– Она просто хотела отвлечься от своей дерьмовой жизни, – продолжала я. – Найти отдушину…

– Ну если так, не повезло ей. Ведь в конце все вышло боком.

Я его не слушала. В мыслях возник тот вечер совсем недавно – вечер, когда я нашла способ забыть о тревогах. Я хорошо помнила то чувство, когда суета в голове затихла и физические ощущения вышли на передний план. Я помнила блаженство пустоты. Даже после того, как все закончилось, я могла думать лишь о том, что сделала; другие проблемы просто перестали существовать.

– …и, наверное, смысл в этом есть. Под таким углом «Алую букву» точно никто еще не рассматривал, а Перкинс любит креативный подход. Можем и высший балл заработать. – Уэсли повернулся ко мне, и лицо его стало встревоженным.

– Жупа, с тобой все в порядке? Уставилась в никуда.

– Не надо называть меня жупой.

– Ну ладно… С тобой все в порядке, Бьян…

Но прежде, чем он успел произнести мое имя, я придвинулась к нему. Мои губы стремительно прижались к его губам. Пустота в эмоциях и мыслях возникла мгновенно, но физически я ощущала все. На этот раз Уэсли был менее удивлен и уже через секунду его руки метнулись ко мне. Мои пальцы запутались в его мягких волосах, а его язык проник мне в рот.

И снова физиология одержала верх. В голове было пусто – надоедливые мысли перестали меня преследовать. Даже звуки из стереосистемы Уэсли – какой-то незнакомый фортепианный рок – казались едва слышными из-за обострившейся чувствительности к прикосновениям.

Я почувствовала, как ладонь Уэсли скользнула вверх по животу и двинулась к груди. Я с силой оттолкнула его. Его глаза округлились, и он отпрянул.

– Только не бей меня опять, – проговорил он.

– Заткнись.

Я могла бы на этом остановиться. Могла бы встать и выйти из комнаты. И на этом поцелуе все бы закончилось. Но я этого не сделала. Ощущение пустоты в голове после поцелуя было таким приятным – это был такой кайф – что я просто не могла взять и отказаться от него. Да, я ненавидела Уэсли Раша… но в его руках был ключ к моему спасению, и в тот момент я хотела его… я нуждалась в нем.

Не говоря ни слова и не колеблясь, я стянула футболку через голову и швырнула ее на пол. Он даже не успел ничего сказать: я опустила руки ему на плечи и повалила его на спину. Секунду спустя я уже сидела на нем верхом, и мы снова целовались. Он расстегнул мой лифчик, и тот присоединился к футболке на полу.

Мне было все равно. Я не стеснялась, не чувствовала себя неуверенной. Раз он считал меня жупой, мне не надо было стараться произвести на него впечатление.

Я расстегнула пуговицы на его рубашке, сняла заколку, и мои волосы рассыпались волнами. Кейси была права. У Уэсли было потрясающее тело – под гладкой кожей на груди проступали накачанные мышцы. Я восторженно провела руками по его мускулистым плечам.

Его губы переместились на мою шею, и у меня появилась возможность передохнуть. Запах его парфюма дразнил обоняние. Он начал целовать мое плечо, но тут сквозь мой восторг вдруг пробилась одинокая мысль. Я подумала, почему он не оттолкнул меня, ведь я, как-никак, была жупой.

И тут я поняла – Уэсли Раш не отказывался ни от чего, что плыло к нему в руки. Это я должна была испытывать отвращение.

Но он снова поцеловал меня в губы, и мелькнувшая в голове мысль испарилась. Повинуясь животному инстинкту, я слегка прикусила его нижнюю губу, и Уэсли застонал. Его ладони коснулись моих ребер, и по моей спине пробежали мурашки. Блаженство. Чистое блаженство.

Лишь когда Уэсли перевернул меня на спину, я всерьез задумалась о том, чтоб остановиться. Он посмотрел вниз и опытной рукой принялся расстегивать мне молнию на джинсах. Тут мой уснувший мозг зашевелился, и я спросила себя, не зашло ли все слишком далеко. Возможно, стоило оттолкнуть его и прекратить это прямо сейчас. Но зачем? Что мне терять? А с другой стороны, что я выиграю? Как я буду чувствовать себя через час… а может, даже раньше?

