Либо им было абсолютно все равно, слышим мы их или нет. Нас уже списали.

Главарь махнул рукой, и они двинулись вперед, теперь уже осторожно, осматривая каждый проем. Подошли чуть ближе и снова встали.

— Сдавайтесь, и будете живы! — крикнул главарь. Язык ящеров. Повторил то же на двух неизвестных языках. Потом язык Вождя, потом еще неизвестный.

Как ни странно, на своем он фразу не повторил. Видимо, считали свою нацию здесь редкостью.

Мы молчали. На месте Молчуна, я бы выстрелил, подал сигнал. Лучшего шанса у нас могло больше не быть. Возможно, сейчас это самое близкое, насколько мы смогли их к себе подпустить.

Но Молчун всегда отличался выдержкой.

Главарь разочарованно развел руками.

Я начал поворачивать голову в сторону Молчуна, чтобы махнуть ему начинать, но в это время главарь заговорил вновь:

— Давай, выводи его.

И после короткой паузы:

'Мы делаем свою работу в тени звезд,

Мы делаем свою работу в свете галактик,

Мы…'

Я уже слышал эту фразу. На другом языке, но почему-то даже при этом она звучала похоже. Ритм, внутренняя нанизанность смыслов, часть из которых вообще не передавалась переводом, как ни пытайся.

Только еще смутно прозревая, я начал поворачиваться назад, всем телом, но в затылок, в самое основание шеи, мне уткнулось дуло пистоля.

— Осторожно иди вперед, иначе они перебьют всех до одного.

Твою ж… Молчун.

Он вывел меня на открытую площадку, левая рука на плече, дуло пистоля упирается четко в ямку под затылком.

— Молодец, — кивнул главарь, продолжая говорить на своем языке. Подразумевалось, что Молчун его знает? Или главарю было безразлично, понимает ли его внедренный информатор. — Молодец, очень хорошо.

И обращаясь к своим, скомандовал:

— На холод его, побыстрее. Говорят, некоторые умеют подыхать в последний момент. Не дайте этому уйти.

Двое пошли в нашу сторону. Я лишь начал смутно догадываться, что меня ждет, когда сзади началось движение.

Торопыга. Он превзошел сам себя. Метнулся вперед, и быстрее, чем хоть кто-то успел среагировать, снес Молчуна, потащив вперед, за собой. Они упали на камни вместе, и несколько раз кувыркнулись, не расцепляясь.

— Тех клади, не нужны, — негромко, но отчетливо скомандовал главарь. Ближайший охотник начал стрелять. Оружие — что-то огнестрельное — оказалось без функции автоматической стрельбы. Но, если часто нажимать на спусковой крючок, в этих условиях разница невелика. Три-четыре выстрела в секунду, а ему дали целых две.

Я рванулся вперед, поняв, что в меня стрелять они не будут, и опасаясь лишь обещанной заморозки.

— Не зацепи, — так же негромко скомандовал главарь, и захлебнулся собственной кровью. Стрела Шрама сильно поменяла ситуацию на арене. Даже не ожидал, что из лука можно так точно выстрелить. Тем более не ожидал, что Шрам вообще умеет им пользоваться. Расстояние было велико, да и сам лук так себе.

Начал стрелять второй охотник, но не в меня. В кого-то сзади. Я налетел на первого, сбивая его с ног, останавливая его выстрелы, мы покатились, и в этот момент я успел бросить короткий взгляд назад.

Все, кто еще был жив, напали одновременно.

Архитектор метнула копье. Промахнулась, оно лишь оцарапало бедро второго охотника. Но это помешало ему целиться, сбило его на секунду. Секунды Увальню хватило.

Мой охотник откинул оружие, ударил меня в живот, выбивая дыхание, и второй рукой вогнал мне ампулу, чем-то похожую на использованный недавно Вождем стимулятор.

Вождь, кстати, был уже рядом. Я поплыл. Это оказалось немного похоже на переход, но не было им. Заморозка.

Вождь заработал ножами.

Навалилась усталость, я отключался, краем сознания пытаясь контролировать тело, пытаясь удержать охотника, не дать ему сделать еще что-то. Инъекция захватывала меня все сильнее, не оставляя ни одного уголка меня, который бы еще мог действовать.

