Утром я проводил Ирину до её работы, потом завёл Сан Саныча домой и направился в чебуречную напротив ГОВД. Сюда Шухов всё равно не заходит и меня не засечёт, хотя, говорят, когда он сам был опером, то трапезничал здесь постоянно.

Пришёл туда, позвонил отцу в кабинет и предложил попить чай. Он согласился, а я пока занял место за столом в углу и заказал несколько чебуреков, благо, деньги у меня были. Кажется, пока я не смогу вернуться к кабинет, это место будет моей базой и точкой встречи с коллегами.

Жаль только, что здесь негде писать, ведь клеёнки так сильно пропитались жиром, что к ним всё постоянно прилипало. Кассир и повар курили на улице, клиентов всё равно кроме меня не было, на маленьком телевизоре мелькала заставка передачи «Смак» ещё старого образца, где не готовили яичницу, выводя название программы кетчупом, а писали краской на стекле.

Отец пришёл быстро. Усталый, глаза красные, на лице щетина. Кажется, домой он со вчерашнего дня не возвращался.

— Да там в районе катались, — пояснил он, сложил чебурек в два раза, съел в пару укусов и отпил чай могучим глотком. Только после этого уставился на меня. — А ты чё это не в области? У тебя же реабилитация, вроде.

— Некогда, батя, надо дела допинать.

— А мне шепнули по секрету, — отец хитро посмотрел на меня. — Что ты вчера Артура загрузил, когда встречался с ним. Что там случилось?

— Тебя всё равно не было на месте, пришлось своими силами.

Вкратце я рассказал ситуацию, не упустив и то, что Орлова провоцировал человек из банды Слепого. Отец глубоко задумался.

— А ведь чуть не упустили их, — наконец, произнёс он и взялся за второй чебурек. — И смежники вчера суетились, отвлекались, но у них и без этого хватало забот.

— Ну, зато вопрос решился, от парней пока отстали. Крови не пролилось у нас, а вот Чапай, чую, не жилец более. Но плакать не будем, и темнухи, надеюсь, не повиснет. Тело-то вряд ли найдем.

Отец очень внимательно посмотрел на меня и довольно хмыкнул.

— Рассуждаешь, как волк.

— Это плохо?

— Наоборот… Далеко пойдёшь, — сказал он. — Тебя точно надо к нам. Хорошо ещё хоть к тяжам взяли в отделение, а то бы тогда попал к имущественникам, а там в этой рутине даже думать некогда. Сутки носишься, ищешь украденные шмотки и всяких куриц, а потом пишешь и пишешь. У вас тоже рутины дохрена, но хотя бы есть, где мозгами пораскинуть. Но всё равно, это же была не твоя задача.

— А какая разница? Представь, пострелялись бы они, кому бы пришлось ехать и эти трупы пересчитывать?

— И то верно, — он усмехнулся. — Там бы такое побоище случилось, не разгребли бы. И чего ты хотел поговорить? О об этом деле?

— О другом. О Кузьмине…

— Да не парься ты насчёт Борьки, — отец отмахнулся. — Он сам решил по этой дороге идти, хотя я ему предлагал, как выпутаться.

— Я не из-за этого. Хочу понять, как он с серией связан.

— Вот это хороший вопрос. Он и в УГРО же работал, ещё инспектором, и к нам когда попросился, я его сразу без вопросов взял. А вот стоило бы их задать, потому что уже потом присмотрелся, понял, что он это…

— Что? — спросил я, когда отец слишком уж задумался.

— Честно, только между нами, — он нагнулся чуть вперёд. — Жил он не на одну получку. Осуждать за это, знаешь, сложно, много кто из наших и ваших на стороне заработок имеет. Но надо твёрдость характера проявлять, ведь одно дело — шабашка какая-то или благодарность от спасённого, а другое — когда начинаешь целенаправленно использовать положение для заработка. Договариваться за деньги на что-то глаза закрывать, а потом и сами взятки брать.

— И Кузьмин их брал?

— За руку не ловили, — отрезал отец. — Подозрения были, не оправдались. Но он стаж потом выработал и ушёл на пенсию по выслуге, устроился в банк, в тот самый, что… короче. — он явно сказал больше, чем хотел, но всё-таки успел остановиться, — короче, ушёл и ладно, бабки там исправно платили, у нас кто-то ему даже завидовал. А вот когда мы начали с этим «Фениксом» работать, предложили Борьке посотрудничать, с нами же всё-таки раньше был… да ты и сам тогда в кабинете слышал, что он сказал. А потом раз — и… — отец пожал плечами. — Вот до чего докатился.

