Голодные тигры кружили вокруг ямы, пожирая глазами мясо и капая слюной на землю. Кишан не выдержал первым. Он перепрыгнул через яму, на лету ударив лапой по мясу, но оно лишь закачалось из стороны в сторону. Рен придумал другой способ. Он стал жевать веревку в том месте, где она была привязана к дереву, и царапать ее когтями. Кишан присоединился к нему, вместе они быстро перетерли веревку, и тяжелый кусок мяса с глухим стуком свалился в яму.

Несколько секунд тигры с тоской смотрели вниз, потом Кишан присел и осторожно вытянул вперед лапу, ища, на что опереться. Осмелев, он попробовал вытянуться чуть ниже – и свалился в яму прямо на мясо. Схватив его в зубы, он встал на задние лапы и вытянул шею, чтобы Рен мог забрать у него добычу. После нескольких попыток Рен сумел подцепить когтем веревку, которой была перевязана оленина. Резко дернув за нее, он поймал мясо пастью и положил на землю, после чего подошел к краю ямы и стал смотреть на Кишана.

Черный тигр отошел к дальней стене ловушки, разбежался и прыгнул. Ему удалось зацепиться когтями за край ямы, но тяжесть тела увлекла его вниз. Две следующие попытки закончились так же, и тогда Рен прикатил из джунглей тяжелое бревно и головой спихнул его в яму, чтобы Кишан мог выбраться по нему как по мосту. На этот раз все прошло благополучно, хотя на самом конце бревна Кишан поскользнулся и едва не свалился обратно, но подоспевший Рен схватил его зубами за шкирку и помог удержаться на лапах.

Поев, тигры снова пустились в путь и не останавливались до наступления темноты. Вскоре они вышли на западный берег острова и какое-то время бежали по мокрому песку. Они отчаянно искали изгородь, не догадываясь, что на этом острове ее нет.

Ночью они вновь устроились на привал, и Рен нес стражу первым. Я попросила зеркало приблизить его морду. Синие глаза белого тигра зорко смотрели прямо перед собой, словно он видел меня. Вот он тяжело вздохнул, его розовый нос пошевелился. Я так и смотрела на него, пока не уснула.

Утром третьего дня на подоконнике появился ломоть горячего черного хлеба и небольшая кастрюлька с жарким. Солнце еще не взошло, но я принялась за еду, устроившись перед зеркалом. Мои тигры открыто бежали по берегу, пользуясь преимуществом темноты. Я поискала охотника и нашла его возле выгоревшего за ночь ствола дерева. Он только что проснулся и держал в руках чашку с каким-то питьем. Воровато покосившись по сторонам, дракон украдкой подул огнем на чашку, чтобы подогреть ее содержимое.

– Нечестно! – крикнула я в зеркало. – Ты нарушил правило!

Дракон вскинул на меня глаза и улыбнулся. Его смеющийся голос вкрадчиво прозвучал у меня в голове.

Лапочка, это всего лишь горячее питье, было бы о чем говорить! И потом, правило запрещает мне использовать свои способности на охоте, а я еще не приступал к травле, так что нарушение не засчитывается.

Я возмущенно фыркнула. Подкрепившись, дракон забросил на плечо ружье. Целый день он шел по следу моих тигров, и я вынуждена была признать, что он очень искусный следопыт. Он не пропустил ни одной примятой травинки и ни единого, даже самого незаметного отпечатка лапы на земле. К несчастью для тигров, океан был тих, и волны не смыли их следы на песке. Нырнув в джунгли, дракон вдруг резко остановился, и мы оба услышали громкий рев сражающихся кошачьих. Дракон бросился в чащу, а я попросила зеркало поскорее показать мне тигров.

Я не сразу поняла, что вижу перед собой. Передо мной мелькали когти, сверкали зубы, катались взъерошенные звери. Сообразив отодвинуть изображение, я вскрикнула, холодок пробежал у меня между лопаток. Рен и Кишан сражались с огромной стаей ягуаров. Когда-то Рен говорил мне, что крупные кошачьи, за исключением львов, редко охотятся сообща, поэтому меня удивила такая сплоченность пятнистых ягуаров. Один из них уже валялся на земле и не шевелился. Рен и Кишан, стоя спина к спине, рычали на хищников, медленно сжимавших кольцо.

