Капитан посмотрел в глаза первой госпожи Шабаша, пытаясь понять, чем объясняется ее безмятежное спокойствие: то ли непоколебимой уверенностью в своих силах, то ли безумством ее «одаренной» крови. Впрочем, это не имело значения. Он будет ревностно выполнять ее приказы, пусть даже ценой собственной жизни, и не упустит шанса насладиться страданиями ненавистных ему людей.

— Мне бы хотелось коснуться еще одной темы, — заявила Фейли без всякого выражения. — Вот уже некоторое время мне известно о том… как бы это получше выразиться?.. о том, как вы «используете» друг друга. — Она помол чала, давая им возможность вникнуть в смысл сказанного. Клюге, как и следовало ожидать, выглядел ошеломленным. Сакку же задрожала от ярости, лицо ее исказилось, глаза прищурились. — Это следует прекратить. Причем немедленно. Капитан, я не стану наказывать тебя за проявленное неблагоразумие, веря в то, что в дальнейшем ты будешь беспрекословно следовать моим приказам.

Клюге прикрыл глаза. «Что ж, если Сакку не может принадлежать мне, меня утешит лишь то, что единственный мужчина, которого она вожделеет, умрет в страшных мучениях от моей руки».

Вторая госпожа Шабаша шагнула к Фейли. Ей было наплевать на капитана Фаворитов, хотя, конечно, в этой жалкой стране он лучше других мог удовлетворить ее извращенные потребности. Но дело совсем не в Клюге — речь шла о власти!

— Я отказываюсь обсуждать с тобой это! — злобно прошипела она.

— А тебя никто и не заставляет, сестра, мои распоряжения обсуждению не подлежат, — небрежно обронила Фейли. — Однако я могла бы предложить тебе кое-что взамен. Избранный в Пазалоне, и я пришла к выводу, что имеет смысл использовать его перед тем, как предать смерти. — Она улыбнулась, понимая, что ее план не только приведет вторую госпожу Шабаша в восторг, но и вернет эту заблудшую овцу в стадо. — Задержись, я объясню тебе все подробно.

— Это все. Можешь идти, — обратилась она к Клюге, окинув его насмешливым взглядом. — И не забывай, в скором времени нам непременно нанесут визит.

С трудом овладев собой, капитан опустился на одно колено и выдавил:

— Я живу, чтобы служить.

Испытывая ужас и отвращение, Тристан плыл под водой, и казалось, этому не будет конца. Его легкие пылали огнем, веки были плотно сжаты. Виг, вцепившийся в левую руку принца, не давал ею пользоваться, что еще больше затрудняло движение. Яростно молотя ногами и отчаянно загребая свободной рукой, Тристан прокладывал свой путь в мутной, вонючей воде.

И дело было не в том, что принц боялся или не умел плавать под водой. Сильный пловец, он всегда любил нырять и часто опускался к самому дну водоема. Но здесь все было по-другому. Глаза не открыть, левая рука бездействует… его жизнь сейчас зависела не от него самого, а от Гелдона, с которым он и знаком-то был всего несколько часов.

Но наибольшее отвращение вызывала сама вода, теплая и такая густая, что в ней было трудно плыть. Он содрогался от отвращения, когда его лица касались какие-то осклизлые предметы, не сомневаясь, что это не что иное, как фекалии или другие продукты жизнедеятельности людей и животных Гетто. Время от времени правая рука Тристана касалась стенок туннеля, покрытых толстым слоем вязкой густой слизи. Хотя под водой принц не чувствовал запаха, но прекрасно помнил свои ощущения перед тем, как нырнуть. Время от времени на него накатывала тошнота, а больше всего пугала мысль, что, если ему не удастся сдержать приступ рвоты, он попросту захлебнется и утонет. Сил оставалось все меньше и меньше.

Внезапно старый маг отпустил его руку.

«Мы добрались до выхода из туннеля! — прозвучало в изголодавшемся по кислороду мозгу Тристана. — Сейчас Виг протискивается сквозь отверстие». Желание открыть глаза и рот стало почти непреодолимым, легкие, казалось, вот-вот разорвутся. Наугад ощупывая пространство вокруг себя, принц наткнулся на осклизлую стену туннеля и, придерживаясь за нее одной рукой, стал продвигаться дальше. Вдруг его рука потеряла опору — это был выход из туннеля.

