Возвращаясь к пирамиде Джедефра, мы теперь видим, что ее имя трактовалось неверно. Понимая загадочный объект «Сехед» как огненный шар и метафизическое средство перемещения на Небеса, мы видим, что Джедефра не выражал желания стать Сехедом, а просто называл свою пирамиду «Сехед Джедефра», то есть средством для своего поднятия в небеса.

Чтобы разъяснить возможные неправильные интерпретации, связанные со звездным культом, необходимо подчеркнуть разницу между восхождением фараона к звездам и его подъемом в небо, чтобы самому стать звездой. Подняться к Ориону — значило достичь места для начала нового, главного пути, «войти» в небесный мир, а не достигнуть цели. Египетское слово «звезда» означало «велики ворота небес», то есть вход в Дуат (см. Е. Wallis Budge, An Egyptian Hieroglyphic Dictionary, Vol. 11, p. 654).

Что касается второго (превращения в звезду или звезды), то в этом случае, по-моему, представление о культе звезд основано на ложных положениях. Ведь, по моему убеждению, «бессмертные» — не звезды, а метафизические планеты, а «Сехед» — огненный шар, ставший метафизическим символом.

В конечном счете отметим, что значение звезд в египетской религиозной системе двояко. Во-первых, египтяне верили, что некоторые звезды — видимое воплощение «души» погибших планет (божеств). Во-вторых, Сириус и Орион понимались как символический вход в тело богини Нут, которое и было «назначением» фараона, стремившегося возродиться. Сириус символизировал мощные воды взорвавшейся планеты, а Орион — воинское, мужское начало.

Теперь еще об одной бессмертной «звезде». В Речении 485 «Текстов пирамид» есть слова царя: «О Гор, тот, что на Шедшед, подай мне руку, чтобы я мог подняться на небо к Нут; О Нут, дай мне силу жизни, чтобы я мог собрать заново мои кости и члены моего тела… Могу ли я подняться в небо, как Великая звезда посреди восточного небосклона?» В этом стихе «кости» и «члены» явно символизируют части взорвавшейся планеты, которые требуется воссоединить, тем более что речь идет о «востоке» и что фараон высказывает желание стать Великой звездой, находящейся там же.

В «Текстах пирамид» имеются упоминания о ней, как об «Утренней звезде». Так, в Речении 412 Ра (по нашей концепции — бывшая планета) отождествляется с «Утренней звездой», и это не случайная ошибка, потому что в Речении 554 фараону сообщается: «Ты один из тех, кто окружает Ра, кто окружает Утреннюю звезду».

Планетарный характер «Утренней звезды», кроме отождествления с Ра, подтверждается и тем, что в «Текстах пирамид» Гор из Дуат именуется «божественным соколом, парящим в небе». Выше уже говорилось, что «Гор» и «сокол» — эпитеты планеты. Сэр Э.В. Бадж совершенно верно заметил в 1934 г., что, по египетским преданиям, Утренняя звезда возрождает к жизни усопшего царя — Озириса и она же дает жизнь Ориону — созвездию, символизирующему Озириса. Кроме того, словосочетание «Утренняя звезда» записывалось как «Нутр-дуав», т. е. как один из символов планеты. Термин «дуав» означал восход Солнца, утреннюю зарю, а это — символ вечного возрождения Ра-Озириса из тела Нут в образе Хепри. Ассоциирование птицы Феникс с душой Ра, душой Озириса, возрождением вообще также свидетельствует о тождестве Утренней звезды и взорвавшейся планеты.

Теперь обратим внимание на «географическое» положение Утренней звезды. Она находится в той же части небесного Дуата, что и участники знаменитого столкновения Гор-старший и Сет. Это место, именуемое иногда «Тростниковое поле», вдохновило идею древних греков о блаженных Елисейских полях. Однако иной раз его называли и гораздо более угрожающе — «Замок булавы». Согласно «Текстам пирамид», «Замок» принадлежал «великим» (Гору-старшему и Сету) (Речения 215,262).

Символика булавы очевидна. Мардук в вавилонском мифе разбил булавой голову Тиамат (вспомним подобную историю с Нут во время ее ссоры с Гебом). А по археологическим данным известно, что булава в древнейший период египетской истории была главным символом царской власти. В Речении 606 говорится, что на Тростниковых полях «главенствуют два могучих божества». Возможно, это те же Гор-старший и Сет; но нельзя исключить, чтобы эти два бога символизировали также богатые водами планеты «В» и «К». В любом случае Тростниковое поле и Замок булавы представляют две стороны одной области, входящей в Дуат, — символ возрождения «изначального времени».

