— Обещания человека ничуть не лучше мотивов, которые заставляют его держать слово, — ответил на это герцог. — Не думай о соглашениях, думай о мотивах.

— Вот в этом-то все и дело! — воскликнул Пауль.

— Что не дает вселенной распасться? — спросил герцог. — Почему все мы не стали отступниками? Ответ один: этому мешает торговля. Каждый мир, каждая планета, каждая группа планет обладает чем-то неповторимым и уникальным. Например, даже на Каладане есть такая вещь — это каладанский рис пунди. Есть люди, которые хотят его купить, но не могут взять в каком-то другом месте. Наш рис — превосходная пища для маленьких детей и стариков, он смягчает пищеварение и хорошо усваивается, как ты и сам знаешь.

— Торговля? — переспросил Пауль. — Но мне кажется, что этого недостаточно.

— Этого недостаточно для искателей приключений и бунтарей, — ответил герцог. — Но для большинства людей торговли вполне достаточно. Мы ведь тоже не хотим раскачивать лодку. И именно поэтому мы приняли Арракис под управление. Это не только уникальная планета, но она также и бесценна, причем ни Харконнены, ни Император не знают насколько.

Вот опять, подумал Пауль, этот намек на какое-то наше преимущество.

— Но о чем же они не подозревают? — спросил мальчик. — Ты и Гават все время намекаете на…

— Пауль… — Герцог заколебался, уставив на сына тяжелый взгляд. — Это самая важная вещь, которую я… но нет, настало время и тебе принять на свои плечи долю ответственности.

Пауль кивнул.

— Так вы говорите, что я никогда не видел смерть? — спросил Питер. — Вы сильно ошибаетесь. Однажды я видел, как умирала женщина. Она упала с балкона третьего этажа нашего дома во двор, где я играл. Мне было тогда пять лет, но я до сих пор помню свое впечатление: мне показалось, что упал странный зеленый мешок. Видите ли, она была одета в зеленое платье.

Барон, заметив, как изменилось настроение Питера, сказал:

— Многие женщины носят зеленое, Питер. И многие женщины каждый день умирают.

— Та женщина была моей матерью, — сказал Питер. — О, в тот момент этот факт имел для меня не слишком большое значение, так как она была всего лишь одной из многочисленных наложниц, живших во дворце. Только позже, став взрослым, способным к размышлениям, я вывел для себя значимость события.

— Ах так? — спросил барон. — И в чем же заключается эта значимость?

— Человек, который находится в падении, уже мертв, — ответил Питер. — Процесс падения и смерть — это уже свершившийся факт. Истинно важным является момент опрокидывания, самого начала падения — в этот момент человека можно подтолкнуть или, наоборот, спасти. В этот момент можно управлять судьбой.

Барон поморщился и подумал: Этот глупец вздумал угрожать мне? Не хочет ли он сказать, что способен противиться мне в делах, касающихся герцога?

— Так что можно в этой связи сказать о герцоге Лето? — спросил барон. — Можно ли изменить его судьбу?

— И вы об этом спрашиваете, барон! — ответил Питер. — Герцог… ах да, конечно, герцог — но он уже падает. Герцог уже неважен и не может никого интересовать.

Новая глава. С Каладана на Арракис[2]

Фрегат Атрейдеса находился в чреве корабля Гильдии, прикрепленный к специальным кронштейнам грузового трюма. Вокруг можно было видеть и другие такие же фрегаты — на некоторых виднелись аристократические гербы, для узнавания которых Паулю надо было, пожалуй, прийти в состояние транса — такими далекими и мелкими они казались с огромного расстояния. Помимо этого, между фрегатами теснились грузовые лихтеры, сигнальные спутники, мусорные контейнеры, яхты и грузовые планеры… и множество других судов, назначение которых было Паулю неизвестно.

На большом экране он наблюдал, как его фрегат грузят в чудовищную шаровидную утробу корабля Гильдии. Первый взгляд на это гигантское вместилище поразило Пауля осознанием того факта, что передвижение людей и грузов Атрейдеса могло быть лишь малой частью задачи, поставленной перед кораблем Гильдии.

Каладан для него был лишь мелким полустанком на великом пути!

Корабль Гильдии подключился к коммуникационным системам фрегата, и экран над плавающим креслом Пауля погас. На нем лишь периодически вспыхивали странные пятна, пока голос служащего Гильдии передавал инструкции:

— Группа Атрейдеса, не пытайтесь выходить из своих судов… Сообщение с кораблями вашей группы осуществляется через системы нашего корабля согласно секретным правилам Гильдии… В случае каких-либо предусмотренных соглашением происшествий на борту вашего корабля активируйте «красный контур», которым мы вас обеспечили… В пути вы, возможно, будете испытывать странные ощущения на коже и в теле. Мы просим не волноваться по этому поводу тех, кто впервые совершает путешествие на корабле Гильдии. Эти ощущения естественны и безопасны — они возникают в момент начала движения… Думаем, что группа Атрейдеса не разочаруется в том, что прибегла к услугам нашего космического корабля. На месте назначения вы будете ориентировочно через полтора субъективных дня…

Пауль печально подумал о надеждах отца выспаться и отдохнуть за время путешествия.

Голос, раздававшийся в динамиках, заинтересовал Пауля. Он уловил контролируемые модуляции — одновременно успокоительные и убеждающие. Это была запись, но мастерски исполненная. Тем не менее, за голосом не было ни лица, ни тела члена Космической Гильдии. За исключением странных вспышек на экране ничего не было видно все время, пока в динамиках звучал инструктирующий голос. Пауль слышал много рассказов о космической адаптации, о том, что у членов Гильдии отрастают неестественно длинные конечности с цепкими пальцами на ногах, что у них на теле выпадают все волосы, что у них отрастают дополнительные конечности, что они…

Мысленно Пауль рассмеялся. Может быть, когда-нибудь я узнаю точные факты по этому поводу, подумал он.

В каюту через дверь, расположенную под экраном, вошел один из людей Гурни по имени Томо. Это был приземистый, коренастый мужчина с бочкообразной грудью, мощными руками и круглым бесстрастным лицом. Он поклонился Паулю.

— С изъявлениями почтения от господина Халлека, милорд. Он просил передать вам, что вы можете перейти в каюту управления, как только минует опасность и мы окажемся в пути. Это распоряжение герцога, милорд.

— Благодарю тебя, Томо, — сказал Пауль. — Передай мои извинения и сожаления господину Халлеку. Моя мать просила меня дождаться здесь ее возвращения.

Мужчина поклонился.

— Слушаюсь, милорд.

Он вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Пауль взглянул на мигание сигнальных устройств в углу каюты, где располагались камеры слежения, передававшие изображение каюты в рубку управления. Мальчик улыбнулся. Гурни послал человека, чтобы по-человечески подбодрить Пауля. Он расслабился и поудобнее устроился в кресле, повинуясь силе искусственного тяготения.