— С тобой всегда так хорошо, безумно хорошо, — исступлённо шепчу я, обнимая Дамира за шею. Кусаю его в плечо, отвечаю на жадный поцелуй, стону протяжнее, сильнее. Мы впервые кончаем одновременно, видимо, мои ласки сильно раззадорили Дамира.

— Какая у нас дальше программа? — шутливо спрашиваю, развалившись на кровати и переводя дыхание после ещё одного бешеного секса.

— Для начала — пообедать, — говорит Дамир. — Ну а потом можно встретиться с моими родителями.

Таращусь на него. Серьёзно, он сообщает об этом вот так просто, между сексом и обедом?

— Родителями? — тупо переспрашиваю я.

— Ага, — Дамир лениво потягивается, его губы дёргаются в насмешливой улыбке. — Аля проболталась о наших отношениях, так что мама с отчимом хотят с тобой познакомиться. Этим вечером они совершенно свободны.

— Как зовут твою маму? А отчима? Они давно вместе? Где именно мы с ними встретимся? А это вообще обязательно? — задаю я сразу сотню разных вопросов, пытаясь переварить слова Дамира.

Он одевается, бросает на меня насмешливый взгляд. Ага, ему хорошо, а я боюсь сегодняшнего вечера. Прекрасно помню, как неуютно и тошно мне было при знакомстве с родителями Назара. Не хочу снова почувствовать себя лишней, недостойной, неправильной.

— Наталья Александровна и Константин Петрович, — говорит Дамир. — Запомнишь?

Киваю. Несколько раз повторяю про себя имена, чтобы не оплошать при встрече.

— Мы поедем к ним домой. Мама собирается приготовить ужин, она не любит рестораны. С отчимом они вместе уже десять лет. Встречаться с ними не обязательно, но рано или поздно всё равно придётся, — заявляет Дамир. — Так почему бы не сделать это сегодня?

— Прям-таки придётся, — бурчу я, пытаясь найти одежду. В конце концов хватаю одну из рубашек Дамира и натягиваю её на голое тело.

— В отношениях люди обычно знакомятся с родителями друг друга, — пожимает он плечами. — Кстати, когда можно будет заехать к твоей маме?

Он шокирует меня своим напором и самоуверенностью. Говорит о таких важных вещах словно невзначай, на его лице не отображается никаких сомнений, голос ровный, спокойный. Дамир, чёрт побери, не волнуется! Как так? Родители — это ведь очень важно, от их одобрения многое зависит. А если я не понравлюсь его маме? Я слишком молода, не окончила университет, не собираюсь в ближайшем будущем рожать детей. Одни сплошные минусы.

— Ты разве не переживаешь? Ни капельки?

Он садится на кровать, я подползаю к нему и обнимаю сзади. Утыкаюсь носом в его шею, вдыхаю любимый аромат, пытаюсь успокоиться.

— Нет, Илана, я совсем не переживаю. С чего вдруг? — он разворачивается, подхватывает меня за бёдра и усаживает к себе на колени. Эта поза немного отвлекает от серьёзного разговора.

— Одобрение родителей очень важно.

— Кому? Мне лично нет, — качает он головой. — Если бы я искал родительского одобрения, то никогда бы не добился того, что сейчас имею. Не начинал бы бизнес с нуля после того, как несколько раз прогорел, не открыл бы свою компанию, не рвался вперёд, а довольствовался малым. Мама вообще хотела, чтобы я стал врачом или инженером, жил простой жизнью, женился на хорошей девушке, которая родила бы мне троих детей. Гостиничный бизнес она не одобрила, разрыв с Леной тоже, — он криво усмехается. — Так что, Илана, мне не важно мнение родителей, я привык всё делать по-своему.

— И если я не понравлюсь твоей маме, ты не расстроишься?

— Конечно, нет, — он ведёт ладонями по моим голым ногам, забирается под рубашку, еле прикрывающую бёдра.

— Тогда мы можем прямо сейчас поехать к моей маме, — заявляю я, придерживая его ладони, не давая им пробраться дальше. — Она будет только рада.

Дамир хмурится и со вздохом убирает руки. Я сдерживаю довольную улыбку: мне легче от того, что сегодня мы оба пройдём через испытания. Всё же верю, что в глубине души он совсем немножечко, хотя бы самую малость, но волнуется. Дамира нельзя назвать бесчувственным мужчиной, он просто умеет контролировать свои эмоции. Почти всегда. Со мной ведь не смог.

