполовину увитую плющом. Впрочем, сходство с оригиналом она имела весьма отдаленное, так что я не стал мешать голубям делать с ней все, что им хотелось.

На следующее утро ко мне явился посетитель. Таверна в этот час была почти пуста. Я сидел один, расправляясь с поздним завтраком – бисквиты, сыр и зрелые фиги – и прислушиваясь к деловому шуму порта за окном: крикам чаек, скрипу лебедок, голосам людей, звону конской упряжи. Впрочем, голова моя была занята больше отрывочными историями, услышанными мною накануне вечером. И тут на стол передо мной легли две мощные, волосатые руки. Обладатель их сидел напротив меня.

– Скажи, ты – Гомер, Меняла Историй? – Голос у него был низкий, суровый. По нему можно было понять, что, окажись я не тем, чье имя он назвал, виноват в этом был бы только я сам.

Должен признаться, посмотрев на него, я зажмурился пару раз. Он был огромен и мускулист, но изумрудно-алая тога, накинутая на его левое плечо, была украшена веселеньким рисуночком из желтых котят. На правом же его плече красовались фиалки и ирисы на еще более веселом голубом. Между ними имел место лес черных волос и столь же черная бородища лопатой. Хоть в этих краях и питают склонность к ярким цветам, такое сочетание несколько выбило меня из колеи. Что до меня, то, поскольку казаться нездешним является существенной частью моей профессии, я был одет в кричаще подозрительную для любого коренного жителя Майто поношенную матросскую одежду.

В ответ на его вопрос я кивнул. Мой нос подсказывал мне «лошадь», мои глаза говорили «дорожная пыль», и еще, пожалуй, «пот», хотя одежда его была свежей. Он успел переодеться, но не вымыться. Спешка? Почему?

– Честнодоблесть Галмышский, – представился он. – У меня есть для тебя работа.

Его манеры раздражали меня – он вел себя так, словно исход нашего разговора предрешен заранее. Впрочем, при желании он вполне мог бы без особого труда вынести меня под мышкой, визжащего и лягающегося или в блаженно-бессознательном состоянии – как ему больше понравится. Воин? Похоже. Возможно, чей-то гвардеец. Он явно действовал по чьему-то поручению.

– Почту за честь узнать, чем могу служить тебе, Честнодоблесть.

Он нетерпеливо оглянулся, словно ожидая, что в дверь войдет его лошадь, готовая к отъезду.

– Один знатный дворянин хотел бы услышать что-нибудь из твоих историй. Он хорошо заплатит тебе. – Он сложил руки на столе, как бы собираясь вставать.

Я отломил от краюхи кусок хлеба.

– Продолжай, – сказал я, запихивая его в рот.