Узкий коридор тонул в полумраке, музыка здесь была практически не слышна, и только вступив в это пространство, я, кажется, поняла, как сильно устала за день. Прислонившись спиной к прохладной стене, закрыла глаза, и даже когда услышала шорох рядом с собой, продолжила стоять в одном положении. Кто бы там сейчас ни был, мне все равно. Я просто наслаждаюсь минутной тишиной.

— Ты как? — тихий баритон Кости разорвал безмятежность моего маленького мира.

Он был так близко, что я плечом чувствовала ткань его смокинга, а потом большая мужская ладонь сгребла мою руку. Он касался аккуратно, боясь нарушить тонкую границу. Между нами присутствовали нерешительность и самообман.

Мы оба понимали, что на самом деле стоит за всеми этими полукасаниями и робкими взглядами. Один рвал себя на куски за невозможность сказать «моя», а другой за страх, что граница может пасть, за нерешительность, за смятение.

— Я нормально, — полушепотом произнесла в ответ. — Не стоило тебе пить, Кость.

— Все-то ты видишь, — улыбнулся он. Даже с закрытыми глазами я могла ощущать его. Словно у меня открылись какие-то паранормальные способности, достаточно было звука голоса, чтобы увидеть всю картину.

— Несмотря ни на кого и ни на что, ты всегда будешь для меня другом, и мне сейчас совершенно плевать на слова Олега.

— Я знаю, Кать. Наша история и не должна быть видимо изначально счастливой, — протянул Градов, крепче сжимая ладонь, — но иногда все бывает вопреки: людям, обстоятельствам, времени.

— Ты не сдаешься?

— Не готов, да и не хочется, если честно. Знаешь, жить в режиме ожидания порой непросто, но это даже успокаивает. Это как вставать с утра не хочется, но вроде необходимо, как самовнушение, что рано или поздно наступит переломный момент и можно наконец-то встать со скамейки запасных и ступить на игровое поле.

— Красивая аллегория, но я не хочу быть полем для тебя.

— Ты для меня иное, — вздохнув, произнес Костя.

— Тебе нужно найти другой стимул вставать по утрам, — стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, пробубнила я.

— Когда-нибудь обязательно, — усмехнулся он.

Я почувствовала движение, и теплая ладонь Градова коснулась моего подбородка. Сил открыть глаза не было, хотя может это просто страх встретиться с ним взглядом, заставлял еще сильнее зажмуриться. Тело обдало волной дрожи, а сердце забилось еще сильнее. И никакие уговоры не способствовали, чтобы мозг отдал команду ногам бежать отсюда пока не поздно.

Его губы коснулись моих почти невесомо, дав буквально на секунду почувствовать его вкус, его аромат. Соленые слезы крупными горошинами покатились по щекам, смывая на своем пути остатки моей спокойной некогда жизни.

Я через силу открыла глаза и взглянула на Костю. Его затуманенный взор блуждал по моему лицу в поиске ответов на огромное количество вопросов, которые копились в его сердце и голове.

Через боль, проглатывая горький ком обиды, я прошептала:

— Никогда больше так не делай, — после чего резко развернулась и покинула узкий коридор, чтобы отыскать Олега.

За окном в ночи мелькали фонари, разноцветные витрины, окна домов, где, наверное, в эту минуту кто-то безумно счастлив, кто-то наоборот грустит в одиночестве или назло судьбе решается сделать важный шаг. Ощущение было, что я нахожусь в огромном кинозале, а на экране транслируется драма, где актеры бездарны от природы, но никак не могут смириться с таким положением дел и отчаянно пытаются «развести» зрителей на скупые проявления эмоций. Самое обидное, что я сама превращаю свою жизнь в дурацкую драму, в фарс. Сама разрываюсь от урагана, что творится внутри. Он безудержно ломает, крушит, выворачивает наизнанку все мои чувства. Ему плевать, что я не готова к этой боли, что мне страшно пойти против ветра. Я ни капельки не сильная, ни грамма. Трусливая. Подлая. Зависимая…

— Ты так и будешь молчать? — резко прервал мои размышления Олег.

Я медленно повернулась в сторону, бросив украдкой взгляд на его профиль. Он был сосредоточен, губы сжаты, брови нахмурены. Сейчас достаточно было одного неосторожного слова, и он взорвется, спорить или язвить равносильно курению на бензоколонке.

— Что ты желаешь услышать? — тихо произнесла я, словно боялась нарушить хрупкий мир.

— Например, что ты сожалеешь о своих действиях и обещаешь впредь не обжиматься по углам со всякими придурками.

— Я не жалею, это первое. Во-вторых, у тебя видимо оптический обман, но я не обнималась ни с кем. А Костя всего лишь мой давний друг.

— Ну да, — усмехнулся Волокитин, — это теперь так называется. Может еще семьями с ним станем дружить. А что, я буду ходить с ним в баню по пятницам или может в стрип-клуб?!

— Уймись, Олег, твой сарказм сейчас лишний. Я не принуждаю и не навязываю тебе своих друзей. Они появились задолго до тебя и разбрасываться ими не входит в мои планы.

— А мотать мне нервы видимо у тебя стоит первым пунктом?! — прорычал он.

На мой взгляд такое его поведение было весьма и весьма лишним. Неужели он настолько слеп: я с ним здесь и сейчас, а не рядом с Костей. Хотя вот тут кажется и начинается самообман. Мысли, по крайней мере, они похоже остались там, в этом узком коридоре, где полумрак пледом накрыл нас, кутая в нежность.

Я инстинктивно облизнула губы, вспоминая робкий поцелуй. Скорее воздушный какой-то, невинный, но заставивший все внутри перевернуться. Если у некоторых в такие моменты бабочки в животе начинают порхать, то у меня похоже стая перелетных птиц наконец-то вернулась в родные края. Иначе сформулировать, увы, не могу. Воодушевление, упоение, состояние аффекта, наверное, подобное испытывают моряки дальнего плавания, когда заходят в порт.

— Ты сам себе и мотаешь, — вздохнула я, понимая, что спорить с Олегом занятие бесконечное. Когда он не в духе, то готов проглотить любого без суда и следствия.

— Хорошо, в следующий раз буду требовать аудиенцию у тебя, чтоб внезапно явиться и сделать сюрпризы.

— Было бы отлично, — огрызнулась я, — правда сюрпризы ненавижу.

Олег одарил меня недобрым взглядом и, сжав зубы, сосредоточился на дорожном движении. Я откинула голову на сидение и попыталась вздремнуть раз уж выдалось время в дороге.

После банкета мы быстро заехали в квартиру Ольги, я не без сожаления собрала свои вещи и поспешила вниз к Олегу. Конечно, можно было поспорить и попробовать отстоять свою позицию с желанием остаться еще на пару дней. Но Градов…Если бы не его поцелуй, такой лишний при все этой непростой ситуации и одновременно он был как глоток свежего воздуха, как воспоминание о чем-то забытом, но бесконечно родном, знакомом, уютном. Не знаю, что сейчас во мне больше злости на дока или сожаления, что я поддалась трусливым мыслям и сделала шаг назад. Наверное, все же хорошо, что мы редко видимся, для нас обоих это лучший вариант.

— Все о своем дружке думаешь?! — не смог промолчать Олег.

— Угомонись уже, — промямлила я, делая вид, что дремлю.

— Из тебя получилась бы плохая актриса, — процедил он, стукнув по рулю. — Ты не умеешь претворяться, Катя. Весь спектр эмоций написан на твоем лице.

Я продолжила свой никчемный спектакль и даже не соизволила открыть глаза, лишь добавила язвительно.

— Зато из тебя вышел бы отличный режиссер. Ты так хорошо раздаешь всем роли и руководишь процессом, что из серьезного фильма получается рано или поздно цирк-шапито.

— Идиотка, — выпалил он, заскрипев зубами.

Ничего у Олега не получится, может сколько угодно разбрасываться колкими фразами, унижать меня, пытаться задеть. Сегодня все слова его рикошетят, как от щита, словно я до сих пор под надежным куполом созданным Костей.

С Олегом все сложно и уже давно, мы сами занимаемся саморазрушением наших и без того хлипких отношений, но кто-то один не сможет бороться за созидание. Это делают либо вдвоем, либо попросту забивают последний гвоздь и расходятся каждый по своим углам.