— Вы хотите сделать такую же глупость, как наш планетарный эколог?

Холодно, все еще раздосадованный домыслами и пустыми подозрениями Туэка в отношении Дороти, Джесси ответил:

— Нечасто мне приходится встречаться лицом к лицу с поверженным противником. Этот червь для нас такой же вызов, как и борьба с Хосканнером. Дай же мне ощутить вкус победы.

Туэк послушно посадил машину возле безжизненного чудовища. В длину червь достигал почти одного километра. Джесси вышел из орниджета и поспешил к охваченному восторгом ученому, который стоял возле высившегося над ним исполина.

— Он мертв?

Воздух был наполнен коричным ароматом пряности. Хайнес сделал соскоб с жесткого покрытия кольцевого сегмента и покачал головой.

— Для того чтобы убить такую тварь, потребуется нечто большее, чем шоковая канистра, кавалер Линкам. Подозреваю, однако, что этот червь не причинит нам никаких хлопот еще, по крайней мере, несколько часов. У экипажей будет масса времени для работы.

— После полутора лет сплошных неприятностей мы, наконец, сдвинулись с места. — Джесси изумленно уставился на огромного песчаного червя. Едкий запах корицы исходил из ноздрей чудовища — то была сырая пряность вроде той, которая сочилась из песчаных форелей и которая свела с ума беднягу Инглиша.

Левиафан пошевелился, заставив Джесси и Туэка отпрыгнуть в сторону.

— Он уже несколько раз так делал, — сказал Хайнес. — Мне кажется, что черви, должно быть, тоже видят сны.

Прежде чем снова затихнуть, тварь сделала чудовищный выдох, насыщенный парами меланжи. Концентрация была так высока, что Джесси ощутил головокружение, которое, впрочем, сразу прошло, когда воздух очистился.

— Хотя мы сегодня добыли огромное количество пряности, думаю, что Бауэрсу надо доложить лишь о небольшом увеличении и предъявить ему доказательства. Надо просто показать ему, что мы сдвинулись с места — чтобы он не запретил нам дальше добывать пряность, но и не показывать ему весь успех, чтобы не возбуждать у него нездорового интереса. Я хочу, чтобы Вальдемар Хосканнер и Император думали, что мы все еще боремся, и боремся с большим трудом.

Туэк смотрел на огромное тело с мрачным выражением на лице, словно соображая, как вообше можно бороться с таким исполином.

Наморщив лоб и прищурившись, старый генерал обратился к Джесси:

— Вы понимаете, что эти экипажи должны быть изолированы в карантине, милорд? Теперь, когда выяснилось, что эта штука работает, если мы пустим их в Картаг, то новость распространится по планете, как лесной пожар, и можете быть уверены, что Хосканнеры попробуют нам чем-нибудь навредить.

Джесси позволил себе отважно улыбнуться.

— Мы возведем дополнительные бараки и хранилища пряности в самых отдаленных местах. Мы заставим людей все время работать — они будут заняты и к тому же получат приличные премии, и тем самым мы прекратим поток жалоб и умерим недовольство. Нам осталось полгода, и за это время надо изрядно пополнить наши запасы.

За те недели, что рабочие провели, изолированные от внешнего мира, в наскоро выстроенных бараках и вдали от немудреных развлечений Картага, Дом Линкамов накопил приличные запасы меланжи. В горах Запада Гурни устроил хранилища — то были естественные пещеры и замаскированные под силосные ямы хранилища. Охрана сокровищ была поручена самым надежным и доверенным людям.

После каждой успешной операции обездвиживания червя рабочие собирали богатый урожай пряности, который трансформировался в большие премии. Менее чем за месяц люди заработали больше, чем они получали за полгода при Хосканнерах. Многие освобожденные были ошеломлены, понимая, что наконец-то у них появился реальный шанс заработать на билет до родного дома.

