Доктор Золл скрестила руки на груди и потребовала:

— Просто скажи мне, где это.

— Ты хочешь, чтобы я взял тебя за руку и перевел через улицу, а?

— Нет, но подсказка в правильном направлении будет оценена по достоинству.

Митос приподнял бровь прежде, чем поднять руку и указать пальцем на верхнюю часть города у нее за спиной. Перспектива изучения школы, понятно, взяла верх; упаковав фонари и принадлежности к ним, они прервали документирование. Оставив «доктора Адамса» позади, у последних стоящих фонарей, остальные взлетели на верхние уровни города, доктор Золл приотстала, оживленно разговаривая по своей рации. Джо думал, что она звонила Елене, чтобы та присоединилась к ней, если бы могла оставить свое текущее поручение в назначенном ей секторе, это было справа от улицы. Эми вернулась в лагерь поспать, она была назначена в ночную смену, на случай, если Митос попытается улизнуть и спуститься с горы. Уайет наблюдал за окрестностями через телеобъектив, но это не означало, что доктор Золл не позвонит ему, чтобы он поднялся заснять нужные Наблюдателям объекты.

— Удачи, — сказал Митос вслед, отступая назад.

Джо с ними не пошел, маршрут выглядел несколько опасным. Кроме того, он останется единственным наблюдающим за Митосом, если доктор Золл вызовет Уайета, чтобы тот принес камеру.

— Я посмотрю фото позже, но скажи, что они найдут? Пожалуйста? — попросил он.

В умоляющем взгляде Джо, по-видимому, не было необходимости, Митос не стеснялся говорить теперь, когда остальные ушли. Лицо его приняло задумчивое выражение, пока он вспоминал и рассказывал:

— Изображения животных, растений, цифры, общеизвестные предметы и наши орудия… все аккуратно надписаны. Приспособлено под ребенка, беломраморный уступ вдоль стены по верху все еще покрыт надписями или, возможно, даже арифметическими уравнениями. Дети учились, делая записи красными мелками, когда были вынуждены бежать. — Его голос тихо замирал, прежде чем он, казалось, заставил себя договорить: — Сокровища знаний заполняли эти классы. Полный перевод, возможно, займет годы, но ученые сделают гигантский скачок.

Слушая Митоса, Джо вдруг понял, что тот слишком спокойно говорит об этом… а не должен бы. Без хождений вокруг Наблюдатель выпалил вопрос, как он пришел ему в голову:

— Ты хотел уничтожить свой портрет, но почему не беспокоишься о том, что смогут прочесть написанное на стене рядом с ним? Разве это не опасно?

— Не-а.

— Твое настоящее имя не там?

— А, там… как пиктограмма. Имена записывались в виде уникальных отличительных символов, как современные значки или торговые марки. Аналогично наблюдательской татуировке, по иронии судьбы, — добавил Митос с веселой улыбкой. — Мы не произносили имена фонетически, потому что многие слишком часто повторялись, а фамилий у нас не существовало. Подумай, сколько парней с именем «Джо» ты встречал? Символы использовались задолго до моего рождения, и ничего не изменилось с изобретением настоящей письменности. Так что сегодня никто не узнает, как произносится мое имя, написанное на стене.

— Кроме нынешних Наблюдателей. Тебя не беспокоит, что мы прочтем все эти стены?

— Да.

— В чем подвох?

— Там мало того, чего вы уже не знаете обо мне. Я уверен, вы заметили, что это одна из самых коротких биографий. Я был здесь недолго. Историки без Наблюдателей воспримут эти стены как любопытные сказки, не более.

Джо скептически отнесся к утверждению Митоса, что они немного почерпнут из надписи. То, что знали Наблюдатели о первых пятистах годах Митоса, могло быть охарактеризовано как «очень мало». Любая новая информация была бы громадной прибавкой. Знание, как он писал свое имя и что лично разработал символ для него, само по себе было отличным дополнением к хроникам.

— Остальным Бессмертным, чьи изображения есть в этом зале, безразлично, кто читает их истории, — сказал Митос и вздохнул, прежде чем добавить: — Потому что они все мертвы.

