— Сила без мудрости рано или поздно уничтожает себя. Этому магу не одна тысяча лет. Думаю, сейчас мы вполне можем ему довериться.

Лизаэр поднял упавшую рубашку. Сжав кулаки, он молча сунул руки в рукава. Наследный принц привык к более изящным нарядам.

Аритон следил за ним с растущим раздражением.

— Поскольку никому из нас до сих пор не причинили никакого вреда, я бы посоветовал вести себя осмотрительно. Следи за своими изысканными манерами, пока наш хозяин не раскроет причину такой заботы о нас.

— Слышу, — буркнул полуодетый Лизаэр. Повернувшись, он так посмотрел на брата, что Аритон невольно вздрогнул: слишком уж этот взгляд напомнил ему атмосферу в зале амротского государственного совета. Потянулись напряженные секунды. Потом наследный принц, выбранившись себе под нос, заявил:

— Клянусь Колесом Судьбы, мне надоело, когда меня принуждают к тому, чего мне не дано!

— Ты, пожалуй, прав, — сказал Аритон и тут же отвернулся.

Он не хотел, чтобы Лизаэр видел сейчас его лицо. Как объяснить наследному принцу, что и его невежество, и все годы учебы Аритона у раувенских магов в равной степени оказывались пустяком в сравнении с силой того, чье присутствие ощущалось даже в воздухе этой хижины?

Подгоняемый беспокойством, Аритон подошел к двери.

Сквозь щели мерцал оранжевый свет. Повелитель Теней приложился щекой к шершавой дверной доске, нашел щель пошире и оглядел соседнюю комнату. Поленья, пылающие в очаге, отбрасывали пляшущие тени на бревенчатые стены, законопаченные глиной. С потолочных балок свисали пучки трав; их терпкий аромат смешивался с запахом дров. Перед очагом на грубом табурете сидел низенький толстый человек и что-то помешивал в котле. Из-под мятой и грязной рубашки выпирал объемистый живот, а волосы давно не видели ни горячей воды, ни гребня.

Аритон передвинулся, и у него от волнения вспотели ладони. На скамейке он увидел еще одного человека, серебристые волосы которого спускались почти до плеч. Внезапно вспыхнувшее в очаге пламя высветило острые черты, черные брови были сдвинуты, но не оттого, что сидящий гневался, напротив, его лицо выражало безграничное, ничем не нарушаемое спокойствие. Хотя внешне этот худощавый человек был далеко не молод, чувствовалось, что возраст вообще не властен над ним. Поток силы, исходящий от него, заставил Аритона затаить дыхание.

— Что ты там видишь? — шепотом спросил Лизаэр, наклонившись к его плечу.

Аритон отошел от двери. Он не был готов делиться с братом своими соображениями. Если позволить восприятию наполниться благоговейным экстазом и подавить собой здравый смысл, ничего хорошего из этого не выйдет. Аритон пожал плечами, прогоняя нежелательное состояние.

— Скорее всего, с нами будет говорить вон тот, толстый. Но ты внимательно следи за другим.

Повелитель Теней с предельной осторожностью тронул ручку двери, но толстый бородач, словно лиса, моментально встрепенулся. Его пухлые руки замерли на рукоятке черпака.

— Асандир! — позвал он.

Второй человек поднял голову. Прозрачно-светлые глаза обратились в сторону двух принцев, остановившихся на пороге.

— Добро пожаловать. Ваше появление — благо для Этеры.

Свои слова он произнес на паравианском языке, который в Дасен Элюре называли древним. Лизаэр ничего не понял и нахмурился. Зато стоявший рядом Аритон вскрикнул, будто получив ожог. Асандир застал его врасплох; все самообладание, какое еще оставалось у него, было сметено ураганом чудовищной силы. Очаг и стены хижины растворились, превращенные в ничто ослепляющим присутствием бесконечности.

— Господин хозяин, мы благодарим вас за кров, — заплетающимся языком произнес Аритон.

— Эта хижина не моя, — возразил, вставая со скамьи, Асандир, но чувствовалось, что он доволен. — Я не владею землей, а потому не имею титула.

У Аритона перед глазами все плыло и кружилось. Пытаясь не упасть в обморок, он смог лишь сказать:

— Я знаю. Прошу меня простить.

Он порывисто опустился на колени, и его следующая фраза прозвучала уже в полной тишине:

— Я не хотел оскорбить вас.

