Как я не всматривался в сумрак, ловя всполохи, больше этого силуэта я не увидел. Двинувшись дальше, для простоты я пока решил, что мне просто померещилось, игра света и тени на камнях, плюс копившееся в последнее время напряжение.

Но это событие в памяти я отложил. Не слишком верю в случайности.

Ни в одном из миров я не встречал призраков. Повидал много, но вот призраков — не встречал.

И не сказать, чтобы я был склонен к галлюцинациям и видениям.

В конце концов, я нашел щель между валунами, в которую смог втиснуться, хотя бы укрылся и спрятал припасы от ливня.

Затем, за неимением лучших занятий, заснул.

В этом мире есть традиция, традиция строить стоянки. Если ты в походе, и знаешь, что в однодневном переходе есть стоянка, то признаком хорошего тона считается оборудовать по дороге пару мест для отдыха, костровищ, натаскать водорослей чтобы сушились, если есть возможность, положить сушеной еды. Мало ли что.

Людей было мало, но капля точит камень. Так здесь пробивали новые маршруты столетиями.

Сокращали путь, делали его проще, удобней, проходимей.

Если ты в походе, и знаешь, что в однодневном переходе нет стоянки, где можно заночевать, то пользуйся любым удобным случаем, чтобы ее сделать. Если не полноценную стоянку, то хотя бы наметки, чтобы следующий, кто пойдет за тобой, смог ее довести до ума.

То же относилось и к мостам, но их редко делали в одиночку. Надо полагать, что реки здесь надолго задерживали людей. Пока не соберется достаточно народу, инструмента, материалов. Пока не найдется кто-нибудь сообразительный, чтобы правильно выбрать место для моста, и предложить, как из одних камней и веревок выстроить что-нибудь надежное. Мосты занимали время и ресурсы.

Временную стоянку можно было сделать легко, если с руками у тебя все в порядке.

Уже по тому, что Отшельник лишь накидал основы стоянки, было понятно, насколько ему не терпелось на ту сторону. Первый его ночлег я не нашел вовсе, но здесь можно было сослаться на то, что я просто прошел другим маршрутом. Но к вечеру очередного дневного перехода от последнего убежища я все-таки вышел на место, где он ночевал.

Выйти на место стоянки несложно. Что всем нужно от этого места? Пресная вода, а значит чаще всего какой-нибудь ручей, иногда озерцо. Доступ к пище и топливу, а в этом мире это значит — недалеко от берега. Безопасность от непогоды и штормов, а значит — не слишком недалеко. На самом берегу никто не селится, никто не строит стоянки, даже костровище там редкость.

Сотня-другая метров от берега выше по любому ручью, а потом ищи удобное естественное укрытие, которое можно обустроить. Я вышел на место, где остановился Отшельник, с первого раза.

Пещера была даже великовата для ночлега, слишком широкий вход. Видно было, что Отшельник обустраивал место скорее по инерции, не задумываясь. Но водорослей под навес он спрятал, и они давно уже высохли. И на том спасибо, за последние дни это стало первой ночевкой с костром.

С остальным буду разбираться завтра.

Винить Отшельника за безалаберность было сложно. Уж я-то отлично понимал его поспешность.

Прямо с утра я отправился к морю, добраться до которого оказалось непросто. Не случайно эти места оставались не заселены. Слишком мало удобных подходов, да и те, что были, оставляли желать лучшего.

В итоге мне пришлось спуститься к морю прямо по руслу ручья. Кое-где перетаскивая камни, добавляя ступенек. Но все равно ноги я промочил. Ручей бился между скал, не оставляя берегов, лишь скользкие булыжники. Иногда было проще идти просто по дну.

Это место можно было обустроить. Но, хоть я и не спешил так, как Отшельник, но и задерживаться здесь надолго не планировал.

Один день. Это место заслужило, чтобы я потратил на него день. Место того стоило.

Залежи водорослей, которыми воспользовался Отшельник, обнаружились на берегу сразу. Я выбрал те, что посуше и еще не начали гнить. Сделал несколько ходок, натаскивая водоросли с запасом, раскидывая их в укрытой от дождя пещере чтобы просохли. Хватило даже на лежанку.

Половил рыбы, недолго, делать большой запас не имело смысла. Вполне возможно, что следующий человек появится здесь через десятилетие. Какие-то рыбины я оставлю сушиться, но немного.

Нашел глину, натаскал камней и слегка прикрыл вход. Перенес костровище внутрь, сотворив жалкое подобие дымохода. Получилось не очень, но дым хотя бы не шел в пещеру, а часть тепла экранировалась и оставалась внутри, и для меня этого было достаточно. Протопить всю пещеру все равно было нереально, а прилечь у самого входа и погреться у костра — уже неплохо. Откровенных холодов на этих берегах не бывало. По крайней мере, не в этих местах. Да и вряд ли кто-то смог бы выжить, наступи здесь морозы. Никаких водорослей на растопку бы не хватило.

Зная, что на одной рыбе здесь долго жить не стоит, добавил к обеду какие-то экзотические сушеные водоросли. Этими витаминами всех снабжал, как ни странно, тоже кузнец.

Откинулся на теплый камень и задумался.

Погода наладилась.

Но я не был даже на середине пути. Завтра нужно было двигаться дальше, вопрос лишь в том, успею ли я дойти до исчезновения.

Пока же можно подумать.

Кузнец не удивился моему появлению.

Кузнец нахмурился. Он всегда хмурился. Морщины на переносице слегка разглаживались лишь тогда, когда он смотрел на сына — восьмилетнего мальчугана, помогавшего ему везде — и в кузнице, и в стряпне, и в рыбалке. Во всем.

— Понятно было, что ты явишься. Раз сосед твой стронулся, то и тебя на месте не удержишь. Вопрос лишь в том, ты просто в гости, — или готовишься уходить вслед за ним, через Пустошь?

Принесенному мной барахлу он обрадовался. Кое-что подобрал на обмен.

— Ты не первый исчезающий, который здесь бывал. Пока я в этой кузне, а я здесь уже полжизни, в наших края появлялось трое до тебя. Так что я знаю вас не по легендам и слухам. И вот что я скажу — несмотря на то, что вы и так мечетесь между мирами, но всем вам и в одном мире на месте не сидится. Ты — продержался дольше всех. Пустошь тебя придержала. Двое отправились через нее. Одна — ушла назад, кто-то там ей приглянулся.

— Все вы — кочевники.

Тогда я не стал спорить. Совершенно не чувствую себя кочевником. Даже наоборот, в каждом из миров оседаю, как только получается.

Но ситуация меняется. И сейчас ситуация гнала меня дальше.

— Поговорить бы хоть с одним, — ответил ему я. — Мне не так везет.

— Люди, пришедшие с той стороны, еще когда я был молод, — говорили, что сразу за краем пустоши, в первом поселении, у реки, появляется один. Но редко. Слишком надолго исчезает.

Сын у кузнеца подрастал хороший, жаль, что рос без матери. Принес нам морс из водорослей в глиняном кувшине. Принес нам глиняные кружки. И ушел в кузню что-то доделывать.

Теперь, когда Отшельник ушел, сыну кузнеца почти наверняка сосватают единственную невесту в округе.

Погода портилась.

Намеченная Отшельником и слегка доведенная до ума мной стоянка осталась далеко позади. И новых впереди не намечалось. Может быть еще одна, но явно не сегодня.

Как бы мне ни хотелось поскорее добраться до той стороны, но припасы были на исходе, за последние дни я уже несколько раз сильно промок, да еще и продуло, и заболеть здесь, без надежды на помощь, было не лучшей идеей.

Нужно было искать укрытие получше, и вставать на длительную стоянку, стараясь хоть как-то согреться.

Пока я жил с Отшельником, и вообще в подготовленных к жизни местах, то как-то и не сильно обращал внимание на погоду. Разве что в начале, в первые дни, когда только искал берег и людей. А потом — ну дождь, ну ветер. Всегда можно пересидеть в пещере с хорошим запасом топлива, подготовленного загодя.

Загодя — вот с этим здесь были проблемы. Все вокруг было сырым. Камни были сырыми, песок был сырым. Водоросли на берегу — тоже наверняка были сырыми, а до берега еще надо было добраться, к океану здесь вели только отвесные скалы.