Но не успела я ответить на все эти вопросы, как Уэсли стянул с меня джинсы и белье. Достал из кармана презерватив (лишь потом я задумалась – что за человек носит презервативы в кармане? В бумажнике – да, но в кармане? Не слишком ли самонадеянно?), и вот уже его джинсы тоже валяются на полу. Не успела я опомниться, как мы уже занимались сексом, и мысли мои снова растворились.

Мне было всего четырнадцать лет, когда я впервые переспала с парнем. Это был Джейк Гейтер. Ему недавно исполнилось восемнадцать, и он прекрасно понимал, что по сравнению с ним я совсем еще девчонка. Но мне так хотелось, чтобы у меня был парень. Я мечтала нравиться и быть такой, как все, а Джейк учился в выпускном классе, и у него была машина. Тогда для меня это был предел совершенства.

За три месяца, что мы были вместе, Джейк так ни разу и не сводил меня на настоящее свидание. Раз или два мы обнимались на заднем ряду темного кинотеатра, но не сходили ни в боулинг, ни на ужин. Чаще всего мы прятались от всех, чтобы наши родители и его сестра (которая позже стала моей лучшей подругой) про нас не узнали. По правде говоря, эта секретность казалась мне забавной и даже сексуальной – запретная любовь, как в «Ромео и Джульетте». Эту книжку мы как раз в том семестре проходили.

Мы были вместе всего несколько раз, и хотя сам процесс не доставлял мне особого удовольствия, ощущение близости и контакта успокаивало. Я знала, что если Джейк касается меня, значит, он меня любит. Знала, что секс – это что-то прекрасное и страстное, и я не совершаю ошибку, когда занимаюсь этим с Джейком.

С Уэсли Рашем все было совершенно иначе. Хотя в этот раз физическое наслаждение, безусловно, было сильнее, ощущение близости и любовь отсутствовали. Когда все закончилось, я почувствовала себя грязной. У меня возникло ощущение, что я совершила постыдную ошибку, но вместе с тем это было приятно. Я чувствовала себя живой. Свободной. Окрыленной. Ум очистился, словно кто-то нажал на кнопку «обновить». Я понимала, что эйфория не будет длиться вечно. Но ради минутного забытья я готова была испытать муки сожаления.

– Вот это да, – выдохнул Уэсли. Мы лежали в его постели на расстоянии вытянутой руки друг от друга; прошло всего несколько минут после того, как все закончилось. – Такого я не ожидал.

Боже. Стоило ему открыть рот, и он тут же все портил. Я раздраженно хмыкнула, по-прежнему обдумывая эмоциональные последствия произошедшего:

– А что? Теперь стыдишься, что переспал с дурнушкой?

– Нет. – К моему удивлению, голос у него был очень серьезный. – Я никогда не стыжусь тех, с кем сплю. Секс – естественная химическая реакция. И она никогда не бывает случайной. Кто я такой, чтобы определять, кому выпадет радость делить со мной постель? – Он не видел, как я закатила глаза, и поэтому продолжал: – Да нет, я просто потрясен. Ведь я уже начал думать, что ты меня ненавидишь.

– И это правда, – заверила я его, сбросив покрывало и потянувшись за своей одеждой.

– Но недостаточно сильно, наверное, – заметил Уэсли, облокотившись на локоть и глядя, как я одеваюсь. – Ведь ты фактически набросилась на меня. Такая страсть по отношению к человеку, которого ты ненавидишь, вряд ли возможна.

Я надела футболку.

– Поверь, Уэсли, я тебя не выношу. Я просто использовала тебя. Ты же постоянно используешь людей для своих целей – тебе ли не понять? – Я застегнула джинсы и взяла заколку с прикроватного столика. – Это было весело, но если ты кому-нибудь проболтаешься, клянусь, я тебя кастрирую. Ясно?

– Почему? – спросил он. – Твоей репутации пойдет только на пользу, если люди узнают, что ты со мной переспала.

– Возможно, ты и прав, – признала я. – Но у меня нет никакого желания улучшать свою репутацию, особенно таким способом. Поэтому ответь: ты будешь держать рот на замке или мне начинать искать подходящий острый предмет?

– Джентльмены всегда держат рот на замке, – ответил он.

– Ты не джентльмен. – Я заколола волосы на затылке. – Это меня и тревожит. – Взглянув на свое отражение в зеркале в полный рост на противоположной стене, я убедилась, что выгляжу нормально и вид у меня не виноватый, а потом снова повернулась к Уэсли. – Ну давай же, надевай штаны. Нам еще этот дурацкий доклад писать.