«Мы делаем свою работу в тени звезд, — прошептал охотник, на его губах уже пузырилась кровь, но он шептал, пристально глядя на меня: — делаем ее в свете галактик, на перекрестках созвездий. Народы исчезают, мы живем в тени… Звезды сгорают, мы работаем в тени их огня…»

Мир померк, но нового не появилось. Если бы я мог чувствовать, то, вернее всего, был бы этому только рад.

И каждая пылинка ничтожная может стать центром вселенной.

Уолт Уитмен, «Листья травы»

Я сел, со всхлипом втянув в себя воздух.

В помещении было сумеречно, глаза сначала судорожно начали искать хоть какой-то источник света, а потом адаптировались к тому, что есть.

С меня сползла куча тряпья, предплечье колола прикрепленная к вене трубка, зачем-то еще обмотанная лоскутом из-того же тряпья. Я пощупал лоскут, вроде его прокипятили, что уже успокаивало. Потрогал голову, мне не показалось, на ней тоже был закреплен какой-то провод, или трубка. По крайней мере — эта никуда не втыкалась, что уже радовало.

Чуть дернул плечами, руки слушались. Крутанул шеей. Она захрустела, но подчинилась.

В сумраке начали проступать очертания границ комнаты, никакой мебели, только стены. Точнее мебель здесь похоже когда-то была, но теперь она лежала на полу, разломанная и использованная как стеллажи для лежанок.

Лежанок было несколько, и я занял лишь одну из них. На всех, также как и на моей, была навалена старая одежда, и сначала, в сумраке, я подумал, что они пустуют.

Потом самая большая куча зашевелилась, и из-под вороха выглянуло лицо Архитектора, и сразу за ней приподнялся Увалень. Спали в обнимку. Быстро они.

Или это я медленно? Я еще раз проверил себя. Подергал мышцами, дал себе команду пошевелить пальцами ног, дернул бицепсом. Все затекло, но слушалось. И то, затекло скорее из-за не слишком удобного ложа.

Архитектор что-то произнесла, громко, словно кого-то призывая.

Я сначала даже не понял, что она сказала, потому что ожидал от нее фразы на ее языке. Она же крикнула на языке Хакера.

Значит, либо Молчун, либо Хакер живы, хоть кто-то из них.

Зашевелилось еще несколько куч, Архитектор в это время поднялась, поправляя на себе одежду. Не то, чтобы она была раздета, так, задралось здесь и там. Какие они шустрые. Я как-то даже успел коротко позавидовать.

Она подскочила ко мне, и начала пихать мне банку с водой.

— Пей, пей! — она настаивала, хотя я пытался сначала задать вопрос. Хоть один, а их было много. — Замучались тебя поить. Пей наконец.

Проще было выпить, чем идти, наклонившись, против течения.

— Кто выжил? — спросил я, осматривая еще раз поднимающихся с лежанок. Увидел Шрама, лук стоял, прислоненный к стене. Увалень встал, и я понял, что у них тоже, над их головами, у стены, стояло два ружья, явно из той последней схватки.

— Краснокожий караулит снаружи, сейчас услышит придет. Технарь вон, — она показала в угол комнаты. — Просил не будить, пока не проснется сам, у него единение.

Хакер полусидел в углу. В этом месте здание пробил скрученный, толстенный ствол дерева, или это такой корень, отсюда было не разобрать, да и разница при отсутствии листьев невелика. Хакер практически обнимал этот ствол, полулежал на нем. Вроде дышал, уже хорошо. Жив.

— Все?

Архитектор кивнула. Увалень, тоже успевший встать, заправиться и подойти ближе, сказал:

— Оставили всех там. Хакер сказал. Там глубокие, очень глубокие подвалы. Всех, наших, охотников затащили туда. Подожгли. Завалили. Как смогли обрушили здание. Всю одежду их разобрали и собрали заново, Хакер каждую складку проверил. Оружие… — Увалень махнул рукой себе за спину, — разобрал по деталям, обнюхал и собрал заново. Сказал, что по нему нас не отследить, даже если очень захотят.

— Снять можно? — ткнул я в трубку на руке.

Архитектор неуверенно посмотрела в сторону Хакера: