Девушка была в восторге от всего, что видела. Но жажда приключений окончательно захватила ее, когда они наконец бросили якорь, и Селиг направился к ней. Она все еще надеялась, что ей позволят пойти с ними. Она даже сделала кое-какие приготовления – засунула косу под тунику и надела серебряный шлем, который Оутер шутя бросил ей этим утром.

У нее не было щита, но она захватила с собой легкий меч, который дала ей мать много лет назад, когда обучала боевому искусству, хотя Кристен никогда и в голову не приходило, что он сможет ей понадобиться. Она покажет меч Селигу, если он позволит ей пойти с ними, в противном случае возникнет слишком много вопросов, когда станет известно, что она обладает столь грозным оружием.

Внимательно оглядев ее мужской наряд, он нахмурился, и это лишало надежды, что он изменил свои планы по поводу того, где она будет оставаться до его возвращения. Селиг был красивым мужчиной, но, когда он хмурился, вид у него был крайне устрашающий, хотя она слишком хорошо его знала, чтобы бояться.

– Конечно, Селиг, я здорово мешала тебе, но…

– Ни слова больше, Кристен, – нетерпеливо прервал он ее. – Я вижу, ты все еще надеешься сделать так, как хочется тебе, а не так, как я скажу. Но на этот раз тебе это не удастся. Ты спрячешься в трюме и останешься там до моего возвращения.

– Но…

– Ты сделаешь это, Кристен!

– Ох, ну хорошо, хорошо. – Она вздохнула, потом улыбнулась, потому что ей не хотелось расставаться с ним на такой печальной ноте. – Пусть боги принесут тебе удачу – что бы ты там ни затеял.

Он улыбнулся, с трудом сдерживая смех.

– И это говоришь мне ты – христианка?

– Я знаю, что мой Бог позаботится о тебе даже без моих просьб, но мне также известно, что ты захочешь, чтобы и боги твоего отца помогали тебе.

– В таком случае проводи все свободное время в молитвах за меня, Крис.

Его взгляд смягчился, и он обнял ее. Но затем кивком головы указал ей на трюм, и Кристен, смирившись, направилась туда.

Однако она оставалась там недолго. Не успел последний из членов команды спуститься за борт и направиться к берегу реки, как она вылезла на палубу, вызвав улыбку Бьорна, одного из тех, кто был оставлен на корабле, и недовольный взгляд другого часового. Но поскольку ни один из них не крикнул ей, чтобы она спускалась обратно, Кристен стала спокойно наблюдать за тем, как моряки направились в сторону леса, который загораживал от взора остальную часть прилегающей к реке земли.

Она нетерпеливо ходила взад-вперед по палубе, в ярости от того, что вынуждена оставаться здесь в полном бездействии. Миновал полдень, солнце палило нещадно, и было намного жарче, чем у них в Норвегии, Как долго будут отсутствовать мужчины? Проклятье, кажется, прошла уже целая вечность.

– Клянусь Тором!

Кристен обернулась и увидела, как последний из норманнов скрывается в чаще леса. А затем услышала то, что еще раньше нее услышал стоявший рядом с ней мужчина: звон мечей и воинственные крики.

– Должно быть, у них хватает сил, если они нападают вместо того чтобы удирать! Спускайся-ка вниз, Кристен!

Прокричав это, Бьорн спрыгнул за борт.

Кристен послушалась, но направилась в трюм лишь для того, чтобы взять свой меч. Когда она снова поднялась на палубу, то увидела, что оба часовых бросили корабль и бегут в сторону леса на помощь своим товарищам. Девушка не замедлила присоединиться к ним. Поскольку, как справедливо заметил Бьорн, лишь сильный противник мог позволить себе атаковать прекрасно вооруженных викингов, она рассудила, что ее помощь, как бы мала она ни была, может понадобиться.

Кристен нагнала мужчин в тот момент, когда они с душераздирающим воплем подбежали к краю леса. Она не последовала за ними. Вокруг нее не было ничего, кроме груды бездыханных тел. О Боже, она и не предполагала, что все будет именно так. Она увидела своего кузена Олафа, лежавшего в неестественной позе… вокруг было столько крови! Селиг! Где Селиг?

Девушка с трудом оторвала взгляд от мертвых тел, усыпавших землю, и посмотрела вперед, где вовсю кипело сражение. Увидев противника, она с трудом поверила, что эти невысокие жилистые мужчины смогли нанести викингам такой урон – ведь их было не так уж много, хотя, как она внезапно заметила, не все из них оказались такими уж низкорослыми. Один был даже на несколько дюймов выше нее, и он сражался – с Селигом! Бог мой, он был не единственный, кто замахнулся мечом на ее брата!