— Я тут узнал, что он, оказывается, был в хороших отношениях с Рудаковым. Семьями дружили, на шашлыки ездили, в кабаки ходили.

— Такое было, да, — он отпил чай и осторожно поставил кружку на стол, причём она даже не стукнула. — Сейчас основная версия — Борька Кузьмин, используя свои старые наработки ещё по УБОП, набрал себе банду из всяких личностей, типа того же Сёмы и Ганса, может, кого-то ещё. А Рудаков — за их деньги делал отказные по заявам о без вести пропавших стариках, позволяя оставаться в тени. А через банк отмывали доход от продажи квартир.

— А вдруг там Рудаков всем рулил? — предположил я. — Да и приватизированные квартиры, знаешь, денег стоят, и для небольшой банды из нескольких человек — куш прямо неплохой. И посторонних там нет, закрытое общество, никто лишний не прознает.

— Вряд ли следак рулил, — с сомнением произнёс отец. — Хотя в наше время чего только не бывает. Вообще мы думаем, что когда ты увидел серию, и мы их начали прижимать, Борька начал поспешно избавляться от «коллег». А потом испугался, что мы свяжем его с ними по старым материалам, и решил избавиться лучше от нас с тобой. Чтобы наверняка себя обезопасить. И банк, опять-таки… А смежники всё на Кросса думают, — он хмыкнул.

— Всё так серьёзно? — я задумался. — Риск избавиться от нас высокий, последствия опасные, да и мы его даже не подозревали, он с Гансом и остальными вообще пока никак не связан. А вот Рудаков — другое дело.

— Версия требует доработки, — отец кивнул. — Возможно, в банде был кто-то ещё… И вот когда на Рудакова вышел Верхушин, оба запаниковали.

— Всё равно не бьётся, — сказал я. — Покушение на тебя они начали готовить до того, как я поговорил с Верхушиным.

— Вот и я про что. Не всё бьётся, надо дорабатывать. А вообще, — отец задумался. — Вот Борька всю жизнь на работе, но вот что за её пределами было — он не особо нам открывался, секретничал много. А вот Витька Иванов — сходи-ка ты к нему в больничку. Мы его в местной оставили, в областной госпиталь не повезли. Он Борьку лучше всех знал, хотя друзьями они не были, собачились, как вы с Толиком.

— Мы с Толиком сработались, не собачимся, — я усмехнулся.

— Вот и хорошо.

— Ладно, схожу сегодня к дяде Вите.

— Сходи, а то он подставился под пулю, теперь, лежит, скучает. Рад будет. А я пока дам команду, чтобы за Севером присмотрели, чтобы он тех твоих ребят не трогал. Не думаю, что сподвигнется, но все же. Раз ничего не вышло, то он сделает вид, что ничего и не было. Но на всякий случай надо ему намекнуть об этом. Смежники, думаю, тоже этим займутся.

— А сливать это Артуру не будете? — решил я уточнить.

— Ещё чего, чтобы они тут бойню устроили? — возмутился отец. — Но зато у нас будет козырь. Ну и заодно гарантия для тех парней, что если Север или Слепой решат с них что-то требовать, мигом огребут от всех, кого можно.

— Понял. Я пока тачку твою возьму, погоняю, ты всё равно на работе?

— Да без проблем.

РУОП хитрил, но у них свои методы работы с бандитизмом, а я со стороны видел далеко не всё. Про ФСБ вообще молчу, даже отец вряд ли знает, что именно они тут разрабатывают.

Я распрощался с отцом, а затем зашёл к нему в квартиру взять ключи. Но не от москвича, а от гаража Серёжи, отцовского соседа. Тот уехал на заработки аж в Португалию, работать строителем, ключи от квартиры и гаража оставил отцу, чтобы тот присматривал за всем. Машины у него не было, но зато в гараже хранились инструменты.

Ну и заодно часть арсенала, полученного Орловым от блатных, я туда тайно перевёз.

И с этой посылкой я направился на встречу с Турком в оговоренном месте, недалеко, кстати, от КБО орловских ребят. Тот был чем-то недоволен.

— Здорово, Паха, — он вышел из девятки и открыл багажник. — А чё ты мне не сказал?