Опомнившись, я окликнула Кишана и мистера Кадама, но они склонились над картой и не слышали. Красные стежки медленно приближались к красному дракону. Стоило им коснуться его, как дракон открыл глаза, коротко рыкнул и тут же снова застыл.

Перепугавшись, я взвизгнула.

– Ой, что я наделала?! Что происходит?

Мистер Кадам бросился ко мне, накрыл рукой мою руку и вдруг оцепенел.

– Ты чувствуешь, Кишан?

– Да.

– Что? Да что это? – залепетала я. Мужчины обернулись к окну и уставились в океан.

– Да ответьте же мне наконец! Что происходит?

– Яхта, Келлс! Мы плывем, – сказал Кишан.

– Плывем? Но как это может быть?

– Я пока не знаю. – Мистер Кадам сверился с приборами. – Все выключено. Мы должны стоять на причале.

Я схватила кимоно и снова развернула его.

– Ой, мистер Кадам! Смотрите!

В центре кимоно появилась вышитая лодочка, которая на наших глазах продвинулась на стежок вперед. Она двигалась в сторону красной точки.

Мистер Кадам быстро обернулся:

– Кишан, будь добр, выйди на мостик и оглядись по сторонам. Запомни наше направление относительно города.

Кишан ушел, но вскоре с вытаращенными глазами вбежал в рубку.

– Вы не поверите! Судя по солнцу, мы идем на восток, но там нет никакого города! Даже береговой линии нет! На мили вокруг нас только вода, и ничего больше.

Мистер Кадам спокойно кивнул, словно ожидал чего-то подобного.

– Прошу тебя, разыщи Рена и Нилиму и вели им немедленно прийти сюда.

Мистер Кадам еще немного повозился с приборами, нахмурился.

– Что не так? – выпалила я.

– Ничего не работает. Согласно всем приборам, мы стоим на месте. Мотор не включается, якорь по-прежнему спущен. И все отключено – радио, спутник, вообще все!

К тому времени когда Кишан вернулся с Реном и Нилимой, мистер Кадам окончательно сдался и, за неимением лучшего, стал отмечать наше продвижение на обычной карте. Не поднимая головы, он послал Рена и Кишана проверить якорь. Меня он попросил следить за компасом и сообщать направление движения, но стрелка компаса беспорядочно вращалась по кругу. Сначала она указывала на восток, потом перемещалась на юг, через несколько секунд проскакивала на запад и снова возвращалась на восток. Наконец мистер Кадам махнул рукой и велел мне смотреть на горизонт. Управлять яхтой мы не могли, но я должна была заблаговременно сообщить о появлении любых препятствий, чтобы мистер Кадам и Нилима могли что-то предпринять.

Рен и Кишан доложили, что якорь тащится за нами. Им пришлось вручную поднять его. Мы попробовали включить сотовые, но сигнала не было. Весь день мы просидели в рубке, изредка перекидываясь парой слов. Да и о чем было говорить, все и так понимали, что мы очутились в другом мире, где не действовали привычные правила и законы. В этом мире морями правили драконы, а мы могли полагаться только на волшебное оружие да записи мистера Кадама.

Я первой почувствовала перемену в воздухе. Душная жара Индии исчезла, воздух сделался густым и влажным, как на побережье Орегона. Кишан на всякий случай приготовил наши гидрокостюмы. Температура упала с девяноста градусов до шестидесяти[19]. Рен вытащил оружие, принес мне свитер и Фаниндру. Я поблагодарила его, но свитер надевать не стала, зато посадила на руку свою золотую змею.

Пришло время готовиться. Рен попросил у Шарфа перевязь и с ее помощью повесил мне за спину лук и колчан со стрелами. На этом он не успокоился и попросил меня потренироваться, снимая и надевая лук. После этого он велел Шарфу сделать мне ленту для волос и, бросив выразительный взгляд на мои обкромсанные волосы, привязал ленту мне к поясу. Золотой плод мы положили в сумку и сунули в колчан со стрелами.

При помощи Шарфа Рен соткал себе широкий пояс со специальными карманами-кобурами для гады и трезубца. Когда Кишан вернулся, Рен подал ему такой же пояс с петлей для чакры. Кишан повесил себе на шею раковину-камандалу, и мы молча встали рядом – я, как всегда, заняла место между двумя моими воителями. Мы были готовы к битве.

