— Взгляни на себя.

Зетист пересек комнату, с трудом сдерживая злость. Главное сейчас — это Белла…

Но, увидев свое отражение, открыл от неожиданности рот. Трясущимися руками он коснулся потемневшего стекла. Глаза поменяли цвет. Они стали желтыми. Как у близнеца.

— Фури, — тихо позвал он, — Фури… что это?

Брат подошел ближе, его лицо появилось рядом с лицом Зета. Потом в зеркале добавился Рэт — длинные волосы и темные очки. Потом красавчик Рэйдж. Бейсболка Вишу. Короткий ежик Тормана. И сломанный нос Буча.

Один за другим они положили руки ему на плечи.

— С возвращением тебя, брат, — прошептал Фури.

Зетист посмотрел на здоровых мужиков, стоявших за спиной. В голове мелькнула дурацкая мысль: если ноги ослабнут и он повалится навзничь — братья подхватят его и не дадут упасть.

Прошло совсем немного времени после ухода Зетиста, а Белла уже готова была пуститься на его поиски. Она собиралась позвонить брату и договориться о встрече, но решила, что разумнее сначала позаботиться о любовнике, а уже потом пускаться в семейные разборки.

Наконец-то Зетисту понадобилось что-то, что она могла предложить. После долгой ночи он был почти обескровлен и отчаянно нуждался в пище. Кровь Зета, бегущая по ее венам, позволяла ей ощущать его жажду. Она так же указывала путь. Чтобы найти его, нужно было лишь довериться чувствам.

Спеша на зов, Белла пересекла коридор со статуями, завернула за угол и подошла к открытой двери. Из кабинета доносились раздраженные мужские голоса. Один из них принадлежал Зету.

— И не вздумай выходить сегодня вечером! — крикнул кто-то.

Зетист мрачно ответил:

— Не пытайся командовать, Тор. Даром потратишь время, да и меня разозлишь.

— Посмотри на себя: кожа да кости! Пока не придешь в норму, будешь сидеть дома.

Услышав ответ Зета: «Что ж, рискни, посади меня под замок», — Белла вошла в комнату.

Обнажив клыки, оба воина сошлись нос к носу на глазах у остальных братьев.

«Господи, — подумала она, — сколько агрессии…»

Но… Торман был прав. После полумрака спальни на свету Зетист выглядел как живой скелет. Кожа на черепе натянулась, футболка и штаны болтались как на вешалке. И хотя черные глаза горели по-прежнему, телу за ними было наверняка не угнаться.

Торман покачал головой.

— Подумай сам…

— Уже подумал. Я собираюсь мстить за Беллу.

— Это неправильно… — вмешалась она.

Все головы разом повернулись.

Когда Зетист посмотрел на нее, радужные оболочки тут же сменили цвет, с колючего черного на сияющий желтый.

— Что с твоими глазами…

Рэт не дал ей закончить:

— Белла, твой брат просил тебя задержаться у нас.

Это было так неожиданно, что она оторвала взгляд от Зетиста.

— Что вы говорите, милорд?

— Он попросил меня не применять к тебе статус отстраненной и хочет, чтобы ты пока оставалась здесь.

— Почему?

— Понятия не имею. Спроси у него сама.

«Еще чего не хватало». Она обернулась на Зета, но тот не отрывал глаз от окна, расположенного на другом конце комнаты.

— Мы всегда рады тебя видеть, — сказал Рэт.

Увидев, как напрягся Зетист, она решила, что, пожалуй, рады не так уж все.

— Я не хочу, чтобы за меня мстили.

Зетист оглянулся, и она продолжила, обращаясь к нему:

— Спасибо за все. Но я не хочу, чтобы кто-то пострадал в погоне за моим похитителем. Особенно ты.

Его брови сошлись на переносице:

— Тебя кто-нибудь спрашивает?

— Еще бы ты спросил…

Она в ужасе представила, как он, в своем нынешнем состоянии, сражается с лессером.

— Зетист, господи… Я не хочу, чтобы тебя убили из-за меня.

— Если кто и сыграет в ящик, так это лессер.

— Святая Дева. Да ты шутишь! Куда тебе сейчас? Посмотри на себя, ты совсем ослаб.

Мужчины негодующе зашипели, а у Зета снова почернели глаза.

Вот черт! Белла прикрыла ладонью рот. Она назвала его слабым перед лицом братьев.

Оскорбление страшней этого невозможно представить. Даже намек на то, что мужчине, особенно воину, не хватает силы, считается непростительным. А уж заявить об этом прямым текстом, да еще при свидетелях, равносильно публичной кастрации.

Белла бросилась к нему:

— Прости, я не хотела…

Зетист выставил вперед руки:

— Отойди…

Когда воин обошел ее, как брошенную к ногам гранату, и направился к двери, девушка вновь зажала рот ладонью. Он вышел из кабинета, и звук его шагов постепенно затих.

Собравшись с силами, Белла подняла глаза и ответила на неодобрительные взгляды братьев.

— Я сейчас же извинюсь перед ним. А вам хочу сказать, что не сомневаюсь ни в его мужестве, ни в силе. И беспокоюсь только потому, что…

«Скажи им, — подумала она. — Они обязательно поймут».

— …я люблю его.

Напряжение в комнате растаяло. Ну, почти растаяло: Фури отвернулся и отошел к камину. Он так низко опустил голову, что, казалось, собрался нырнуть в огонь.

— Я рад, что ты испытываешь к Зетисту такие чувства, — сказал Рэт. — Ему это необходимо. А теперь ступай, найди его и извинись.

Белла направилась к выходу, но дорогу преградил Торман:

— Попробуй его покормить, хорошо?

— Дай бог, чтобы он мне это позволил.

Ривендж неутомимо шагал по дому, переходя из комнаты в комнату. Глаза застилала красная пелена — чувственное восприятие вернулось, трость была отброшена за ненадобностью много часов назад. Перестав мерзнуть, он скинул водолазку и повесил оружие на голое тело. Кости и мышцы стали осязаемы и налились силой. Явились и новые чувства, с которыми сталкиваться раньше не приходилось.

Господи, последний раз он позволил себе зайти так далеко десять лет назад. Управляемое погружение в безумие — предприятие из рискованных. Плевать, зато он… освободился. Чтобы сразиться со своим врагом. Мысль о предстоящей схватке наполняла его чуть ли не сексуальным возбуждением.

И вместе с тем он испытывал страшное разочарование.

Ривендж выглянул из окна библиотеки. Ворота были открыты для привлечения гостей. Но никто не объявился. Ничего. Ноль.

Старинные часы отсчитали двенадцать ударов.

Он был уверен, что лессер заявится сегодня ночью, Но через ворота по дорожке никто в дом не заходил. Если верить камерам наблюдения, мимо проезжали только машины, принадлежавшие местным жителям: бесконечные «мерседесы», «майбахи», несколько внедорожников «лексус» и четыре «БМВ».

Черт. Он хотел этого убийцу так, что готов был кричать. Желание ввязаться в драку, отомстить за семью, защитить свой кров легко было объяснить. Предки Ривенджа по матери были воинами, от них он и унаследовал агрессивность. А если к этому добавить раздражение из-за сестры и из-за того, что пришлось выставить мать из дома среди бела дня, — немудрено, что он чувствовал себя пороховой бочкой.

Рив подумал о Братстве. Жаль, что он не завербовался до превращения, из него получился бы неплохой воин. Но куда они все подевались? Когда племя вампиров рассеялось по миру, братья ушли в подполье, спрятались от собственного народа, который поклялись защищать.

Черт, если бы эти ребята поменьше думали о себе и занимались делом, они бы могли предотвратить похищение Беллы. Или, по крайней мере, мигом ее нашли бы.

Кипя от негодования, Ривендж продолжил обход, выглядывая в окна и двери, проверяя датчики передвижений. В конце концов, он решил, что дальнейшее ожидание бессмысленно. Чем бесцельно шататься по дому, луч отправиться в город, где накопилась куча дел. Включит сигнализацию и, если она сработает, — материализоваться сюда.

Поднявшись к себе в комнату, он прошел в гардеробную и замер около закрытого шкафа. Идти на работу, вколов лекарство, не имело смысла. Правда, в этом случае придется ограничиться пистолетом и отказаться рукопашной с лессером.

Рив достал ампулу дофамина, шприц и жгут. Приготовив иглу и обвязав руку резиновым шнуром, он уставился на прозрачную жидкость, которую собирался закачать в вену. Хаверс предупреждал, что при передозировке в качестве побочного эффекта может появиться паранойя. А он удваивал предписанную дозу — с каких пор? Черт… да с того дня, как похитили Беллу. Может быть, крыша уже поехала?