– Тогда уходи! – решительно произнесла Зоя. Они не виделись двадцать лет, но сейчас всем троим казалось, что они перевели стрелки назад, в самое начало.

– Раз он причиняет тебе такие страдания, значит, без него тебе будет лучше, – подхватила Таня. – Я через это проходила, ты тоже выдержишь. Все мы через это проходим.

– Мы прожили в браке двадцать два года. Трудно самой все это перечеркнуть.

– Скорее всего все и так давно отмерло, – откровенно молвила Зоя.

Таня согласно кивнула. Мэри Стюарт нечего было им возразить. Муж улетел далеко и надолго, но звонил ей крайне редко. Даже когда это происходило, он торопился поскорее бросить трубку – настолько неловко себя чувствовал. В последнее время Мэри Стюарт взяла за правило отправлять ему факсы, как сегодня, уведомляя о своем местонахождении. Он даже не считал нужным на них отвечать.

– Ты еще молода, – подбодрила ее Таня. – Можешь встретить другого и начать с ним новую жизнь. Найди человека; который захочет быть с тобой.

Мэри Стюарт согласно кивала. Как бы ей хотелось согласиться! Но в том-то и беда, что она не могла себе представить, чтобы кто-то проявил к ней интерес. Билл почти полностью ее растоптал.

– Такое впечатление, что тебе пора встряхнуться, – заявила Зоя.

Мэри Стюарт была готова согласиться и с этим. Просто она не могла смириться с крахом по прошествии двадцати с лишним лет. Ей страшно представить, как она скажет ему, что все кончено, как соберет вещи, как поставит в известность об их разводе Алису. Все это слишком сложно, не говоря уж о новых знакомствах. Вряд ли она выдержит. Конечно, у Тани схожая ситуация, с той лишь разницей, что она – Таня Томас. Мэри Стюарт так и сказала.

– Шутишь? После ухода Тони я ни с кем не встречалась, – ответила Таня. – Все меня до смерти боятся. Меня никто никуда не пригласит, разве какой-нибудь парикмахер, чтобы сделать себе рекламу. Я так же недосягаема, как гора Эверест. Жить там никто не хочет, но кто не мечтает похвастаться, что покорил вершину?

Вся троица прыснула. Мэри Стюарт еще не разобралась, полегчало ли ей. Не предательство ли это по отношению к Биллу? Ведь он даже не подозревает, что она задумала! Сейчас, пока он в Англии, у нее есть время все как следует обдумать.

Беседа была долгой. Решений они не нашли, зато возродилась старая дружба. Разговоров об отъезде на следующее утро не возникло. Извинения Зои значили для Мэри Стюарт очень много. Для Зои тоже полезно было узнать, что подруга столько лет переживала от ее необдуманных слов, тем более что ее собственный сын поступил так же, как Элли. Как жестока бывает порой жизнь! К Зое она так беспощадна. В шесть утра зазвонил телефон. Трубку сняла Зоя – привыкла поспешно хватать трубку по ночам. Подруги даже не успели проснуться.

– Зоя? – Она узнала голос Сэма. Первая ее мысль была о Джейд. Ее охватила паника: аппендицит, удушье, землетрясение...

– Как Джейд? – Она любила девочку, как родную, может, даже сильнее.

– Джейд в полном порядке. Прости, если напугал. Просто я счел необходимым позвонить. Уверен, тебе нужно знать о том, что произошло. – Как ни жестоко было сообщать ей дурные вести, он не сомневался, что она не простила бы его, если бы он этого не сделал. – Час назад умер Квинн Моррисон. Он умер спокойно, в присутствии семьи. Жаль, не было тебя. Я сделал все, что мог. Отказало сердце.

Это можно назвать счастливой развязкой. И все же ей стало грустно, Зоя даже всплакнула. Она провожала слезами всех: старых, молодых, особенно детей. Квинну Моррисону было семьдесят четыре. Он успел прожить целую жизнь, СПИД испортил ему только последний год. Он прожил почти столько же, сколько другие люди, которых сводят в могилу другие болезни. Эти мысли все равно не избавляли ее от чувства потери и поражения. Чувство было знакомым: болезнь – убийца день за днем вырывала у нее из рук пациента за пациентом.

– Как ты сама? – взволнованно спросил Сэм.

– Хорошо. То есть плохо: мне надо было быть там.

– Я знал, что ты так скажешь, потому и позвонил.

Он радовался, что ты уехала в Вайоминг.