Несмотря на все усилия мага, отверстие оказалось очень узким, с рваными краями. Сквозь него можно было лишь протиснуться, да и то с великим трудом. Наконец Тристан с облегчением осознал, что его голова высунулась из туннеля, и, предчувствуя близость момента, когда сможет вдохнуть в нестерпимо горящие легкие воздух, рванулся наверх. Это было ошибкой. Он застрял в тесном проеме. Принц на ощупь попытался определить, что мешает ему всплыть, обнаружил причину, и его охватило отчаяние.

Эфес дреггана зацепился за рваный край выходного отверстия. Из последних сил закинув руку за спину, Тристан попытался нащупать рукоять меча и высвободиться из плена.

Знакомый звон удлиняющегося лезвия дреггана в воде прозвучал особенно громко — принц случайно задел рычаг на рукоятке. Острый конец меча прорвал ножны и вонзился в стену туннеля. Тристан шарил рукой в поисках рычага, рассчитывая вернуть лезвие в исходное положение.

Воздуха не хватало. Принц предпринял еще одну отчаянную попытку, но ослабевшая рука соскользнула с эфеса, так и не найдя вожделенного рычага.

В угасающем сознании Тристана прозвучали последние слова сказанные карликом: «Вы можете погибнуть тут… вы можете погибнуть тут… вы… можете… погибнуть… тут…» И потом, словно ниоткуда, донесся еле слышный шепот: «Шайлиха… прости меня».

Тристан не раз слышал рассказы о Вечности, но никогда не думал, что там может клубиться такой туман. Сквозь него почти ничего не было видно. Потом вдали он заметил плещущихся в воде двух человек. «Забавные развлечения у нас в Вечности, — пронеслась мысль. — И эти люди полностью обнажены. Надо полагать, и я тоже». Принц улыбнулся, представив себе Эвелин из дома Норкроссов. Уж она-то, наверное, ничего не имеет против подобных обычаев. А ее родители? Тристан смущенно хмыкнул. Нет, он не хотел бы встречаться с ее отцом. И вообще сначала следует найти своих родителей и рассказать, насколько он раздавлен тем, что не смог защитить их в тот ужасный день, когда напали крылатые монстры. А как объяснить им, что произошло с Шайлихой?..

И не в силах справиться с этим ужасом, принц снова потерял сознание.

Когда он опять пришел в себя, то услышал голос Вига, пытавшегося привести его в чувство. Тристан ощутил сильный приступ тошноты, перевернулся на живот, и его вырвало. В конце концов он с большим трудом сел и увидел мага и карлика, с тревогой взиравших на него. Принц был совершенно обнажен, он промок и окоченел.

После того как в глазах у него более или менее прояснилось, он увидел, что его спутники полностью одеты. И тут он вспомнил все. «Туннель, грязная вода, зацепившийся за что-то в стене меч. Я угодил в ловушку и чуть не захлебнулся…»

Виг знакомым движением вскинул бровь.

— Я уж было подумал, что ты никогда не вернешься в этот мир. — Он опустился на колени рядом с Тристаном, внимательно вглядываясь в его лицо. — Ничего, жить будешь. Я привел бы тебя в чувство раньше, если бы мог прибегнуть к магии, но, увы, пришлось полагаться только на силу природы. После того, конечно, как я прочистил тебе легкие.

Надрывно кашляя, принц оглянулся по сторонам и увидел, что лежит в тени огромного дуба. К низкой ветке дерева были привязаны три оседланные лошади. В чистом голубом небе разгоралась утренняя заря, птицы и насекомые уже завели свои дневные песни. Вливаясь в радостный хор природы, весело журчала река.

— Как я выбрался? — по-прежнему кашляя, спросил Тристан.

— Когда мы вынырнули на поверхность, тебя рядом не оказалось, — сказал старик. — Знай: своей жизнью ты обязан не столько мне, сколько Гелдону. Это он первым заметил поднимающиеся к поверхности воды пузыри и тут же нырнул снова. — Маг поднял лежащий на траве дрегган. Его ножны были прорваны, но сам меч, похоже, не пострадал. — Когда Гелдон нашел тебя, ты, словно бабочка, висел, пришпиленный мечом к стене.