— Что я говорил? — судорожно хватая ртом воздух, спрашивал Дакар. — Заклинаю тебя милосердием Эта, скажи, о чем я говорил!

У Аритона дрожали руки.

— Ты предсказывал беду.

У Дакара от ужаса свело живот. Судороги скручивали грузное тело Безумного Пророка. Неужели видение, посетившее его в Итамоне, теперь превращалось в реальность? От этого Дакару стало еще хуже.

— Я говорил про Лизаэра. Про то, что Деш-Тир как-то повлиял на него. Это было?

Аритон печально кивнул.

— И если бы только это, — тихо пробормотал он.

Он схватил меч, лежавший без ножен рядом с регалиями, которые он еще не успел на себя надеть.

— Харадмон или Люэйн сейчас здесь? — спросил он. Никто не отозвался из затененных углов, где обычно обретались бестелесные маги. Боясь, что пророчество Дакара почему-либо заставило невидимого стража исчезнуть, Аритон бросился к дивану.

— А где Асандир?

Дакар зажал ладонями виски. Все еще переживая свое пророчество, он пытался хоть как-то унять невыносимую головную боль. Мысли едва волочились, не поспевая за событиями. На обдумывание вопроса у него не было сил.

— Дейлион тебя побери, что же я все-таки напророчил? — заплетающимся языком повторил он.

Что-то быстро промелькнуло у него перед глазами. В следующее мгновение на него обрушился удар, пришедший словно ниоткуда. Дакар откатился назад, подминая собой сброшенный королевский плащ. Над ним склонился испуганный Аритон. Дакар вдруг обнаружил, что к его горлу приставлено лезвие Алитиеля.

Он ощущал холодок стали сквозь воротник рубашки — единственную тонкую и ненадежную преграду на пути оружия.

— Ты спятил? — выдохнул он, силясь отодвинуться.

— Пока еще нет.

Слова вполне соответствовали обычной иронии Аритона, однако маска безразличия, которую Повелитель Теней нацеплял в минуты опасности, никак не вязалась с его сбивчивым дыханием.

— Где мне найти Асандира? Дорога каждая минута!

Дакар в одинаковой степени чувствовал и холод стали, и ужас, владевший тем, кто держал меч.

— Асандир в зале заседаний государственного совета. Удерживает сановников, чтобы они не взбунтовались перед твоей коронацией.

Аритон опустил меч, потом резко повернулся и направился было к двери, но вдруг замер и вернулся назад. Геральдический леопард, вышитый на его плаще, тускло блеснул, когда Повелитель Теней стал вытаскивать из-под Дакара простой наряд, в который тому предстояло облачиться. Прикрыв коричневой тканью королевские одежды, принц направился к двери.

— Аритон, постой! — Дакар с трудом приподнялся на локте. — Так что же я увидел?

Пророк уже и не надеялся на ответ. Но Аритон вдруг остановился и повернул к нему искаженное душевной мукой лицо.

— Дакар, если тебе дорог мир в этом городе... если тебе не безразлична судьба моего брата... прошу тебя — не подпускай Лизаэра ко мне! Если мы с ним столкнемся, твое пророчество исполнится и будет пролито немало крови.

— Ты можешь мне сказать, что случилось? — взорвался Дакар.

Черные лакированные ножны, которые он сжимал в руках, с грохотом выскользнули. Дакар кое-как поймал их, зацепив пальцем ноги, и при этом ударился плечом о стоящее рядом кресло. Он даже не выругался — неизъяснимая тяжесть, порожденная собственным пророчеством, до сих пор не отпускала его.

— Важно не то, что случилось, а то, что случится. Нужны самые решительные, самые отчаянные действия.

Аритон бросился к выходу. Дакар устремился за ним, но не успел: стремительно захлопнувшаяся дверь ударила его по лицу.

— Даркарон тебя побери!

Безумный Пророк колотил по неподатливому дереву, пока не изранил кулаки и не додумался до очевидной истины: если бы Аритон хотел отправить его на защиту Лизаэра, дверь не оказалась бы запертой снаружи.

Вторая мысль, мелькнувшая в мозгу Дакара, была еще более важной: а ведь Люэйн не отозвался. Более того, бестелесный маг не стал вмешиваться и никак не попытался успокоить Аритона.