— Ты почему разулыбалась? — спрашивает он. Снимает футболку и достаёт из шкафа рубашку.

— Будем вдвоём страдать, — шучу я, поднимая с пола одежду. Наверное, надо перевезти сюда немного вещей, а то мне даже надеть нечего, только блузку с юбкой, в которых я пришла на работу. — И давай ко мне заедем.

— Зачем?

— Я же не пойду в этом к твоим родителям, — указываю на слегка помятую блузку.

Кажется, он хочет что-то сказать, но сдерживается. Вместо этого идёт в ванную, а я звоню маме и сообщаю ей неожиданную новость. Она, конечно же, паникует, но отказывать мне не собирается. После того случая с Назаром её гложет чувство вины, она несколько раз просила у меня прощения, а я успокаивала маму и врала, что всё в порядке, никто не пострадал. Не знаю, почему она так разнервничалась, наверное, поняла, что я о чём-то умалчиваю.

По дороге к маме Дамир останавливается у цветочного магазина и покупает шикарный букет. Мне становится так радостно и тепло на душе, что я уже готова признаться в своих чувствах, но вовремя затыкаюсь. Сейчас не самое подходящее время.

Мама встречает нас в своём единственном нарядном платье, с удивлением смотрит на букет цветов и сначала даже поверить не может, что это ей. Я улыбаюсь, целую её в щёку и бегу на поиски вазы, пока мои самые близкие люди знакомятся между собой. На кухне накрыт стол, пахнет домашней едой, к которой я привыкла с самого детства. За сегодняшними событиями мы с Дамиром совсем забыли про обед. Желудок требовательно урчит, я вдыхаю аромат тушёного мяса и жмурюсь. Как же хорошо забить на диеты, не думать о лишних килограммах и наслаждаться вкусной едой!

Пока мама зачем-то ищет фотоальбомы с моими детскими фотографиями, я достаю из шкафа тарелки, быстро нарезаю овощной салат и бегу в гостиную, которая одновременно служит и спальней. Дамир сидит в кресле и с неподдельным интересом рассматривает старые снимки.

— Ты была Мальвиной? — тепло улыбается он, изучая моё фото со школьного спектакля.

— Ага, — мне становится неловко, и я неуверенно мямлю: — Можно пойти пообедать, если ты, конечно, голоден. Там жаркое из свинины с картошкой, — добавляю на всякий случай, потому что не знаю, как Дамир относится к домашней пищи.

— Да, я адски голоден. Идёмте.

Видно, что мама немного стесняется, но при этом задаёт Дамиру разные вопросы. Спрашивает о его работе, о родителях, о сестре, интересуется планами на будущее. Наверное, так делают все мамы мира: искренне переживают, хорошего ли мужчину выбрала себе дочь, поэтому устраивают что-то вроде допроса. С Назаром такое не прокатило, он видел маму лишь один раз, да и то не пожелал с ней разговаривать.

После того, как жаркое съедено, а все фотоальбомы просмотрены, мы с Дамиром спешим уйти. Уже поздно. Прощаюсь с мамой, и она каким-то образом умудряется шепнуть мне на ухо: «Очень хороший мужчина». Я знаю, знаю. Обнимаю её и бегу за Дамиром.

У меня приподнятое настроение, встреча прошла даже лучше, чем я ожидала. Открываю двери своей квартиры, захожу внутрь и разуваюсь.

— Слушай, а мы ещё ни разу не занимались здесь сексом, — облизываю губы и призывно смотрю на Дамира.

— Какая ненасытная, — ухмыляется он. Впечатывает меня в своё тело, жадно целует.

Растворяюсь в нашей близости, в прикосновениях, запахах, пошлых звуках. Царапаю спину Дамира, когда испытываю оргазм. А потом долго не могу прийти в себя, снова хочу сказать о любви, но боюсь. Считаю, что именно мужчина должен первым говорить о своих чувствах, поэтому стискиваю зубы и молчу.

За окном темнеет, нам пора собираться.

— Напомни, как часто ты здесь бываешь? — интересуется Дамир, пока я ищу подходящий наряд для встречи с его родителями.

— Не скажу точно, примерно два-три раза в неделю.

В остальные дни я ночую у Дамира и жутко расстраиваюсь, если у него возникают срочные дела и мне приходится спать одной.