— Клянусь, что возвращающийся принц — из рода Илессидов, или мне целых пять лет пить только воду.

Заплетающийся язык Дакара несколько смазал его решительное заявление.

Подошедший к Дакару маг Асандир тоже принадлежал к Содружеству Семи. Ветер шелестел в его серебристых волосах, ниспадавших на синий плащ, на лице играла довольная улыбка.

— Ты имеешь в виду пророчество о Западных Вратах? — с подозрительной вежливостью спросил Асандир.

Дакар почувствовал, как у него скрутило живот, и выругался про себя. Либо он был слишком трезв, чтобы справиться со страхом перед непременной взбучкой от Асандира, либо слишком пьян, чтобы исторгнуть при помощи засовывания двух пальцев в рот содержимое собственного желудка. Асандир редко бывал снисходительным к своему ученику. Дакару все же удалось изобразить на лице улыбку.

— «В далеком Дасен Элюре, на сто лет забытом нами...» — процитировал он собственное пророчество.

— «Неведомое искусство в руках еще не рожденных потомков двух королей...» — бодро подхватил маг.

«Неужели эти руки действительно способны восстановить порядок в мире, который вот уже на протяжении пяти веков страдает от жестоких раздоров, упадка и серой жизни под серой мглой?» Асандиру хотелось верить в это. Он улыбнулся.

— Но потомки королей уже родились, мой дорогой Пророк. Время избавления совсем близко.

Дакар не сразу уловил смысл этих слов. Когда же они пробились в его затуманенное элем сознание, он шумно возликовал и повалился прямо в заросли молочая, взорвавшиеся лопнувшими стручками и брызгами разлетевшихся семян. Семена были не белоснежными и пушистыми, а заплесневелыми, что неудивительно для мира, лишенного солнца.

— Когда? — требовательно вопросил Дакар и немедленно добавил: — Кто? Чей он потомок? Ахелласов? Эллестрионов? Фаленитов? Я бы предпочел Илессида, потому что сделал ставку на него.

Благодушное настроение Асандира неожиданно улетучилось.

— Поднимайся, — велел он ученику. — Мы немедленно отправляемся к Западным Вратам.

Семена молочая попали Дакару в нос, отчего Безумный Пророк громко чихнул.

— Так кто же? Как-никак, это мое пророчество, и я имею право знать, — проворчал он, чувствуя, как Асандир бесцеремонно пнул его башмаком под ребра.

— Поторопись, и ты сам увидишь, мой отупевший от пьянства гений. Я только что получил известие от Сетвира. Сегодня утром кто-то миновал Врата Изгнания на Дасен Элюре. Если твой Илессид сейчас находится в пути, он испытывает девяносто девять мук от путешествия через Красную пустыню. И если предположить, что он все же уцелеет, тогда у нас с тобой есть пять дней. За это время мы должны добраться до Западных Врат.

Дакар застонал.

— Эт милостивый! Ни выпивки, ни хорошеньких женских мордашек, и целых пять дней беспрерывной тряски в седле!

Пухлый и низкорослый пророк с кряхтением поднялся. В рыжей бороде, окаймлявшей его подбородок, застряли семена молочая.

Асандир выразительно поглядел на него, отчего у Дакара проступил пот на лбу.

— Ты не угадал насчет Илессида и сам себя обрек на пять лет трезвой жизни.

— В следующий раз напомни мне, чтобы вместе с элем я проглотил и собственный язык, — пробормотал Дакар.

Но его светло-карие глаза под набрякшими веками взволнованно блестели. Пришел конец их ожиданиям. Через Западные Врата сюда явится потомок одной из королевских династий Этеры, наделенный странными и неведомыми дарованиями. «Деш-Тира проклятье сломят и солнце вернут Этере». Под солнцем и ясным небом вновь будут наливаться сладким соком виноградные гроздья, а в бочках виноградарей перестанет бродить кислое никудышное пойло...