Это было ответом на вопрос Наблюдателей: все ли остальные картины изображали Бессмертных, и Джо мог уже не спрашивать.

— Ты скажешь мне их имена? — спросил он.

— Возможно, позже, — ответил Митос и затем направил дискуссию в другую сторону: — Вы заметили, нам здесь не попадались кости? Люди успели унести мертвых или раненых и спастись перед полным разрушением. Предполагаю, что останки будут найдены только там. — Он указал на огромную кучу щебня, в основном скрытую в темноте на дальнем конце пещеры и указывавшую место, где когда-то был вход в пещеру.

— Доктор Конрад думает, что по крайней мере некоторые из выживших переселились вместе с людьми в окрестности нынешнего Вуковара, — сообщил Джо. — Они больше не выстроили такой город, и их письменность исчезла. Почему?

— Может быть, здесь уцелело недостаточно людей или они были слишком заняты, пытаясь выжить. Не знаю. Меня не было здесь, когда произошло землетрясение, Джо, — признался Митос.

— Тогда как ты можешь быть уверен, что все Бессмертные, которые жили здесь, бежали? — спросил Джо, обдумывая, о чем спросить Митоса дальше. — Мы не найдем здесь одиночку-Бессмертного, засыпанного при землетрясении?

— Совершенно точно нет, — ответил Митос, содрогнувшись при мысли. — Я забирался достаточно далеко, чтобы почувствовать, если бы это было так. Кроме того, — добавил он, — эти люди не оставили бы Бессмертного.

— Я догадался, что кто-то здесь знал о вас, ребята, это объяснило бы портреты, но как они могли быть уверены, что наступил хаос, если вы все выбрались отсюда?

— Все знали о Бессмертных, Джо! — воскликнул Митос. — Узнавали с детства. Эта галерея была общественным залом. Школьники регулярно посещали ее и учились у нас в классе. Знакомо звучит?

— Наблюдателей еще не существовало, — отметил Джо.

Целью Наблюдателей было сохранение истории, и поэтому свою историю они знали очень хорошо, а это место не фигурировало в ней. Джо не собирался мириться с отрывками из неправдоподобных историй, даже если Митос утверждал иное.

— Правда, ты не найдешь наблюдательский символ ни в одном месте этого города, но эти люди разделяли ваш интерес к нам. Бессмертные довольно часто были беззащитны в древние времена. Тем не менее не все отвергали, преследовали или поклонялись нам. Лукороус был одной из немногих цивилизаций, которая подарила нам место в их сообществе. Наблюдательское объединение родилось из другой, имевшей схожие пристрастия культуры, только менее дружелюбной. — Добавив эту последнюю деталь, Митос криво усмехнулся Джо.

Тот пока не видел, куда эту деталь приладить.

— Небольшие поселения людей могут принять одного Бессмертного на поколение или два, но и то редкость. Как раз мы начинали даже с племени, не с такого города, населенного тысячами. Больше людей означает больше разногласий, как с вами, ребята, поступать. Как это вообще работало? — спросил Джо скептически.

— Прямо сейчас есть тысячи Наблюдателей.

— И мы из-за этого должны искоренять охотников. Как это работало? — Джо настойчивее повторил вопрос.

— В значительной степени хорошо, ну примерно лет шестьсот или около того. Мы были их героями, Джо. Зачем посылать смертного навстречу опасности, когда взамен мы могли взять риск на себя? Мы первыми встречали чужих, посредничали в спорах, сражались в боях, боролись с пожарами, спасали утопающих и спускались на дно пропастей за упавшими. Здесь часто приходилось спасать людей от камнепадов.

— Бессмертные служили народу? Открыто? — Джо спросил с трепетом, начиная верить Митосу вопреки самому себе.

— Да. Община предоставляла нам основные потребности — еду, одежду, жилье — как задаток. Часто или редко, легко или трудно мы выполняли свою работу — вознаграждение оставалось неизменным, потому что они не могли предсказать очередной кризис или угадать заранее, кто из Бессмертных окажется поблизости. Если мы хотели большего, то должны были выполнять обычную работу, как все остальные.

— Бессмертные имели должности в руководстве?