Дакару все-таки удалось распахнуть дверь. В результате силы разом покинули его. Боясь, что вновь лишится чувств, он привалился к дверному косяку. У него мелькали мысли, не поддававшиеся здравому истолкованию. Его неожиданное пророчество странным образом переплелось с более ранним — Пророчеством о Черной Розе, связывавшим все надежды на лучшее будущее с коронацией Аритона. Содружество почему-то перестало оберегать жизнь обоих принцев, иначе Люэйн не исчез бы. Но Дакар чувствовал: исчезновение бестелесного мага связано не только с этим. Здесь крылась и какая-то другая причина. Только вот какая?

До этого дня сводчатый зал, предназначенный для заседаний государственного совета Итарры, душный, с плотно занавешенными окнами, был больше похож на пещеру, что вполне устраивало Морфета. Наместник предпочитал тайные сборища, на которых в последнее время он и его сановники лихорадочно пытались решить главный вопрос: как не допустить восстановления королевской власти.

Приготовления к коронации изменили зал почти до неузнаваемости. Выцветшие, пыльные знамена гильдий были отодвинуты в дальний угол. Их затмевало знамя с вышитым леопардом — гербом династии Фаленитов. Узкие стрельчатые окна, еще совсем недавно задрапированные плотной алой материей, были распахнуты, пропуская внутрь свежий утренний воздух. Свет заливал полы, заново натертые воском. Лучи солнца оживляли старинный кленовый паркет и вспыхивали множеством разноцветных огоньков, отражаясь от позолоченных колонн, драгоценностей и блестящих шелковых одежд сановников. Собравшиеся, сбившись в кружки, перешептывались, все время тревожно оглядываясь по сторонам.

Но Асандира, восседавшего на тронном возвышении, эта болтовня, похоже, ничуть не тревожила и даже не занимала.

Морфет затаился, словно выслеживал ядовитую змею, заползшую в его беседку. Он выжидал. Должен же найтись во всей этой суматохе хотя бы один момент, когда Содружество не сможет уследить за своим подопечным. И тогда уже в следующий миг Аритона Фаленского найдут с кинжалом в спине.

— Но где же главнокомандующий Диган? — недовольно вопрошал министр юстиции. — Не помню я, чтобы он когда-нибудь опаздывал.

— Он и не опаздывает, — отозвался Морфет, которому очень хотелось расстегнуть врезавшиеся в запястья манжеты. Язвительным тоном он добавил: — Наш главнокомандующий пригласил Лизаэра на светскую беседу после завтрака. Этот светловолосый вовсю волочится за его сестрой. Я уверен, именно это и задержало Дигана.

Наместник, наморщив лоб, глядел на обитое парчой кресло, которому предстояло стать троном будущего короля. Ни трон, ни корона из белого золота, усыпанная изумрудами, не будут надежной защитой Аритону. Сегодня, завтра или на следующий год, но тейр-Фаленита обязательно свергнут. Итарра никогда не покорится королевскому правлению. Никогда. Мысленно желая, чтобы крушение Аритона произошло сегодня, Морфет увидел, как Асандир резко повернулся. Его не волновал оскорбленный шепот вельмож, вынужденных лицезреть спину мага.

Морфет улыбнулся. Кажется, желаемое начало осуществляться и у этих самоуверенных магов не все идет так, как они замышляли.

Асандир, не извинившись, снова повернулся, встал и стремительно зашагал к двери. Он был заметно взволнован и не обращал внимания на рассерженных членов совета, которым едва не наступал на ноги.

Морфет улыбнулся и поспешил следом, воспользовавшись живым коридором, оставленным магом. Он достиг передней в тот момент, когда Асандир прошел через внешнюю дверь, плотно закрыв ее снаружи. Ничуть не стесняясь, наместник припал глазом к замочной скважине.

Он увидел, как Аритон подал знак поднимавшемуся по мраморной лестнице Трайту.

— Вызови своего ворона, — велел ему Асандир. — Твой друг может нам понадобиться для передачи сообщений.

Трайт ответил почти шепотом, и его слов Морфету разобрать не удалось.

Асандир чуть заметно кивнул.

— Иди в зал. Как можешь успокаивай собравшихся. Главное, никто из них не должен знать о наших проблемах. Сетвир только что прислал предостережение: Лизаэру грозит серьезная опасность. Узор, составлявший его Имя, изменился. Хуже того: Люэйн сообщил, что Дакара посетило видение и он до сих пор не может прийти в себя. В Илессида проникла одна из сущностей Деш-Тира. Оба события ясно указывают на это. Такое могло случиться, когда мы загоняли их в сосуд. Если я не ошибаюсь, нас ожидают события, предсказанные нитями судьбы. Одно слово, сказанное невпопад, одно несвоевременное действие, и вместо коронованного короля и восстановления Содружества до его прежнего числа мы получим панику и залитые кровью улицы.