Наиболее очевидные трудности, возникающие от обладания многими «Я», проявляются в случае так называемой «множественной личности». Множественные личности нередко имеют полную амнезию в отношении переживаний и действий их других «Я». У каждого из этих «Я» могут быть обширные пробелы в памяти, после чего они будут внезапно пробуждаться, находя себя вовлеченными в совершенно незнакомую ситуацию. Так, например телесные реакции при болезни или при приеме лекарств могут изменяться от одной личности к другой. Книги Кребтри «Множественный человек» (1985) и Кийса «Умы Билли Миллигэна» (1981) являются прекрасными описаниями случаев множественной личности. Однако мы остановимся на неосознаваемой множественности обычных людей, таких, как вы или я.

Чтобы рассмотреть некоторые осложнения, которые могут быть вызваны нашими многочисленными состояниями тождественности, я построю пример, основанный на некотором моем жизненном опыте.

Объективно ситуация такова. Через мой двор проходит небольшой овраг, по дну которого течет ручей. Я занимался определенной работой на дне оврага, ремонтируя мостик, который переброшен через овраг, и оставил там небольшую лестницу. Неожиданно сильный дождь, который шел всю ночь, затопил овраг, и вода смыла лестницу. Мне бы хотелось возвратить себе свою лестницу, и для этого я должен был пройти вниз по течению ручья через дворы других людей, пока я либо найду лестницу, либо приму решение, что я ее потерял безвозвратно.

Как именно я отправлюсь вниз по течению ручья? И кто именно во мне пойдет вниз по ручью?

У меня есть три доступных для меня состояния. Первое из этих состояний уходит своими корнями в мое детство. Мы можем назвать его «Исследователь». Исследователю нравится путешествовать повсюду и открывать новые для себя вещи. Эта особая форма отождествления включает в себя важные аспекты моей сущности, связанные с тем, что я всегда был любопытным в отношении всего. Исследователь также верит в то, что он имеет право ходить повсюду и возмущаться, что люди строят заборы и другие препятствия, которые ему мешают.

Второе состояние может быть названо «Хороший Сосед». Оно сформировалось в моей жизни гораздо позже и оно проявляется во мне, когда я думаю о себе как о владельце собственности, который ценит уединение и имеет исключительное право контролировать свои владения. Хороший Сосед также является дружелюбным человеком, который хотел бы поддерживать хорошие отношения со всеми своими соседями.

Третье состояние, подобно состоянию Исследователя, уходит своими корнями в мое детство. Мы назовем это состояние «Нарушитель Границ». Его мир полон интересных мест, владельцами которых, к сожалению, являются сильные и недружелюбные взрослые, которым нравится кричать на вторгающихся на их территорию мальчиков. Они пытаются ударить их и создают для них большие неприятности со стороны их родителей. Мир Нарушителя Границ абсолютно подчинен этим законам.

Мое физическое тело идет вниз по ручью, высматривая лестницу. На заднем дворе человека, с которым я не знаком, из окна выглядывает мужчина и кричит: «Что вы здесь делаете?» Мы пока не будем рассматривать возможные состояния тождественности, в которых мог бы находиться этот мужчина, и как они влияют на то, как он кричит. Будем считать его крик просто упрощенным описанием происходящего.

Как я буду реагировать на этот окрик? Какова моя внутренняя реакция, как я ее выражу и что произойдет после этого – все это в значительной мере зависит от того состояния тождественности, в котором я находился, когда этот мужчина на меня закричал.

Предположим, что во мне в этот момент преобладает Исследователь. Мое восприятие будет расценивать то, что человек крикнул на меня, как явно враждебное действие. Поскольку я не причиняю ему никакого вреда, проходя через его двор, с его стороны несправедливо на меня сердиться. В подкрепление моего чувства, что я являюсь жертвой несправедливости, я вспомню, что русла ручьев – это общественная собственность, так что этот человек не имеет права спрашивать у меня, почему я нахожусь в русле ручья: оно как бы не находится на принадлежащей ему территории. Это «воспоминание» вполне может быть выдумкой, а не действительной памятью, но в этом состоянии тождественности оно будет казаться мне действительной памятью, поскольку оно восполняет мою потребность в самозащите. Кроме того, поскольку мне приятно увидеть какое-то новое место, то окликнувший меня человек пытается препятствовать моему удовольствию.

Дискомфорт, вызванный во мне этим окриком, быстро переходит в гнев: я должен защитить себя (мое первое состояние тождественности, состояние Исследователя, но в тот момент это состояние полностью является «мной»). И я склонен крикнуть в ответ что-нибудь типа: «А ты кто такой?», «Тебе какое дело?» или «Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы?» Такая сильная реакция кажется мне явно необходимой для того, чтобы защитить себя.

Предположим, что в критический момент во мне преобладает второе состояние, состояние Хорошего Соседа. Я поражен окриком, но сразу же осознаю, что этот человек, вероятно, является владельцем этой территории. То есть он, подобно мне, является хозяином своих владений. И поэтому он имеет полное право быть озабоченным тем, кто я такой и что я делаю в его дворе, точно так же, как был бы озабочен я на его месте. Как для Хорошего Соседа для меня очень важно установить благоприятные отношения с моим соседом, показав ему, что я уважаю его права (так же, как он, как я ожидаю, уважает мои), и рассеять его тревогу в отношении того, кто я такой и почему я здесь.

Моя реакция будет дружественной, и я отвечу ему что-нибудь вроде: «Привет, я Чарли Тарт, ваш сосед – я живу немного выше по течению ручья. Простите, что я нахожусь на вашем дворе, но я ищу свою лестницу, которую смыло во время дождя прошлой ночью и унесло вниз по ручью. Вот это был ливень, не так ли? Не видели ли вы небольшую деревянную лестницу? Понимаете, я просто иду вниз по течению ручья в надежде найти свою лестницу». Мое состояние тождественности подкрепляется этими словами: я поступаю так, как должен поступать хороший сосед. Действительно, поскольку я внутренне отождествился с этими чувствами, это не роль – это «действительно я» (по крайней мере в этот момент).

Но все будет совершенно иначе, если моим преобладающим состоянием тождественности в этот критический момент будет Нарушитель Границ. Когда меня окрикнут, я почувствую себя подобно ребенку, находящемуся во власти могущественных и неприятных взрослых. Я буду воспринимать окрикнувшего меня человека как могущественного взрослого, а себя самого как кого-то беспомощного, кто плохо ведет себя и заслуживает того, чтобы на него накричали. Ведь я виноват в том, что нарушил границы! Мое восприятие может быть действительно искажено, и вся эта ситуация покажется мне гораздо более значительной, чем она является на самом деле, а мое тело покажется мне меньше, чем оно есть в действительности.

Однако Нарушитель Границ существует как взрослый человек, так что я не буду пытаться просто убежать, я буду отвечать на окрик. Я могу сказать что-нибудь типа: «Прошу прощения, я не хотел беспокоить вас, я ваш сосед, живущий выше по ручью, и я ищу свою лестницу, которую смыло дождем прошлой ночью». Нарушитель Границ немедленно попытается успокоить авторитетного взрослого человека, безоговорочно признавая свою вину и высказывая угрызения совести, даже хотя и используя при этом явно взрослые слова и способы объяснения.