Зоя улыбнулась, услышав это. Как это похоже на старика! Он целый год твердил, что ей надо выйти замуж и родить.

– А остальные?

– Питер Уильямс плохо провел ночь. Прежде чем поехать к Квинну, я провел возле него целый час. У него опять пневмония. Утром я его госпитализирую.

Уильямсу всего тридцать один год, но ему осталось жить совсем немного. О нем трудно думать без боли в сердце: так молод и...

– Я вижу, у тебя выдалась веселая ночка.

– Как обычно, – ответил он с улыбкой. – А ты? Развлекаешься? Укладываешь ковбоев штабелями?

– Пока на моем счету один. Он забрал меня в аэропорту. Молокосос из Миссисипи. А вообще тут так хорошо, аж дух захватывает!

– Как поживает твоя подружка?

– Блестяще. Преподнесла мне сюрприз – еще одну старую подругу по Беркли, Это долгая история. Одним словом, мы с ней двадцать лет не разговаривали. Увидела меня и собралась упорхнуть в Нью-Йорк первым же дирижаблем. Но ничего, мы в первый же вечер заключили мир. Двадцать лет назад я наплевала ей в душу и все время корила себя за; это. Наконец-то на этом поставлен крест.

– Ты там тоже не теряешь времени зря.

– А ты как думал?

– Спи дальше. Прости, что поднял тебя ни свет ни заря, – о его часовом поясе было только пять тридцать утра, и он еще не ложился. Он знал, что обязан сообщить ей о Квинне Моррисоне, как только это произошло.

– Спасибо за звонок, Сэм. Очень тебе благодарна. Знаю, ты старался ради него, как мог. Не вздумай винить себя в его смерти. Я тоже не смогла бы его спасти. – Она нашла самые лучшие слова.

Он не знал, как ее благодарить. Никогда еще не встречал таких славных женщин, как она.

– Спасибо, Зоя. Отдыхай на здоровье. Я буду держать тебя в курсе дел.

Он неохотно повесил трубку. Думать о ней было грустно. Он так восхищался ею, так к ней тянулся, но она оставалась недосягаемой. При этом он чувствовал, насколько она одинока и слишком уязвима. Но все равно пряталась. Сэм уже подозревал, что никогда не проникнет в ее тайну.

В тот самый момент, когда он устало закрыл глаза, Зоя приветствовала из окна домика солнце, появившееся из-за гор Титон. Такое восхитительное зрелище, что по щекам у нее потекли слезы! Она думала о Квинне Моррисоне, о прожитой им жизни, оплакивала его смерть, как и смерть многих его предшественников. Сколько в жизни горя! Элли, Тодд, все горести, свидетельницей которых она становилась день за днем... И одновременно – такая красота! Ей было горько и в то же время радостно, что она приехала сюда. Что бы ни произошло дальше, у нее в памяти останется восход в горах Титон.

Бог есть, если есть на земле такая красота! Она на цыпочках вернулась в свою комнату и легла, думая о Сэме и не спуская глаз с гор.

Зое после разговора с Сэмом удалось уснуть, но вскоре Мэри Стюарт вышла из своей комнаты, и Зоя снова открыла глаза. Они встретились на кухне, где Мэри Стюарт варила кофе. Обе были в ночных рубашках. Мэри Стюарт улыбнулась первой. У Зои был более свежий вид, чем накануне. Этим утром она выглядела удивительно молодо.

– Хочешь, я и тебе сварю кофе? Тут есть и чай. Может, чаю?

Зоя отказалась от чая и налила себе полную чашку кофе.

– Таня еще не встала? – спросила она. Обе усмехнулись. – Сдается, кое-что остается по-прежнему.

Мэри Стюарт серьезно посмотрела на старую подругу. Они провели врозь столько времени!

– Это точно. Я очень рада, что приехала. – Она заглянула Зое в глаза.

– И я рада, Стью. Жаль, что была тогда так глупа. Жаль, что мы с тобой полжизни проиграли в молчанку. Хорошо, хоть теперь этому конец. Вот ужас, если бы мы так и не помирились! – Ссора давно уже исчерпала сама себя. Элли покинула этот мир больше двадцати лет назад, и им давно следовало прекратить бессмысленную вражду. Обе, оглядываясь назад, понимали, какую глупость совершили, напрасно растратив драгоценное время. – Я перед Таней в долгу: она молодец, что пригласила тебя, не поставив меня в известность.