Кристен рванулась к нему на помощь, но ей помешал невысокий мужчина, с яростным криком преградивший ей путь. Но вместо меча он направил на нее длинное копье, которое она мгновенно разрубила пополам. Однако мужчина исчез еще до того, как Кристен вновь занесла над головой меч.

Потеряв ориентацию, она стала крутиться на месте, пытаясь снова найти Селига, а потом закричала, потому что в тот момент, когда она увидела его, ее брат упал на землю, а высокий воин, с которым он сражался, победно поднял окровавленный меч. Она в бешенстве рванулась вперед, видя перед собой лишь человека, сразившего Селига.

Кристен не глядя нанесла удар воину, бросившемуся на нее справа, и тот рухнул. Наконец она оказалась лицом к лицу с ним, убийцей ее брата, и смело отразила его первый удар. Их взгляды на секунду встретились, прежде чем ее меч вонзился в его тело. Она заметила, как его голубые глаза расширились, когда она выдернула меч из раны, и это было последнее, что она видела.

Одинокая свеча слабо освещала небольшую спальню. Возле стены стояла узкая кровать с примыкающим к изножью большим сундуком. Противоположную стену украшал гобелен, на котором было изображено усыпанное летними цветами поле и играющие дети. На третьей стене висело до блеска отполированное металлическое зеркало, узкая полочка под ним была заставлена самыми разнообразными предметами, от шкатулок с костяными гребнями и украшенных драгоценными камнями булавок до крошечных разноцветных флакончиков с ароматическими эссенциями. На полу, рядом с зеркалом, стояла скамеечка с мягким сиденьем.

В углу спальни виднелся резной столб с деревянными крючками, расположенными по всей длине, который мог сам по себе служить украшением. На крючках висели прозрачные покрывала и ленты всевозможных цветов. Единственное окно было завешено длинными узкими полосами ярко-желтого шелка, что казалось пустой тратой столь дорогого материала. Возле маленького круглого столика со стоявшей на нем раскрашенной керамической вазой с красными розами стояли два стула с высокими спинками, на которых в настоящий момент была развешана одежда лежавшей в постели пары.

Спальня принадлежала женщине, Корлисс Редвуд, хрупкой красавице двадцати одного года, невероятно гордившейся своими роскошными огненно-золотыми локонами и шоколадного цвета глазами.

Корлисс была невестой лежавшего подле нее мужчины, Ройса Уиндхерста, одного из родовитейших дворян из окружения короля Альфреда[5]. Четыре года назад ее предложили ему в жены, но он отказался. Всю прошлую зиму она, пользуясь своим положением любимицы отца, прилагала немало усилий, чтобы заставить его снова обратиться к Ройсу с предложением о браке, и на этот раз оно было принято. Но Корлисс знала, что это произошло лишь потому, что после пира, устроенного ее отцом, она ухитрилась заманить пьяного лорда Ройса к себе в спальню и соблазнить его.

То, что той ночью она отдалась Ройсу, не было для нее такой уж большой жертвой, так как до этого она уже спала с мужчиной. Однако она искренне надеялась, что Ройс этого не понял. Правда, это случилось всего один раз, и тогда же она решила, что эта сторона отношений между мужчиной и женщиной вовсе не привлекает ее. Однако она отдавала себе отчет в том, что, когда выйдет замуж за Ройса, ей придется стиснуть зубы и довольно часто сносить его супружеские ласки.

То, что несмотря на свою неприязнь к интимной близости, Корлисс неизменно предлагала себя Ройсу всякий раз, когда он приезжал навестить ее – что, к счастью, случалось нечасто – говорило о ее целеустремленности. Она боялась, что если будет уклоняться от его ласк до свадьбы, то он расторгнет помолвку. В конце концов, он вовсе не хотел жениться. Ему было всего двадцать семь лет, и он не спешил связывать себя узами брака. По крайней мере, именно так он довольно часто отвечал отцам, имеющим дочерей на выданье. Была и другая причина, хотя сам он никогда не упоминал об этом. Однажды, пять лет назад, он уже был помолвлен с девушкой, в которую был влюблен. Он потерял ее за три дня до свадьбы, и с тех пор ни одна женщина не смогла завоевать его сердца.