Туда– сюда по городу,

Где веселится мир,

Туда– сюда по городу,

И шнырь – в трактир!

Грош туда и грош сюда –

И в кармане пустота.

Прыг да скок – удрал хорек!

– Знаешь, почему эта песенка – моя любимая, котик? – усмехнулась она.

– Нет.

– Потому что моя мать ее ненавидела. И меня заодно.

– С чего бы это ей вас ненавидеть?

– Кто ее знает! Теперь уже не спросишь, верно, зайчик? – рассмеялась Тони. – Слишком она далеко, отсюда не видно. Но я ничем не могла ей угодить, уж это точно. А у тебя, Дэвид? Какая мать была у тебя?

– Моя матушка была чудесным человеком.

– Значит, тебе крупно повезло. Вытащил счастливую карту. Иногда Боженька любит поиграть с нами, не находишь?

– Вы верите в Бога, Тони? Ходите в церковь?

– А есть ли вообще Бог? Кто знает? Если и есть, странное у него чувство юмора, не находите? Это Алетт у нас святоша. Бегает к попам каждое воскресенье.

– А вы?

Тони коротко рассмеялась:

– Что поделаешь, поневоле приходится тащиться за ней.

– Тони, как по-вашему, имеет человек право убить другого человека?

– Нет, конечно, нет.

– В таком случае…

– Но иногда приходится.

Дэвид и Сейлем обменялись настороженными взглядами.

– Что вы хотите этим сказать? Тон ее вмиг изменился. Сейчас она явно пыталась обороняться и оттого почти визжала.

– Ну, сами знаете, бывает, что приходится защищаться, если кто-то хочет на вас напасть…

Она с каждой минутой все больше возбуждалась.

– Или если какое-то дерьмо пытается сотворить с вами пакость.

– Тони…

Девушка принялась истерически всхлипывать.

– Почему меня не оставят в покое? Почему обязательно нужно лезть не в свои дела! – завопила она.

– Тони… Молчание.

– Тони… Нет ответа.

– Все, – поднял руки доктор Сейлем. – Конец связи. Пора будить Эшли.

– Что поделаешь! – вздохнул Дэвид. Несколько минут спустя Эшли открыла глаза.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился Дэвид.

– Ужасно устала. Все…, все в порядке?

– Да. Мы говорили с Алетт и Тони. Они…

– Не желаю ничего знать.

– Будь по-вашему. Ну а теперь отдыхайте, Эшли. Я вернусь завтра.

Надзирательница подхватила Эшли под руку и увеча.

– Ничего не попишешь, придется ей давать показания, Дэвид. Только это убедит жюри присяжных и весь мир, что…

– Я много над этим думал, – перебил Дэвид, – и боюсь, не смогу решиться.

– Но почему? – удивился доктор.

– Микки Бреннан, обвинитель, настоящий зверь. Он изничтожит ее. Не могу так рисковать. И без того она не в себе, бедняжка.

За два дня до первого заседания Дэвид и Сандра, как обычно, приехали на ужин к Куиллерам.

– Мы забронировали номер в отеле “Уиндем”, – сообщил Дэвид. Управляющий сделал мне огромное одолжение. Слава Богу, хоть Сандре есть где жить. Город просто переполнен. Такого уже целый век не случалось.

– И это сейчас, – вставила Эмили. – Можно только вообразить, что здесь будет твориться, когда начнется процесс.

– Дэвид, моя помощь нужна? – озабоченно спросил Джесс.

– Нет, Джесс, спасибо. Никак не могу решить, что лучше: вытаскивать Эшли на место свидетеля или не стоит.

– Трудно сказать, – нахмурился Джесс. – Куда ни кинь – всюду клин! Ты в любом случае проигрываешь. Беда в том, что Бреннан собирается лепить образ этакой садистки, злобного чудовища. Если ты не заставишь ее давать показания, нетрудно сообразить, какое впечатление сложится у присяжных. Они будут кипеть праведным гневом. С другой стороны, насколько я знаю Бреннана, пощады ей не будет. Он собрал целый полк экспертов, отрицающих само существование такого понятия, как расщепление сознания. Тебе, естественно, придется немало потрудиться, чтобы убедить их в обратном.

– Да уж, – невесело улыбнулся Дэвид. – И знаешь, что больше всего беспокоит меня? Об этой истории уже ходят анекдоты. Один из них гласит, что я намеревался попросить перенести процесс в другой город, но передумал, потому что не осталось такого места во всей Америке, где Эшли не прикончила бы кого-нибудь. Помнишь, каким вначале был Джонни Карсон, когда только что появился на телевидении? Весел, остроумен, но при этом всегда оставался джентльменом. Теперь же ведущие ночных шоу – настоящие палачи. Развлекаются за счет ни в чем не повинных людей!

– Дэвид! – окликнул Джесс.

– Что? Я слишком много говорю? – встревожился Дэвид.

– Нет, просто учти, что будет еще хуже.

В ночь перед началом процесса Дэвид так и не уснул. Тяжелые мысли терзали его, не давали покоя. Когда наконец он под утро забылся, чей-то голос продолжал ехидно повторять, словно издалека: “Ты убил своего последнего клиента. Что, если и эта погибнет по твоей вине?"

Дэвид рванулся и вскочил, мокрый как мышь. Сандра встрепенулась и открыла глаза:

– Что с тобой?

– Не знаю. Какого черта я здесь торчу? Ничего бы этого не случилось, стоило лишь сказать доктору Паттерсону решительное “нет”.

– Почему же ты этого не сделал? – мягко осведомилась Сандра, сжав пальцы мужа.

– Ты права, – простонал он. – Я не мог.

– В таком случае перестань предаваться отчаянию. Может, все-таки поспишь немного, чтобы не валиться к утру с ног?

– Гениальная идея.

Идея, которую Дэвид так и не сумел реализовать.

Судья Уильямс оказалась совершенно права – представители прессы вели себя просто невыносимо. Казалось, репортеры не знают устали. Стервятники со всего мира слетались на добычу, готовые разнести по свету сенсационные сообщения о том, как красивая молодая женщина зверски расправлялась с мужчинами и калечила трупы.

Самый факт, что Микки Бреннану было запрещено упоминать имена Джима Клири и Жан-Клода Парана, вызывал у него ропот недовольства и глухое раздражение, но, к счастью для него, существовали еще и беспардонные журналисты, для которых не было моральных преград. Телевизионные ток-шоу, журналы и газеты были полны гнусных подробностей о пяти убийствах и кастрациях. Микки Бреннан мог торжествовать.

Когда Дэвид подъехал к зданию суда, оказалось, что пробиться ко входу почти невозможно.

– Мистер Сингер, вы по-прежнему служите в “Кинкейд, Тернер, Роуз и Рипли”?

– Взгляните сюда, мистер Сингер.

– Правда, что вас уволили за согласие защищать мисс Паттерсон?

– Что вы можете сказать о Хелен Byдмен? Разве не она была вашей клиенткой?

– Эшли Паттерсон призналась, с какой целью делала это?

– Вы собираетесь выставлять ее в качестве свидетеля защиты…

– Без комментариев, – сухо повторял Дэвид, пробиваясь сквозь толпу.

Та же участь постигла и Бреннана, только он не был так сдержан.

– Мистер Бреннан, как, по-вашему, пройдет суд?

– Вы когда-нибудь имели дело с этой самой деперсонализацией?

– Нет, – широко улыбнулся Бреннан. – И мне не терпится побеседовать со всеми ответчиками. Он добился цели. По толпе пробежал смешок.

– И если их окажется много, они смогут организовать собственный клуб. Снова хохот.

– Ну а теперь мне пора, ребята. Нельзя заставлять подсудимых ждать

Отбор жюри начался с того, что судья Уильямс стала задавать возможным присяжным обычные протокольные вопросы. После нее наступила очередь защитника и обвинителя. На взгляд постороннего этот процесс кажется довольно простым: главное – выбрать дружелюбно настроенного человека и отсеять остальных. Однако на самом деле все оказывается куда сложнее. Отбор присяжных – нелегкий и тщательно планируемый ритуал. Опытные адвокаты никогда не задают прямых вопросов, на которые требуются столь же незамысловатые ответы. Наоборот, они стараются задать побольше на первый взгляд не относящихся к делу вопросов, чтобы заставить людей рассказать подробнее о себе и обнаружить свои истинные чувства.