Давай рассмотрим как следует одну из раковинок. Она — не симметричная, а как бы перекошенная. И створки у нее разные. Одна крупнее и выпуклее, другая — поменьше и почти плоская, с небольшим отверстием у края. Такую форму имели, и в наше время имеют те двустворчатки, которые живут, подвесившись к каким-то предметам на «канате» из роговых нитей, для выхода которого и служило отверстие на одной из створок.

Камней на илистом дне Байосского залива, надо думать, не было. Значит, псевдомонотисы подвешивались к водорослям. Ты уже начал догадываться, в чем «хитрость» этих моллюсков? Отравленным был только ил, в котором работал «химический завод», и какой-то слой воды над ним. Выше же вода, вероятно, была сносной для жизни. В ней-то и благоденствовали «ложноодноухие»!

А как же плевромии? Ведь судя по форме раковины, они обитали на дне и даже могли закапываться в грунт?

Этих моллюсков, надо полагать, выручало другое — очень длинные трубки-сифоны, которые они поднимали над поверхностью дна.

Можно предположить еще, что связанные водорослями, почти неподвижные воды находившегося в наших краях залива состояли из нескольких слоев, имевших разную «загазованность» и даже соленость. Пользуясь наиболее подходящими, сюда из открытого моря могли проникать даже такие требовательные к качеству воды существа, как головоногие моллюски белемниты и аммониты. Их остатки — «чертовы пальцы» и спиральные перламутровые раковины — изредка тоже можно найти в карьере. Я тебе сразу не сказал об этом, чтоб не усложнять наших рассуждений. Тем более что «слоистость воды» — только догадка, а раковины головоногих после смерти хозяев могли заносить из открытого моря в залив волны и течения… Аммониты и белемниты… Существа, оставившие наиболее заметный след в каменной летописи 17 следующих веков древнейшей истории саратовской земли. Нам определенно стоит познакомиться с ними поближе…

Примерно 580–590 миллионов лет тому назад, в первом периоде палеозойской эры, в морях планеты появилась новая жительница. Выглядела она весьма скромно. Коническая трубочка длиной всего в сантиметр и пучок тоненьких щупальцев, торчавших из ее широкого конца. Однако известковый домик, который защищал мягкое тельце его хозяйки, существенно отличался от тех раковин, которые строили тогда другие моллюски. В нем была не одна «комнатка», а несколько. Владелица жила только в одной, ближайшей к выходу, но и остальные не пустовали, их заполняли газ и вода. Первый придавал постройке плавучесть, делая раковинку как бы невесомой, а вторая служила балластом. Меняя ее уровень в «комнатках», фольбортелла (так назвали родоначальницу всех головоногих моллюсков ученые в честь палеонтолога А. Ф. Фольборта, впервые нашедшего ее остатки в отложениях кембрийских морей) могла опускаться на дно или всплывать над ним.

Раковина-аэростат, а точнее — гидростат, была одним из замечательных изобретений головоногих, и уже в следующем, ордовикском периоде они сумели извлечь из него существенную пользу.

Увеличив размеры своих «невесомых» раковин в сотни раз, потомки крохотной фольбортеллы стали самыми большими и самыми грозными хищниками морей того времени. Броня надежно защищала их. Камеры с газом и балластом в раковине и мощный водометный двигатель позволяли им быстро перемещаться в толще воды в любом направлении. Роговой клюв и сильные щупальца — удачливо охотиться. Наиболее крупными среди головоногих тогда были ортоцерасы и эндоцерасы, длина которых достигала пяти метров!

Однако в конце следующего периода, силурийского, броненосные гиганты стали вымирать. Вероятно, им никак не удавалось приспособиться к каким-то переменам, происходившим в морях того времени. Но династия головоногих не пресеклась. Среди них нашлись такие, что сумели перестроиться.

