– Я… я не знаю.

– Иди со мной, – приказал император.

Он заставил меня подойти к окну, выходившему во двор. Мой возлюбленный был там, привязанный к высокому шесту, рядом с ним стоял палач с кнутом в руках. Император резко взмахнул рукой. Я услышала, как кнут со свистом прорезал воздух, и завыла, это меня ожег удар, вспоровший кожу моего любимого. Император бесстрастно сказал:

– Неужели ты думала, что я не узнаю твою вышивку, любовь моя? Ты за моей спиной осыпала подарками это ничтожество!

Я съежилась, услышав новый удар кнута.

– Ты можешь в любой момент прекратить наказание. Просто скажи, что я ошибся и этот юноша приходил не к тебе. Что это простое недоразумение. Только скажи это громко, чтобы все слышали.

Я услышала как застонал тот, которого я любила, и повернулась к императору.

– Этот юноша…

– Громче, сердце мое. Постарайся, чтобы все услышали тебя.

– Этот юноша приходил не ко мне, я не люблю его и никогда не любила! Я не хочу, чтобы ему причинили зло! Он простой бедный шелковод. Я бы никогда в жизни не полюбила человека столь низкого происхождения! Прошу, отпустите его!

Мой возлюбленный посмотрел на меня, в глазах его стояли слезы. Я хотела крикнуть, чтобы он не верил моим словам. Что я любила и люблю только его. Что хочу только одного – быть с ним. Но я промолчала, ведь я хотела спасти его.

– Это все, что я хотел услышать, – сказал император. Он высунулся в окно и крикнул своей страже: – Положите конец его страданиям!

Он поднял руку и резко опустил ее. Палач с кнутом отошел, чтобы не мешать лучникам, выстроившимся цепью перед столбом. Они подняли свои луки и пустили стрелы в грудь моему возлюбленному. Он умер, думая, что я предала его, что я его разлюбила. Словно подкошенная, я упала на пол, а император сказал:

– Запомни этот урок, птичка моя. Я не тот человек, которому можно изменять. А теперь… приведи себя в порядок перед свадьбой.

Когда он вышел, я распростерлась на полу, горько рыдая. Если бы только я нашла в себе силы довериться тому, чего не понимала! Если бы не была такой трусихой, мы с моим возлюбленным убежали бы и были бы счастливы. Он был тем конем, который звал меня. Он все время был рядом, до самого рассвета, когда кончилось действие чар. Он был со мной все время, но я отказалась в это поверить. Из-за своей слепоты я потеряла все в жизни.

Не помню, сколько я прорыдала, но потом какая-то добрая женщина положила руку мне на плечо и вытерла мои слезы своим шелковым платком. Она сказала, что восхищается моим мастерством и что творения моих искусных рук послужат другим людям. Этой женщиной была сама Дурга. Она сказала, что может забрать меня из дворца, от жестокого императора, но при условии, что я больше никогда не вернусь к смертной жизни. Она подобрала золотой шарф, валявшийся на полу, и сказала, что мой шелковод отныне всегда будет рядом со мной, ибо я вплела любовь в каждый свой стежок.

С тех пор я сижу здесь. Я стала госпожой Шелкопряд. Вот уже много-много веков я заключена в кокон своей печали. Стежок за стежком я плету любовь, соединяю других, но сама остаюсь в одиночестве. Я связываю нити, дабы придать смысл своему существованию. Я навсегда лишилась счастья, но мне доставляет удовольствие помогать другим связать свои жизни воедино. – Она наклонилась ко мне. – Вот что я скажу тебе, девица, – жизнь без любви ничего не стоит. Без своего любимого ты всегда будешь одинока. – Она опустила на колени свои пяльцы, взяла мои руки в свои. – Заклинаю тебя всем на свете: доверяй тому, кого любишь.

Она взяла у меня законченную работу.

– Ну, видишь? Теперь гораздо лучше, ты отлично поработала. – Госпожа Шелкопряд улыбнулась. – Тебе пора возвращаться. Возьми с собой вот это.

Она вытащила из пяльцев ткань, над которой трудилась, бережно свернула ее и подала мне.

– Но я… – начала было я.

Госпожа Шелкопряд знаком велела мне замолчать и подвела к стене. Подняв свою прекрасную руку, она провела пальцем по вьющейся каменной нити.

– Ты первая, кому я рассказала эту историю. Сейчас мне слишком тяжело, печаль гнетет меня. Тебе пора уходить, девица. Следуй за шелкопрядом!

