Дэвид недоуменно поднял брови.

– Мистер Бреннан, я читала копию материалов предварительных слушаний и не вижу причины затевать процесс. Предлагаю обвинению заменить смертный приговор пожизненным заключением без права помилования.

– Минутку! – вскинулся Дэвид. – Об этом не может быть и речи!

Оба удивленно уставились на него.

– Мистер Сингер…

– Моя клиентка невиновна. Эшли Паттерсон прошла тестирование детектором лжи, которое доказывает…

– Ничего не доказывает, и вы прекрасно знаете, что суд не принимает подобные свидетельства во внимание. Дело получило слишком широкую огласку, и процесс обещает быть долгим и грязным.

– Я уверен, что…

– Послушайте, мистер Сингер, я не первый день в суде и навидалась всякого. И слышала десятки подобных ходатайств. Все бывало – убийство при самообороне, под влиянием аффекта, временного умопомрачения… Все это вполне понятно и неоригинально. Ничего выдающегося. Но я не верю, что человек считает себя невиновным лишь потому, что убийство якобы совершило его второе “я”. Не хочу показаться грубой, но все это бред собачий! Ваша клиентка либо совершила преступление, либо нет. Если она признает себя виновной, мы смогли бы все закончить миром…

– Нет, ваша честь, на такое я не пойду. Судья Уильямс долго изучала Дэвида, прежде чем заметить:

– А вы упрямы. Многие находят это качество достойным восхищения, – и подавшись вперед, стиснула подлокотники кресла. – Только я с ними не согласна.

– Ваша честь…

– Вы со своими капризами пытаетесь втянуть нас в бесконечный процесс, который может продлиться не меньше трех месяцев.

– Согласен, – кивнул Бреннан.

– Простите, если вы считаете, что…

– Мистер Сингер, я хотела сделать вам огромное одолжение. Оказать снисхождение обвиняемой. Если мы предадим вашу клиентку суду, ее казнят.

– Постойте. Вы заранее выносите приговор, не выслушав…

– Заранее? Вы читали отчеты экспертов? Видели их заключения?

– Да, но…

– Послушайте, мистер адвокат, Эшли Паттерсон даже не позаботилась стереть отпечатки пальцев с орудий убийств! В жизни не видела более уничтожающих улик. Если вы настоите на своем, слушание дела превратится в настоящий цирк – с рыданиями, сценами, назойливым любопытством прессы. Ненавижу мелодрамы и не хотела бы доводить до чего-либо подобного. Давайте прикроем это дело сейчас и немедленно. Спрашиваю в последний раз: согласны вы ходатайствовать о пожизненном заключении без права амнистии?

– Ни за что.

Тесса Уильямс окинула его уничтожающим взглядом:

– Ладно. В таком случае увидимся на следующей неделе, в зале заседаний.

Он только сейчас нажил себе очередного врага. И в ком?! Кажется, Стивен Паттерсон ухитрился основательно испортить ему жизнь.

Небольшой спокойный городок Сан-Хосе с каждым днем все больше напоминал взволнованно жужжащий улей. Здесь царила поистине праздничная атмосфера. Возбуждение было буквально разлито в воздухе. Сюда съезжались репортеры и фотографы со всех концов света. В отелях не осталось ни одного свободного номера, и некоторым самым нерасторопным представителям прессы приходилось селиться в близлежащих городках – Санта-Клара, Саннивейл и Пало-Альто. Дэвида яростно осаждали назойливые папарацци. Глаза слепили молнии фотовспышек.

– Мистер Сингер, хотя бы какие-то подробности о вашей клиентке. Правда, что вы ходатайствовали об освобождении?

– Вы намереваетесь вызвать Эшли Паттерсон для дачи показаний?

– Верно, что окружной прокурор был готов согласиться на смягчение приговора и даже хотел пойти на сделку о признании вины?

– Мистер Паттерсон собирается выступить в защиту дочери?

– Мой журнал заплатит пятьдесят тысяч долларов за интервью с вашей подзащитной…

Микки Бреннану со своей стороны также приходилось нелегко. Он пользовался не меньшей популярностью, чем Дэвид, и иногда удивительно напоминал разъяренного медведя, которому приходится отмахиваться от неотвязных пчел. Но все-таки он был куда снисходительнее к репортерам, чем его противник.