Однако находились и недовольные — некоторые такие рабочие на все корки ругали своего начальника и жаловались на вынужденную изоляцию. Когда несколько таких недовольных рабочих попытались бежать и выяснилось, что они были агентами Хосканнера, Гурни заключил их в импровизированную тюрьму, отобрал их доли пряности и разделил ее между остальными.

Тем временем в Картаге Джесси одну за другой придумывал причины, с помощью которых — вместе со скромным увеличением добычи меланжи — ему удавалось сдерживать любопытство советника Бауэрса. Солдаты Туэка до сих пор не выпускали в Картаг свиту Баэурса (несмотря на энергичные протесты), но сам приближенный Великого Императора пользовался полной свободой передвижения. Но, несмотря на эту свободу, Бауэрс оставался в полном неведении, и это обстоятельство весьма сильно злило его и вызывало растущее недовольство.

Никто не знал, куда делись комбайны и их экипажи. Пошли слухи о каких-то закулисных интригах, но Джесси отказывался давать какие-либо внятные объяснения.

Стоя в каюте огромного имперского корабля, советник Бауэрс, улыбаясь своей жестокой, рассекающей надвое лицо улыбкой, смотрел на раскинувшийся внизу город и думал, что для того, чтобы выжить, Линкам начал мыслить и действовать, как Хосканнер.

Джесси лежал в постели рядом с Дороти. Принужденная к молчанию клятвой о сохранении тайны, именно Дороти занималась подсчетом количества действительно добытой пряности. Для того чтобы поддержать моральный дух изолированных от мира рабочих, она предложила Джесси создать в лагерях минимальный комфорт и даже доставить туда женщин, если рабочие того пожелают. Джесси также решил отправить на прииски своего шеф-повара, невзирая на то, что Пьеро Зонну придется туго в пустыне после условий даже такой сомнительной цивилизованности, какой он наслаждался в штаб-квартире Линкама. Но повару пришлось подчиниться — надо было делать для рабочих все, что возможно, — ведь без их помощи нечего было и думать победить Хосканнеров.

Тем временем в самом доме Джесси начали подходить к концу его личные запасы воды. Пока люди пользовались щедростью нового правителя, они благословляли его, но стоило прекратить бесплатную раздачу, как недовольство вспыхнуло с новой силой. Джесси, обдумывая эту новую неприятность, испытывал грызущее чувство вины, так как его рабочие команды ныне просто купались в меланже, а ему приходилось прикидываться бедняком.

Учитывая напряженность рынка, раздутые цены и растущий спрос на меланжу во всей Империи, Джесси был вынужден поручить Туэку наладить связи с воротилами черного рынка. Ветеран легко справился с поставленной задачей, и на неучтенные запасы пряности купил воду, и несколько кораблей, груженных драгоценной влагой, вскоре прибыли в космопорт Картага. Таким образом, Джесси удалось восстановить бесплатную раздачу воды. Времена, конечно, настали трудные, но народ не будет мучиться от жажды, пока он, Джесси Линкам, остается правителем Дюнного Мира…

После жарких любовных объятий Джесси и Дороти долго говорили о прошлой жизни на Каталане. Обоим страстно хотелось когда-нибудь вернуться домой. Джесси задумчиво играл треугольным камнем на кольце, которое он подарил ей когда-то. Джесси хорошо помнил тот день — это произошло на заброшенном дальнем рифе, куда они причалили свою лодку. Сколько трогательных и романтических слов было сказано тогда, какие нежные мечты ими тогда обуревали. Но теперь Джесси не мог до конца отделаться от настороженности, какую породили в нем подозрения генерала Туэка. Он обнял теплую желанную наложницу и прижал ее к себе, прислушиваясь к ее дыханию. Она лежала молча, не двигаясь, но он понимал, что она лишь притворяется спящей, чтобы не тревожить его. Но насколько далеко простирается это притворство?

Об этом Джесси не хотел думать.

Оранжево-красный рассвет четко высветил контуры крыш Картага, когда Улла Бауэрс решительным шагом подошел к сводчатой двери штаб-квартиры правителя Дюнного Мира.