Об Утренней звезде в египетских текстах говорится, что она находится «среди Тростникового поля, и там Ра посадит фараона «на железный трон»» (Речения 437, 610). Ранее я уже писал, что трон символизировал планету или ее орбиту, и неудивительно, что в «Книге мертвых» одного из богов просят «дать остров царю на Тростниковом поле». «Остров» — это прекрасный образ планеты, «плывущей» волшебным образом по небесным водам. Однако из тех же египетских текстов мы узнаем, что это «поле» скорее похоже на водоем. Например, в Речении 325 говорится: «Он (Гор) поднимается на Тростниковое поле, чтобы искупаться на Тростниковом поле». Фараоны нередко отправлялись на Тростниковое поле на «тростниковых плотах», и эти постоянные упоминания заставляют вспомнить о предании, согласно которому в начале мира плот появился среди первозданных вод, и на него сел сокол. Напоминают они также о «болотах» и «камышовых хижинах» из вавилонского эпоса. Мардук изображен на цилиндрических печатях между двумя камышам (то есть посреди побежденной планеты Тиамат (см. илл. 50–52)).

Отчего же у египтян родилась идея, что тростник растет на небесных островах? Поколения исследователей относили это обстоятельство просто за счет буйной фантазии наших далеких предков. Но нельзя не увидеть здесь явной параллели с гипотезой Ван Фландерна о бывших планетах, богатых водами. Тут следует отметить, что в Замке булавы наряду с Гором и Сетом упоминается также бог Луны Тот (Речение 665). Чем же вызвано его появление в космосе? Если помнить о гипотезе взорвавшейся планеты (планет), то можно объяснить и загадочное упоминание о «горах» Озириса и Сета в Речении 477: «Тебе (Озирису) дарованы и Небо, и Земля, и Тростниковое поле, и горы Гора, и горы Сета». Этими горами «правит» фараон в Дуат, а они «служат» ему. Иногда проводятся и различия между «горами Озириса» и «горами Сета», которые находятся гораздо дальше на востоке (Речение 470). Это вполне соответствует известному нам соотношению между внутренней планетой (планетами) «В»\ «К» и дальней вторгшейся планетой (планетами) «Х»\ «Т».

Как явствует из анализа «Текстов пирамид», понятие «гора» относится и к планетам, и к спутникам. Поэтому в Речении 306 Геб произносит странную фразу: «Горы моей Горы — это горы Гора и Сета». С какой стати гора должна владеть другими горами? Однако фраза эта обретает смысл, если в ней имеется в виду, скажем, планета с двумя спутниками. Вспомним также легенду о том, как Гор-старший лишил Сета яичек (в данном случае Геб до его гибели является «альтер эго» Гора).

Таким образом, я полагаю, что египтяне создали Дуат, чтобы в этом метафизическом мире все планеты и их спутники, участвовавшие в «небесной битве», обрели прежнее состояние. Это, видимо, происходит после «обмена» спутниками, но до взрыва. Отсюда Озирис может «получить горы Гора» и «путешествовать вокруг гор Сета». В этом совершенном «ином мире» Озирис как бы играет роль умиротворителя Гора и Сета ради достижения вечного мира. Поэтому в Речении 254 царь-Озирис заявляет: «Она (Тефнут) утверждает мое право на двух полях жертвоприношений, а я в Великих небесных водах стараюсь рассудить двух спорщиков».

Одним из самых любопытных споров между египтологами последнего времени была дискуссия о характере таинственной народности «шемсу-Гор», имя которой переводится по-разному: «последователи Гора», «товарищи Гора», «почитатели Гора», «знающие тайны Гора» и т. д. Сами египтяне именовали их божественными правителями легендарных додинастических времен. Может сложиться впечатление, что египтяне действительно считали «шемсу-Гор» народом из плоти и крови, и Роберт Бьювел в книге «Хранитель Бытия» даже пришел к выводу, что «шемсу-Гор» были «удивительно могущественными и просвещенными людьми», создателями научной астрономии, «выполнявшими некий большой космический проект».