— Аритон! — воскликнул Лизаэр.

Вслед за его восклицанием послышались частые удары деревянного черпака о край очага. Не в силах себя сдержать, толстый человек добавил к этому гаму собственный изумленный вопль:

— Даркарон меня побери!

Он тут же зажал себе ладонями рот и побелел, как сердцевина миндального ореха.

Асандир не удержался от смеха.

— Да вы что, с ума все посходили?

Мигом оказавшись возле Аритона, маг решительно поднял его на ноги.

— Вы оба должны простить Дакара. Ваше появление знаменует исполнение самого важного из его пророчеств. Хотя он столько раз бился об заклад, что выигранным золотом сможет навьючить мула, я запретил ему забрасывать вас вопросами раньше, чем вы поедите.

Асандир умолк, заметив недоуменный взгляд Лизаэра. Тогда он перешел на понятный наследному принцу язык:

— Проходите, садитесь и чувствуйте себя как дома. У нас еще будет время вдосталь наговориться. Если неподобающее приветствие и нарушило придворный этикет, надеюсь, наше гостеприимство сгладит этот промах.

Обрадованный тем, что здесь могут говорить на знакомом языке, Лизаэр успокоился и принял приглашение мага. Выдвинув скамейку, он уселся за стол. Аритон меж тем явно ощущал некоторую скованность.

Дакар снял с огня котел и начал раскладывать жаркое по простым глиняным мискам. Все в его облике, начиная с кудлатой головы и до сапог из мятой кожи, делало его более похожим на деревенского трактирщика, чем на ясновидца, известного верностью своих пророчеств. Однако любопытство, чувствовавшееся в его взгляде и тоне, вновь пробудило в Аритоне задремавшую было настороженность. Тщательно скрывая тревожные предчувствия, Повелитель Теней сел рядом с братом.

Интерес Дакара был куда значительнее выигранных закладов. Похоже, предчувствия Аритона начинали оправдываться. Беспокойство его нарастало, и он отвечал на все вопросы с растущим внутренним протестом. Картан преподал ему жестокий урок, и Аритон ни за что не желал вторично жертвовать своими магическими и музыкальными дарованиями во имя долга. Хотя маг и пророк цеплялись за любую возможность, Аритон старался держать нить разговора в своих руках, только бы не выдать собственного намерения. Так и не притронувшись к еде, он обратился к магу и задал первый пришедший в голову вопрос:

— Кто такой Давин?

Дакар вздрогнул. Черпак застыл в воздухе и накренился, угощая соусом камни очага. Лизаэр недоуменно поглядел на брата, видя, как тот весь напрягся.

Один лишь Асандир оставался по-прежнему невозмутимым. Но его встречный вопрос был острее шпаги:

— А почему ты спрашиваешь?

Аритон стиснул челюсти. Удача была на его стороне. Мог ли он предполагать, что вопрос этот окажется столь болезненным для хозяев? Хотя он сам убеждал Лизаэра воздерживаться от напрасных перепалок, теперь, забыв про осторожность, он ухватился за подвернувшийся шанс:

— Думаю, вы и так знаете, почему я спрашиваю.

Вслед за громким лязгом котла раздался крик Дакара:

— О Колесо Дейлиона!

Асандир взглядом утихомирил пророка, затем повернул свое непроницаемое лицо к Аритону.

— Когда-то Давин входил в Содружество Семи, куда вхожу и я. В отличие от всех нас он посчитал смертных людей недостойными править Этерой. Пять с половиной веков назад Давин посеял смуту в пяти здешних королевствах, и порядок, основанный на правлении верховных королей, был разрушен. С тех пор Этера не знает мира. Сам Давин добровольно отправился в изгнание. Я ответил на твой вопрос?

— Отчасти.

Аритон старался говорить спокойно, хотя и понимал: притворяться перед Асандиром бессмысленно. Дакар тоже уловил его состояние; пророк вдруг сделался сосредоточенным, словно купец, оказавшийся среди лихих людей. Повелитель Теней уперся руками в стол, чтобы унять дрожь в пальцах. Пророчества почти всегда предрекали незаурядную судьбу тем, кому надлежало их исполнить. Аритон не стал подавлять страх, а решил воспользоваться им как оружием, чтобы застать своих возможных противников врасплох.