Я насчитала шестерых крупных ягуаров, но, возможно, их было больше. Они все время двигались, поэтому трудно было понять, сколько их на самом деле. Ягуары дружно наскакивали и отступали, неумолимо обступая тигров. Они ни на миг не сводили глаз со своей дичи. Вот один из ягуаров бросился вперед и полоснул когтями по морде Кишана. Тот замахнулся, но более легкий и подвижный хищник ловко увернулся от его лапы. Еще двое прыгнули на Рена, сразу с двух сторон. Рен цапнул одного из них зубами за лапу, и тот похромал прочь, зато его товарищ оказался более удачлив и вскочил белому тигру на спину. Он впился зубами в шею Рена и повис, как бульдог. Подоспевший Кишан сбросил его прочь, но в следующее мгновение на него самого набросились двое.

Рен схватил одного из них за глотку и встряхнул изо всех сил. Хрустнули шейные позвонки, обмякшее пестрое тело отлетело прочь. Так они кусались и царапались, пока ягуары не отползли прочь, чтобы собраться с силами для новой атаки. Рен и Кишан попытались убежать, но пятнистые кошки живо преградили им дорогу.

«Похоже, они страшно голодны», – с дрожью подумала я, глядя, как ягуары теснят моих тигров к густым зарослям.

Ягуары вновь окружили полосатых хищников. Вот один из них нагло выскочил вперед и тут же отскочил обратно, прежде чем тигры успели до него дотянуться. Потом еще один повторил тот же трюк. Казалось, они играли с тиграми. Смысл этой игры стал ясен всего через несколько секунд, когда два ягуара прыгнули с ветки ближайшего дерева на спины Рену и Кишану. Они впились клыками в загривки тиграм и повисли. Рен, обливаясь кровью, затрясся всем телом, пытаясь сбросить с себя хищника, но тот держался насмерть.

Остальные ягуары дружно бросились на ослабевших противников. Один впился зубами в грудь Кишану, второй повис на его лапе. Рену приходилось не легче. Тигры хрипели от изнеможения, и даже несмотря на их способность быстро исцеляться, дело стало принимать дурной оборот. Что будет, если ягуары продолжат рвать их в клочья? Ведь тогда мои тигры просто не успеют залечить свои раны! Рен с ревом поднялся на задние лапы и с размаху ударился спиной о ствол дерева. Оглушенный ягуар замертво свалился с него. Рен бросился было на помощь Кишану, но тут раздался выстрел.

Дракон стрелял без промаха. Убитый ягуар свалился со спины Кишана на землю. Остальные его сородичи, как тени, растаяли в джунглях, а Рен и Кишан из последних сил бросились бежать. Вслед им гремели выстрелы, охотник бросился в погоню. Пуля чиркнула Рена по макушке, я услышала, как он вскрикнул от боли. Не останавливаясь, он мотнул головой, смахивая заливавшую глаза кровь, и помчался дальше. Еще одна пуля попала в плечо Кишану. Он взревел и пошатнулся, но продолжал бежать, сильно припадая на одну лапу.

Затем тигры решили перейти в наступление. Рен вскочил на обломок скалы и перебрался на росшее рядом дерево. Кишан сделал вид, что едва может идти, подпуская Люселуна поближе. Поначалу охотник радостно бросился по следам Кишана, но насторожился, заметив исчезновение Рена. Он остановился, прошел несколько шагов по следу Кишана, потом вернулся к тому месту, где в последний раз видел Рена. Здесь он снова остановился и стал обшаривать ближайшие к скалам кусты. Тяжелая капля упала ему на щеку. Дракон снял ее пальцем, поднес к глазам.

Это была кровь.

Глаза дракона расширились, он задрал голову, но было уже поздно. Белый тигр весом более ста пятидесяти килограммов, оскалив клыки и вытянув когти, спрыгнул на него с ветки, метя в глотку. Сзади, словно из ниоткуда, вырос черный тигр. Охотник судорожно охнул – и все застыло. Тогда он осторожно попятился прочь от тигров, зависших в воздухе в полуметре от него.

– Нечестно! – заорала я. – Они тебя поймали!

Люселун, не обращая внимания на мои вопли, с любопытством обошел вокруг неподвижных тигров.

– Поздравляю, ребятки! До сих пор еще никому не удавалось прыгнуть на меня.

– Люселун! Ты обманщик! Ты нарушил правило!

Дракон рассмеялся, и у меня в голове прозвучал его ответ:

Это не считается. Я же не поднял ружье!