Она прижала ладонь к стене, а когда убрала руку, на вырезанной в камне нити очутился белый шелковичный червь. Он быстро-быстро пополз по желобку, и я обернулась, чтобы попрощаться, но госпожи Шелкопряд уже не было. Червяк неторопливо приблизился к трещине в стене и юркнул внутрь. Я нерешительно дотронулась до щели. Мой палец, а потом и вся ладонь исчезли в толще стены. Сделав глубокий вдох, я шагнула вперед – и очутилась в кромешной тьме.

Я выставила вперед руку, слепо ощупывая пространство, и громко взвизгнула, почувствовав прикосновение чьих-то теплых пальцев. Чья-то рука осторожно потянула меня за собой, и, доверившись ей, я вскоре врезалась в невидимый барьер. Я стала ощупывать его, ища выход. Рука, сжимавшая мою руку, потянула сильнее, и в следующую секунду я с громким хлопком вылетела из темноты. И тут же с размаху врезалась в чью-то прекрасную мускулистую грудь, а заботливые руки прижали меня еще крепче. Как оказалось, из чернильной тьмы я попала в чуть более светлый главный зал Берегового храма.

Поморгав, чтобы глаза поскорее привыкли к освещению, я заглянула в лицо своему спасителю.

– Рен…

– Ты цела?

– Да… Спасибо.

Он с облегчением вздохнул и быстро дотронулся до выбившейся пряди моих волос.

Я приготовилась задать ему первый вопрос, но меня перебил громкий крик:

– Келлс! Мистер Кадам! Она где-то здесь, я ее слышу!

Мистер Кадам и Кишан выбежали из соседнего зала.

Кишан вырвал меня из объятий Рена и заключил в свои.

– Где ты была? – Он повернулся к Рену. – Как ты ее нашел?

– Не знаю, – ответил Рен. – Прямо на этой стене вдруг появился новый рельеф – лошадь с шарфом, намотанным вокруг шеи. Потом лошадь превратилась в фигуру мужчины, который указывал на другой рельеф, тоже внезапно возникший будто из ниоткуда. На нем была Келси, она сидела в кресле у окна и шила. Когда я дотронулся до ее изображения, моя рука вошла в камень. А потом каменная Келси встала и пошла в мою сторону. Я протянул руку, нащупал ее ладонь и потянул. В следующую секунду она очутилась здесь, рядом со мной.

– Ты в порядке, билаута? – проворчал Кишан. – Ты точно цела?

– Конечно, со мной все в порядке! Сколько меня не было?

Мистер Кадам приблизился ко мне:

– Вы отсутствовали не меньше часа, мисс Келси. Мы начали… тревожиться.

Судя по их лицам, это было мягко сказано. Я крепко обняла Кишана и потрепала по руке Рена, пытаясь наспех успокоить моих тигров.

– Я была у госпожи Шелкопряд, – выпалила я и посмотрела на сложенный кусок шелка, зажатый в моей руке. – Давайте вернемся на яхту. Мне есть что рассказать.

Мы быстро вышли из Берегового храма и пошли к моторке. По дороге Кишан обнял меня.

– Я так волновался, Келлс.

– Все в порядке. Теперь у нас есть то, за чем мы приходили.

– Мне не нравится, когда ты так исчезаешь. Мы даже не могли определить твое местонахождение по маячку! Ты просто исчезла с радаров! Даже твоя метка пропала.

– Прости. – Я чмокнула его в щеку и пожала ему руку. – Но до тех пор, пока проклятье не снято, с каждым из нас могут случиться всякие непредвиденные вещи! Ты должен это знать.

– Я знаю. – Он поцеловал меня в лоб. – Просто мне становится не по себе при мысли, что я не всегда могу защитить тебя. Ты себе не представляешь, как ужасно чувствовать себя беспомощным.

Я кивнула и прислонилась головой к его плечу. Рен молча наблюдал за нами. На мгновение он задержал на мне задумчивый взгляд, потом отвернулся и стал смотреть в море. Когда мы пришвартовались к яхте, Рен первым выпрыгнул из моторки и скрылся в недрах корабля. Кишан выбрался следом, помог мистеру Кадаму, потом протянул руку мне. Мы сразу направились в салон возле наших кают, а мистер Кадам ненадолго задержался, чтобы задать Нилиме несколько вопросов.