Одни из них изменились очень сильно. Сделав ставку на скорость, они убрали свою раковину внутрь тела. Лишившись брони, эти существа обрели некое подобие скелета для своего мягкого тела, которое стало походить на стремительную торпеду. Обтекаемая форма и мощный водометный реактивный двигатель позволили им занять место среди самых быстрых обитателей древних морей. Этих головоногих мы называем белемнитами, то есть «стрелоподобными». Остатки их раковин многим известны как «чертовы пальцы».

Другие родственники броненосных гигантов не изменили прежней жизненной стратегии и стали совершенствовать раковину, которая продолжала служить им защитой. Они постепенно свернули ее в компактную спираль. Толстый слой кальцита, из которого она состояла прежде, заменили тремя тонкими, каждый из которых сообщал броне какое-то важное свойство: твердость, гибкость или химическую стойкость. Сделав стенки ребристыми, усилив их в нужных местах (бугорками, заставив внутренние перегородки работать в качестве опор, сторонники оборонительной концепции сотворили один из шедевров природы. Их раковина стала сочетать два, казалось бы, противоречивых технических свойства — прочность и легкость.

Одновременно эти головоногие увеличили мощность водометного двигателя, ионных насосов, с помощью которых изменяли плавучесть, что позволило им много быстрее передвигаться. Они улучшили свои глаза, оснастили щупальца присосками, вооружились «чернильными бомбами».

Активная «конструкторская деятельность» себя оправдала. Четыре раза моря резко меняли свой характер, становясь то глубже, то мельче, то сокращая свои размеры, то широко разливаясь. В их водах появлялись все новые враги и конкуренты владельцев спиральных раковин, но броненосные моллюски прочно держали свои позиции, словно в сейфах их конструкторских бюро всегда хранился заранее подготовленный вариант очередной перестройки их раковин. И каждый раз, когда в морях вымирало немало других существ, головоногие выживали и соленые воды заселял новый отряд этих броненосцев. В девонском периоде это были наутилиды, в карбоне и перми — гониатиты, в триасе — цератиты, юрские и меловые моря населяли самые совершенные из них — аммониты.

Работали «головоногие конструкторы» очень продуктивно, В земных слоях найдено свыше 10 тысяч видов раковин, спроектированных ими. Причем это только те модели, которые, как говорится, шли в серию, то есть выпускались в массовых количествах в течение сотен тысяч лет подряд, А сколько, надо думать, было еще и «опытных образцов», по каким-либо причинам не попавших на конвейер жизни?

Пятый серьезный кризис в истории владельцев спиральных раковин наметился в конце мезозойской эры. Считают, что причиной его были крупные хищные рыбы, число которых тогда стало заметно увеличиваться. И еще — морские ящеры, чьи зубы легко пробивали броню головоногих. Конечно, аммониты попытались принять вызов. Одни из них начали строить более обтекаемые раковины, позволявшие плавать быстрее. Другие покрыли броню острыми шипами. Третьи покинули привычные места обитания и подались на отмели, где враги не могли их достать. Переделав некогда хищные клювы в подобия лопат, эти аммониты стали подбирать со дна одноклеточных животных — фораминифер. Четвертые перешли на питание червями и мелкими рачками, которых выбирали из донного ила щупальцами. Чтобы делать это было удобнее, они стали строить прямые раковины, плававшие торчком и позволявшие висеть над «обеденным столом» вниз головой. Пятые вообще покинули дно и принялись странствовать с морскими течениями. Они создали раковины, похожие на крючки. Плывя в таком доме, его хозяин мог «прямо с порога» забрасывать «плавную сеть» из слизи и ловить с ее помощью всякую мелкоту, обитавшую в поверхностных слоях воды.

Некоторые из аммонитов в поисках лучшей жизни стали ползающими животными и по-улиточьи свернули спирали в штопоры. А часть и вообще перешла к оседлой жизни, скрутив раковины в плотные клубки, прикрепив их к камням или закопав в грунт.