Неподвластный возрасту, Асандир уверенно шагал рядом с учеником. Просторный, незамысловатого кроя плащ мага вместе с его блузой являли разительный контраст с заляпанным грязью одеянием Дакара, сшитым из грубого домотканого полотна и плотно обтягивавшим его полную фигуру.

— Терпение, мой дорогой пророк, — назидательно произнес маг. — Предсказания часто осуществляются в весьма странных и не всегда приятных обстоятельствах.

Асандир к тому времени, скорее всего, уже знал, что обещанные дарования разделены между принцами, чьи предки смертельно враждовали на протяжении жизни семи поколении, однако Дакару он не сказал об этом ни слова.

Три мира

В амротском замке король празднует изгнание своего самого ненавистного врага, но не замечает отсутствия собственного сына и спохватывается слишком поздно...

В пыльной ложбине, между песчаными барханами цвета ржавчины, скрюченные деревья заслоняют от палящего солнца чашу фонтана, густо поросшую плющом...

Где-то в другом мире колдунья наблюдает за видением: в тумане быстро скачут на лошадях маг и пророк, и мелкие брызги разлетаются из-под копыт, нещадно давящих папоротник...

Испивший воды отсюда

Не старится пять веков,

Но не избегнет он оков...

Такова уж плата за чудо.

Надпись на фонтане Пяти Веков, созданном Давином в 3140 году Третьей эпохи

Глава III

Изгнание

Наследный принц Амрота проснулся от кошмарного сна. Ему снилось, что он, захлебываясь, барахтается в приливных волнах. Он никак не мог понять, где находится. Голова гудела и кружилась, чего раньше с ним не бывало. Лизаэр несколько раз встряхнул головой, прогоняя остатки кошмара и ожидая увидеть привычные очертания своей спальни. Прошло еще несколько мгновений, пока он обнаружил, что лежит лицом вниз на шершавых досках, устилавших дно баркаса. Открытие раздосадовало Лизаэра; он не помнил, чтобы его нога ступала на борт этой посудины. Как ни копался он в памяти, но так и не смог извлечь из нее причину, заставившую его отправиться в морское путешествие.

Наследный принц облизал губы и сразу ощутил во рту горько-соленый привкус. Все силы покинули его, мышцы болели и дрожали, как после тяжелой работы. Днище отвратительно воняло рыбой. Над головой очумело плясали созвездия, в то время как баркас, сражаясь с волнами, быстро двигался... непонятно куда.

Лизаэр сжал зубы, борясь с подступающей тошнотой. Случилось что-то неладное, но что? Злясь на свою неспособность разобраться в происходящем, он попытался встать, чтобы увидеть, что творится вокруг и куда плывет этот проклятый баркас. Однако любое движение удавалось ему с превеликим трудом, тем более что баркас сильно раскачивался. С третьей попытки Лизаэру удалось ухватиться за планшир, но чья-то мускулистая рука бесцеремонно оторвала пальцы Лизаэра от дерева, и наследный принц опять провалился в темноту...

Когда Лизаэр вновь пришел в себя, под днищем баркаса скрипела галька. В темноте звучали чьи-то голоса. Приливная волна, ударившая в борт, развернула судно, и Лизаэр больно стукнулся головой обо что-то твердое. В рокот волн вплетались человеческие крики. Мокрые руки подхватили баркас и поволокли сквозь мелководье и песчаные банки дальше. На миг бородатое лицо рыбака закрыло звезды. Затем его загрубелые, мозолистые руки торопливо скользнули вниз и схватили наследного принца за запястья. Обмякший, словно пойманная в сеть рыба, Лизаэр чувствовал, как его поднимают.

— Думаешь, тому раувенскому магу есть дело до камешков, которыми обвешан наш красавец? — спросил хриплый мужской голос.

Наследный принц протестующе застонал. Голова по-прежнему кружилась. Бурление в животе помешало ему услышать ответ невидимого сообщника. Державшие его руки переместились к плечам и так сильно сдавили их, что у Лизаэра перехватило дыхание. Наследного принца выволакивали из лодки. Это было последним его ощущением. Потом он снова потерял сознание.