Вскоре мистер Кадам и Нилима, все это время сидевшие над картами и кимоно, объявили, что не могут определить наше местоположение. Мы трое кивнули. Мы уже знали, что на этой охоте не бывает карт – как и прочерченных путей. Мы могли надеяться лишь на удачу.

День быстро сменился вечером. Теперь мы были примерно на полпути к красной точке. Судя по скорости движения вышитой лодочки по ткани кимоно, мы должны были достичь цели около полуночи. Никто не захотел спускаться в каюты, поэтому мы трое – Кишан, Рен и я – остались в рубке. Я попросила Шарф сделать нам подушки. Несмотря на волнение, неудобный лук за спиной и тяжесть Фаниндры на руке, я мгновенно уснула, прислонившись к груди Кишана.

Через несколько часов Кишан тихонько потряс меня за плечо. Сонно открыв глаза, я непонимающе уставилась на длинную, обтянутую джинсами ногу, вытянувшуюся у меня перед носом. Оказывается, во сне я использовала ее вместо подушки.

Подняв голову, я с громким стоном потерла затекшую шею:

– Ох… Что такое?

Теплые пальцы Кишана начали разминать мои ноющие мышцы.

– Ничего. Просто ты отлежала мне ногу.

Я засмеялась и тут же поморщилась, когда он нажал посильнее.

– Ой! Ладно, скажем так: я все-таки пострадала больше, чем ты.

– Возможно.

Подняв глаза, я разглядела молчаливый силуэт Рена, устроившегося как можно дальше от меня. Он зорко смотрел вперед.

– Рен, может, приляжешь, а мы с Кишаном подежурим?

Он повернул голову, и я увидела его профиль.

– Все в порядке. Спи, Келси.

Когда он снова отвернулся, я растерянно захлопала глазами.

– Э… Значит, вы теперь остаетесь людьми больше двенадцати часов?

Рен кивнул, а Кишан сказал:

– Я уже целых четырнадцать. Видимо, мы очутились в зоне, где нет необходимости быть тиграми.

Я села прямее.

– Слушайте, я есть хочу. Сколько времени?

– Почти полночь, – отозвался Рен. – Я бы тоже перекусил.

Кишан встал и потянулся.

– Ладно, теперь я подежурю. Иди, поешь с Келси.

Рен мгновение поколебался, но потом отошел и сел в добрых пяти футах от меня.

– Чего бы ты хотел? – предупредительно спросила я.

– Без разницы, – пожал плечами Рен. – На твой вкус.

Я пожелала карамельного попкорна и ледяной рутбир в запотевших бутылках. Поставив огромную миску перед Реном, я отнесла вторую Кишану, который не отрываясь смотрел в темноту.

Вернувшись, я уселась поудобнее и с аппетитом принялась за теплый масляный попкорн, но бросив случайный взгляд на Рена, увидела, что тот в недоумении смотрит на свою миску.

– Что-то не так? – спросила я.

– Нет. Очень вкусно. Просто… вкус странный.

– То есть? Ты ведь ел попкорн раньше.

– Да, но… Этот сладкий.

– А! Ну да, он же карамельный, на чистом сахаре плюс щепотка соли. В Орегоне ты часто его ел.

Он взял лопнувшее зернышко, поднес к глазам. Потом еле слышно пробормотал себе под нос:

– Синее платье… Я уронил миску.

– Что ты говоришь? – переспросила я.

– А? Ничего. Все замечательно.

Мы продолжили есть в молчании. Через какое-то время, отхлебнув рутбира, я посмотрела на небо.

– Смотри-ка, какие яркие звезды.

Рен отставил свою пустую бутылку и растянулся на подушках, забросив руки за голову.

– Да. Очень яркие. По-моему, ярче, чем обычно. Видишь вот это созвездие?

– То, что справа?

– Нет.

Он подвинулся ближе, уперся затылком в мою голову, и взял меня за руку. Приподняв мою кисть, он передвинул ее так, что мой указательный палец оказался прямо под очень яркой звездой. Но я ничего не видела. Мое сердце сладко забилось, а кровь прилила к щекам. Легкий запах сандала, смешанный с океанской солью, исходил от волос Рена, щекотавших мою щеку. Он же, ничего не замечая, передвигал мою кисть, поочередно указывая на звезды.