— Мне понятно твое удивление. — Тело Вига сотрясала дрожь, по щекам струились слезы. — Видишь ли, давным-давно, еще до Войны с волшебницами, Фейли была моей женой. Я любил ее и, в каком-то смысле, продолжаю любить до сих пор.

Принц, не в силах произнести ни слова, попытался осознать то, что услышал.

Потом он начал кое-что припоминать, и все более или менее встало на свои места. Какую сумрачную реакцию у Вига всегда вызывало упоминание имени первой госпожи Шабаша, с какой явной неохотой он говорил о ней! Как он отошел к окну той ночью, когда Феган рассказывал им о преступных деяниях Фейли, и долго стоял там, глядя в сторону моря. Еще Тристану припомнилось, каким почти нежным движением она погладила по лицу сидящего в клетке старика. И наконец, недаром столетия назад Синклит принял решение изгнать, а не убить уцелевших волшебниц и поручил именно Вигу оставить их на волю волн в море Шорохов, проявив таким образом дань уважения к чувствам Верховного мага и женщине, которую он когда-то любил.

— Да, — произнес старик, уже в который раз словно прочтя мысли принца. — Догадаться можно было, хотя я и старался скрывать свои чувства. Сердцу не прикажешь, даже если ты маг, — он снова перевел взгляд на лежащее перед ним неподвижное тело. — Безумие начало овладевать Фейли, еще когда мы были вместе, и все мои усилия помочь ей снова обрести себя оказались тщетными. Покинув меня, она начала обучать других женщин с «одаренной» кровью, но только тех, кто слепо следовал за ней. — Сердце Тристана заныло от жалости к старому магу. — Это моя жена ответственна за развязывание Войны, — добавил Виг еле слышно.

Оглянувшись, он увидел подошедшего к ним на подгибающихся ногах карлика.

— Я ни о чем не догадывался, — сочувственно сказал Гелдон.

Как она? — спросил старый маг, глядя на Шайлиху.

— Похоже, она не пострадала, но не узнает меня, — грустно ответил принц.

Он перевел взгляд на сестру. Обхватив руками живот, та, казалось, полностью погрузилась в свой собственный мир.

Неужели ему придется убить Шайлиху? Все волшебницы мертвы, но, скорее всего, Виг не решится рисковать, увозя ее в Евтракию в таком состоянии. Она может представлять собой угрозу, и Тристан отдавал себе в этом отчет. «Вернись ко мне, сестра моя, или я буду вынужден погасить свет твоих очей и оставить тебя здесь, в чужой стороне…»

— По крайней мере, она вне опасности, — сказал маг; в нем снова начал чувствоваться привычный неукротимый дух. — Я займусь ею немного погодя, сейчас есть дела поважнее.

— Твоя сила вернулась? — с надеждой спросил принц, заметив в глазах старика прежний блеск.

— Нет, — Виг встал, — но со смертью Фейли большинство ее заклинаний потеряли силу. Однако прежде всего нужно найти Парагон. Как можно быстрее. И так уже по теряно слишком много времени.

Тристан, предоставив Шайлиху заботам карлика, отправился на поиски Камня и вскоре нашел его — Парагон, холодный на ощупь, лежал под обломками алтаря. Принц поднял его и отдал магу, удивляясь тяжести Камня.

Тот осторожно принял из его рук Парагон, очистил его от пыли и принялся внимательно разглядывать Камень в свете одной уцелевшей из пяти масляных ламп Святилища. В глазах Вига появилось выражение тревоги.

— Вечность! Только бы мы не опоздали, — сказал он и распахнул ворот своего одеяния.

— Что ты делаешь? — удивился Тристан. — Ты не можешь носить Парагон. Он ведь еще не успел подготовиться для того, чтобы перейти к новому владельцу.

Кто говорит о том, чтобы носить Камень? — Легкая улыбка скользнула по лицу мага.

«Ладанка, — пронеслось в сознании принца. — А я и думать забыл о ней!»

Виг открыл оловянную ладанку, снял Парагон с золотой цепи и спрятал его внутрь, после чего повесил себе на шею и посмотрел на Тристана с таким видом, словно хотел, чтобы тот сам разгадал эту загадку.

Принц понял — и широко улыбнулся магу.

— Вода из Пещеры. От Фегана.

— Правильно, — ответил Виг. — Ты же знаешь, этому увечному обитателю древесного дома ума не занимать.

Судя по тону старый маг уже давно простил Фегана за все случившееся много лет назад.

— Но разве сейчас ты не являешься владельцем Камня? — спросил Тристан. — Как бы то ни было, он на шее человека с «одаренной» кровью.

— Разве я не объяснил тебе? — усмехнулся Виг. — Ладанка ограждает Парагон от воздействия моей крови. Только изделие из олова способно на такое — еще одно открытие нашего великого мудреца из Призрачного леса. Вскоре мы будем знать, какова судьба Камня и, следовательно, моей магической силы… Так или иначе, я рад, что ты сумел додуматься до правильного решения и использовать свой дар, чтобы сдвинуть Парагон, — добавил он уже более серьезным тоном.

— Но как ты сам-то догадался, что нужно сдвинуть Камень? — спросил принц.

Полной уверенности у меня не было. Однако я знал, что волшебницы будут уязвимы только в то время, когда Фейли снимет Парагон со своей шеи. И еще мне было ясно, что Камень необходим им не только для того, чтобы начать процесс «причастия», но и чтобы довести его до конца. Связав одно с другим, я пришел к выводу, что единственное решение — изменить положение Парагона во время «причастия». Мне и в голову не приходило, что пролившийся свет способен поддерживать жизнь в Камне, пока я не увидел, что он вновь обрел свой цвет.

— Но почему Фейли не надела его снова?

— Волшебницы в тот момент ничего не видели. А может быть, она и пыталась это сделать. Думаю, мы так никогда не узнаем, что же произошло на самом деле. Как бы то ни было, волшебницы Шабаша погибли потому, что Фейли владела лишь отрывочными магическими знаниями, но не хотела поверить в это.

Тристан тут же вспомнил вопрос, возникший у него при виде их неподвижных тел.

— Почему они погибли, а мы остались в живых?

Старый маг задумался, оттопырив щеку кончиком языка.

— Сейчас у меня нет времени досконально разбираться во всем случившемся, поэтому я могу высказать только самые общие предположения. Смертоносные лучи, убившие волшебниц, были порождением магии. Когда ты передвинул Камень и тот вышел из-под основного потока света, эти лучи, похоже, лишились силы и заметались в поисках «одаренной» крови, которая могла бы поддержать их жизнь. Я для них не представлял интереса, поскольку утратил свою силу. Гелдон, по понятным причинам, тоже. Что касается тебя и Шайлихи, то здесь разгадка, судя по всему, заключается в том, что ваша кровь оказалась для них слишком хороша, слишком могущественна. Смертоносные лучи, попросту говоря, «опасались» подобраться к ней. По крайней мере, мне кажется, именно это спасло вас обоих. Однако думаю, что подлинную картину того, что происходило в Святилище, нам вряд ли когда-нибудь удастся восстановить.

Виг подошел к Шайлихе и присел рядом с ней. Принцесса больше не плакала, но чувствовалось, что взгляд ее по-прежнему устремлен в никуда. Маг положил руку на ее живот и закрыл глаза.

— И с ней, и с ребенком все в порядке, — с видимым облегчением заявил он. — Дочь Шайлихи вот-вот появится на свет. Но разум принцессы, несмотря на смерть Фейли, все еще находится под воздействием заклинания «фантомных страданий». Сначала у нее на глазах убили родных, а потом всех тех, кого она считала своими сестрами. Возможно, сознание Шайлихи серьезно повреждено. — Старик огорченно почесал затылок. — Не знаю, вернется ли она к нам. Скоро мы должны будем уйти через портал, и решение о судьбе твоей сестры нужно принять еще до этого. — Он хмуро посмотрел на принца, и тот похолодел, прекрасно понимая, что хочет сказать Верховный маг. — Если ее состояние не улучшится, мы не сможем взять ее с собой, Тристан, — с сочувствием продолжал Виг. — Возвращаться с женщиной столь «одаренной» крови, которая на самом деле стала одной из волшебниц и все еще находится под воздействием заклинания Фейли, с нашей стороны было бы совершенно безответственно, как бы сильно мы ни любили ее. Не в моих силах ей помочь — я не владею магией Каприза. Феган, может, и сумел бы, но не я. И просто бросить ее здесь на милость Фаворитов тоже нельзя. Теперь, когда Шабаша больше нет, она перед ними беззащитна.