– Мистер Бреннан, прошу вас, несколько слов о предстоящем процессе. Вы поделитесь своим мнением?

Немного смягчившийся прокурор повернулся и улыбнулся в камеру:

– Разумеется. И вполне способен выразить итог в двух словах: мы выиграем.

– Погодите! Как по-вашему, она безумна?

– Собираетесь ли вы просить о вынесении смертного приговора?

– Можете утверждать, что процесс будет коротким?

Дэвид нанял в Сан-Хосе помещение под контору поблизости от здания суда. Там он опрашивал свидетелей и готовил их к предстоящим словесным поединкам. Было решено, что Сандра до начала суда по-прежнему останется работать в офисе Куиллера. По приглашению Дэвида в Сан-Хосе прибыл доктор Сейлем. Дэвид попросил его еще раз загипнотизировать Эшли.

– Нужно добыть побольше сведений от нее и чужеродных “я” до начала заседаний, – пояснил он.

Эшли к тому времени перевели в изолятор временного содержания и по просьбе Дэвида привели в комнату для свиданий. Девушка изо всех сил пыталась держать себя в руках, хотя это ей плохо удавалось. Она явно нервничала. Дэвиду Эшли казалась похожей на перепуганного зверька, случайно пойманного в беспощадный слепящий свет фар мчащегося по дороге автомобиля.

– Доброе утро, Эшли. Помните доктора Сейлема? Девушка кивнула.

– Ему придется снова вас загипнотизировать. Согласны?

– Он…, он будет говорить с теми…, другими?

– Ничего не поделаешь. Вам не нравится?

– Дело не в этом. Я…, я сама не желаю иметь с ними ничего общего.

– Все будет как скажете. Никто и ни к чему не будет вас принуждать.

– Мне это отвратительно! – неожиданно взорвалась Эшли.

– Знаю, – успокаивающе погладил ее по руке Дэвид. – Не волнуйтесь. Это скоро кончится. Он кивнул Сейлему, и тот выступил вперед:

– Садитесь поудобнее, Эшли. Вспомните, ведь это совсем просто. Закройте глаза и расслабьтесь. И попытайтесь ни о чем не думать. Чувствуете, как ваше тело становится все легче? Вслушайтесь в звуки моего голоса. Забудьте обо всем. Ваши веки тяжелеют…, спать…, спать… Вам очень хочется спать… Засыпайте…

Как и в прошлый раз, погружение прошло без всяких осложнений. Доктор сделал знак Дэвиду. Адвокат шагнул ближе.

– Я хотел бы поговорить с Алетт. Вы здесь, Алетт? И лицо Эшли словно по волшебству смягчилось, приобретя черты юной наивной девушки. Снова этот мягкий, мелодичный итальянский акцент.

– Buon giorno.

– Добрый день, Алетт. Как вы себя чувствуете?

– Male. Плохо. Нам очень трудно приходится.

– Не только вам. Всем сейчас нелегко, но дайте время, все образуется.

– Надеюсь.

– Алетт, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста.

– Вы знали Джима Клири?

– Нет.

– А Ричарда Мелтона?

– Да, – с искренней печалью вздохнула девушка. – Я до сих пор не могу опомниться от этого ужаса. Мне так его жаль!

Дэвид многозначительно взглянул на доктора Сейлема.

– Вы правы, Алетт. Кошмарная история. Когда вы видели Мелтона в последний раз?

– Мы договорились встретиться в Сан-Франциско. Сходили в музей, пообедали. Перед тем как расстаться, он спросил, не хочу ли я зайти к нему.

– И вы согласились?

– Нет, и зря отказалась. Будь я с ним, убийца, возможно, побоялся бы напасть. Но мы попрощались, и я уехала в Купертино.

– И, как оказалось, это была ваша последняя встреча?

– Да.

– Спасибо, Алетт, и прощайте.

Немного помедлив, Дэвид подступил еще ближе:

– Тони! Вы здесь, Тони? Я хотел бы потолковать с вами.

И снова разительные перемены. На глазах мужчин Эшли превращалась в раскованную, чувственную, знающую себе цену женщину, из горла которой неожиданно полились грудные бархатистые звуки: