Успокаивающий голос Дамира постепенно доходит до моего сознания. Я понимаю, что ко мне давно никто не прикасается, что мои руки свободны, а воздух без препятствий поступает в лёгкие. Чистый воздух, без примесей чужого ненавистного запаха. И на запястья мне никто не давил, и брать силой не пытался. Внутренние демоны оказались сильнее, они сбили меня с толку, подкинули мерзкие картины недельной давности.

Я оттолкнула не Назара, а Дамира. На него я кричала, из его объятий вырывалась. Божечки, что же я наделала?

— Прости, пожалуйста, я не специально, — бормочу, вытирая мокрое от слёз лицо. Боюсь даже взглянуть на Дамира. Он ни в чём не виноват.

— Держи, — его голос напряжён. Мурашки ползут по коже. Что он обо мне думает? Вдруг решил, что я его боюсь?

Пальцы ощущают прохладу стекла. Я непонимающе смотрю на стакан с водой, потом делаю несколько глотков. Дамир обо мне заботится даже в такой неоднозначной ситуации.

— Тебе лучше?

Я усердно киваю. Боковым зрением вижу стул и, чуть помешкав, всё же сажусь на него. Дрожащими пальцами хватаюсь за край стола, меня мутит, кажется, что комната кружится, словно карусель. Глубоко дышу, наконец осмеливаюсь посмотреть на Дамира.

Он рядом. Хмурится, разглядывая меня, его кадык дёргается, грудь тяжело вздымается. Он злится? Я заслужила.

— Прости за это, — неопределённо машу рукой. Кажется, она весит килограммов сто, мои движение замедленные и нелепые. — Я честно не хотела. Внутри что-то перемкнуло…

— Илана, — меня в холод бросает от тона его голоса, настолько он серьёзный и проникновенный, — скажи, что произошло?

— Я на мгновение вернулась в прошлое. Ты тут совершенно ни при чём! Мне очень стыдно за то, что я сделала.

Он безуспешно разглаживает пальцами морщинку на переносице, снова устремляет на меня пристальный взгляд. Что-то в его лице меняется, да так, что скулы прорисовываются сильнее, а глаза опасно вспыхивают.

— Назар тебя бил?

Меня будто пощёчиной оглушают. Лицо горит, в груди нещадно ломит, и губы дрожат.

— Нет, — еле слышно говорю я. — Он ломал меня по-другому.

— Как?

— Какое это имеет значение? — огрызаюсь я. Не хочу ворошить прошлое, не хочу снова переживать весь тот ужас!

— Я знаю, что тебе тяжело об этом говорить, но ты должна. Если не готова обсудить это со мной, то запишись к психотерапевту. Я найду лучшего специалиста, Илана. Поверь мне.

— Зачем? Я не больная, чтобы ходить к мозгоправу, — вспоминаю, как мама высмеивала психологов, и говорю её словами. — Дамир, я не сумасшедшая!

— Никто тебя такой не считает. Психологи и психотерапевты помогают справиться с проблемой. Травму нужно прорабатывать, понимаешь?

— Нет! — я вскрикиваю, мотаю головой, задыхаюсь. — Я со всем справлюсь сама. Дамир, я сильнее, чем ты думаешь.

— Да при чём здесь это? Аля тоже сильная, но она около года ходила к психологу, когда рассталась с Борисом. Эта тварь её била. Принуждала. Моя сестра превратилась в бледную тень себя, и без помощи психолога она вряд ли бы до конца восстановилась.

Альвина что-то такое рассказывала, я смутно припоминаю. Может, Дамир прав. Он намного старше и мудрее, а я вечно совершаю ошибки.

— Но я правда не хочу идти к психотерапевту. Не заставляй меня.

Тяжёлый вздох. Дамир приглушенно матерится. Слов разобрать я не могу, но понимаю, что разозлила его последней фразой.

— Я не собираюсь тебя заставлять.

Он трёт руками лицо. Встаёт и подходит к раковине. Я слышу шум воды, плеск. И снова тишина. Дамир направляется к окну, открывает его, впускает свежий воздух. Пламя на свечах дрожит и гаснет. Мне холодно, по плечам бегут мурашки. Я вижу лишь очертания Дамира, но знаю, что он стоит ко мне спиной. Картинка, и без того нечёткая, мутнеет ещё больше. Ребром ладони вытираю мокрые глаза, шарю взглядом по тёмной комнате.

В голову приходит страшная мысль: а вдруг это конец? Дамир не смог до меня достучаться, ведь я проигнорировала его советы и не захотела рассказать о своём прошлом. Теперь он думает, что я совсем ему не доверяю. Снова умалчиваю о важном, скрываю правду. Он предупреждал, что честность для него — самое главное в отношениях. Зачем ему скрытная девушка? Зачем ему я?

Страх и отчаяние грызут меня изнутри. Мы уже отдалились друг от друга, потому что Дамир считывает мои эмоции, видит мою неуверенность и зажатость. Если сейчас я убегу, трусливо поджав хвост, то потеряю его. Надеюсь, ещё не поздно. Без Дамира мир станет серым и пустым. Он — моё счастье, моя надежда и моя любовь.

Господи, что я вообще делаю? Почему молчу?

Поднимаюсь и быстро иду к Дамиру. Обнимаю его сзади, комкаю пальцами ткань рубашки, целую в шею, шепчу исступлённо:

— Прости меня. Я всё расскажу. Только не оставляй меня, пожалуйста. Ты мне очень-очень нужен. Ты для меня всё…

Он поворачивается. Поцелуями стирает слёзы с моих щёк, крепко обнимает.

И в этот миг я чувствую внутри себя неимоверную силу. Не показную и вымученную, как раньше, а настоящую, жизнеутверждающую. Напрасно я пыталась быть самостоятельной и даже отчасти всемогущей, рядом с Дамиром мне это не нужно. Прозрение подобно яркой вспышке молнии — не хочу свободы, хочу быть за мужчиной. Я не из тех, кто коня на скаку остановит и в горящую избу войдёт, мне нужен надёжный и верный человек рядом. И я такого нашла.

Встречаюсь с Дамиром взглядом и рассказываю ему всю правду. С самого начала.

Дамир

Я наблюдаю за тем, как Назар заходит в мой кабинет и надменно улыбается, словно чувствует себя хозяином положения. Не могу до конца понять, чем он руководствуется. В его возрасте пора уже мозги включать, а он до сих пор застрял в детстве, когда любые проблемы решались отцовскими деньгами. Но не в этот раз.

— Не ожидал, что именно ты вернёшь мне долг, — Назар садится в кресло напротив и вальяжно откидывается на спинку. Он максимально расслаблен, ощущает себя королём положения. Стискиваю челюсти, чтобы подавить гнев. Интересно, как далеко он зайдёт?

— Финансовые вопросы мужчины решают между собой. Илане в это лезть не нужно.

— Правильно, — довольно усмехается Назар. — Бабы вообще должны дома сидеть, мужика с работы ждать. Феминисток сейчас развелось до хрена, я эти новомодные тенденции не одобряю.

Что за чушь он несёт? Оправдывает своё скотское поведение устаревшими традициями? Хотя нет, такие нарциссы, как Назар, не испытывают чувства вины. Он пытается завоевать моё доверие, чтобы в будущем получить с этого выгоду. Как банально. И даже скучно. Люди давно перестали меня удивлять.

— Какую конкретно сумму тебе должна Илана? — перехожу я к делу, не желая выслушивать тупые размышления этого выскочки.

Назар мнётся. Взгляд уже не такой всезнающий и высокомерный, глаза бегают из стороны в сторону. Он кривит губы, усмехается и по-панибратски заявляет:

— Деньги можно и не возвращать. Илана слишком серьёзно восприняла мои слова, она совсем не понимает юмора.

Вот, значит, как. Видимо, попытка изнасилования — это тоже шутка.

— Ты мог это и по телефону сказать. Зачем отнимаешь у меня время? — спрашиваю резко, тем тоном, от которых у подчинённых ноги трясутся, а лицо неумолимо бледнеет.

— Ты не так понял, — начинает суетиться Назар. — Деньги ведь на главное, ты прекрасно знаешь, что у меня их много. Но и долг прощать строптивой девчонке я тоже не хочу. Сам понимаешь, баб нужно воспитывать.

Я умею контролировать злость и отлично справляюсь с негативными эмоциями, но сейчас меня кроет. Зубы скрипят от того, что я слишком сильно стискиваю челюсти. Делаю глубокий вдох, разжимаю кулаки. Ещё не время. Нужно дожать этого подонка.

— И что ты предлагаешь? — скучающим тоном задаю вопрос.

— Мы же с тобой бизнесмены, нам не о шлюхах нужно думать, а о деле. Девчонки — они ведь всегда отвлекают, не так ли? Слишком много требуют, ноют, подарки дорогие просят.