– Не делай себе хуже, – рычит он, но я все равно начинаю брыкаться. Отбиваюсь лотями и ногами и попадаю пяткой по колену Картера, который держит меня; вырываюсь, но Стивен толкает меня прочь от выхода, назад в чужие руки. – Забери у нее телефон, кстати, – вспоминает он, и ублюдок Картер с побитым коленом выхватывает из моего кармана смартфон.

– Гм, – говорит. – Что за нахер?

Я бросаю взгляд на экран – и повторяю про себя те же слова. Семнадцать минут исходящего разговора, секунды на экране продолжают капать. То есть, я все-таки случайно позвонила, слезая с мотоцикла…

– Добрый вечер, – раздается вежливый голос Чарли, и у меня все плывет перед глазами. Вглядываюсь в силуэт, убеждаясь, что это не призрак, и обнимаю соседа взглядом. Он спросонья, наверное: всклокоченный, в драных джинсах и толстовке.

Не знаю, какие эмоции Осборн читает на моем лице, но в его взгляде мелькает опасная, мрачная тень, пугающая и отталкивающая.

– Чарли, не делай глупостей, – прошу. Оттягиваю горловину свитера, чтобы легче дышалось. Я вся вспотела на нервах, и нет сил, чтобы сопротивляться потоку событий. Могу только стоять и смотреть. Волосы выбились из хвоста и падают на щеки, щекоча, но мне не смешно. А вот Стивену весело. Он потешается надо мной, наивной дурочкой: какие такие глупости может натворить Чарли? Он один, а местных много.

– Осборн, ты ведь прилежный мальчик, – гадливо поет Хант, считая гостя няшным богатеньким мажором. – Раз уж присоединился к вечеринке, давай здесь все и обсудим.

Чарли морщится и подносит указательный палец ко рту, давая знак молчать.

– Рад, что тебе понравилась моя идея с чатом, Белоснежка. Мне лестно. Смотри, прямо сейчас я создаю второй. – Чарли вскидывает руку с телефоном, и хоть там лишь потухший экран, присутствующие настораживаются. Стивен щурится, уловив издевку в прозвище, а Чарли продолжает:

– Он называется «Сколько стоит жизнь Белоснежки». – Его голос леденеет, как в криокамере, когда он добавляет: – Вышли все отсюда нахер. Кроме тебя, Хант.

Парни в растерянности переглядываются, и Чарли непререкаемым тоном цедит:

– Кто уйдет в течение десяти секунд, получит к рассвету пятьдесят тысяч и бонус за послушание. Кто останется, снесу мозги за бесплатно. – Чарли выхватывает из-за спины пистолет, направляет на Стивена и начинает громко считать от десяти до одного.

Хант теряется. Он не ожидал. Да и кто бы ожидал такой прыти и сквернословия от домашнего мальчика с ангельской внешностью.

– Мы тут веселимся, брат, не нервничай, – бормочет альбинос, пока другие молча выходят, перепуганные.

– Майкла позовите, – резко бросает вдогонку Осборн, а потом звериным, молниеносным броском сметает Ханта с пути, толкая в стену, и вставляет тому дуло пистолета в рот: – Ну как, нравится общаться со мной? что?.. не могу разобрать, что ты там мычишь.

Чарли толкает Стивена на колени, и мне становится по-настоящему плохо. Не знаю, как себя вести, кого звать, и когда в беседке появляется Майкл, ступаю к нему и цепляюсь за рукав кожанки, чтобы не делал лишних движений.

Майкл весь какой-то неживой, смотрит то на меня, то на Чарли.

– Ри, – сдавленно выдыхает он, – я не знал, клянусь тебе. Стив просил помочь с Амандой, я не знал…

– Заткнись ты, – шиплю, пока Чарли тащит Ханта в центр беседки. Тот стирает коленями разлитое по доскам пиво и окурки, будто полностью обессилевший от происходящего.

Не верю, что Стивен действительно причинил бы мне вред. Он хотел взять меня на слабо, запугать. Он может и отбитый на всю голову, но хоть одна извилина должна же остаться!!! Хант прожил на этом острове всю жизнь. Вне границ этого клочка земли для него ничего не существует.

– Извинись перед ней, – приказывает Чарли, и Стивен, все еще со стволом во рту, пытается выговорить внятный звук, хныча.

Осборн полностью контролирует себя. Он готов заплатить за то, что втянул меня во все это. Готов перечеркнуть свою жизнь, и у меня душа болит из-за того, что мы с Чарли влезли в это дерьмо и что он таким радикальным способом просит за это прощения. Моргни я сейчас с одобрением – и Стивену конец… Нам всем конец.

Время будто остановилось, и когда Чарли перемещает палец на курок, то от этого уверенного жеста холодеем мы все: я, Стивен и Майкл. Нас объединяет резкий, леденящий душу порыв, и я умоляю:

– Не надо, Чарли. Отпусти его.

Сосед вскидывает брови, искренне недоумевая:

– Зачем? Ты хоть понимаешь, что он собирался с тобой сделать?

– Он блефовал.

Стивен бросает на меня тяжелый ненавидящий взгляд, в котором нет раскаяния или благодарности. К горлу подкатывает тошнота, и я мотаю головой. Нет, нет, он блефовал, других вариантов просто нет! Хант слишком трусливый, чтобы ради прибыли рисковать свободой. Тюрьма недалеко, в Глазго!

Я истерично хохочу внутри, кутаясь в свою маленькую безопасную ложь. Наверное, моя психика просто спасает себя от срыва, но пусть лучше так. Не хочу знать правду и представлять, что было бы, если бы.

Если бы я случайно не позвонила Чарли.

Сажусь рядом со Стивеном и с предупреждением смотрю в его испещренные красными прожилками глаза. Палец Чарли на курке, и мне никак не удается вдохнуть, когда обхватываю ладонью подбородок Ханта и очень-очень осторожно, буквально на сантиметр, отодвигаю урода от смерти.

– Оставь его, Чарли, – говорю спокойно, а у самой вены звенят от натяжения.

Осборн еще несколько секунд сомневаеся, но все-таки нехотя убирает оружие и отходит, оставляя Ханта сидеть посреди беседки. И я понимаю, что в этот кошмарный вечер ради меня Чарли был готов убить человека – и ради меня же не убил.

– Живи, до следующей встречи, – сплевывает он, а потом вопросительно смотрит на Салливана, но тот не способен произнести ни слова. – С тобой я потом разберусь.

Майкл отмирает и увязывается следом, сбивчиво объясняя, что ничего не знал, что в первый раз согласился на свидание ради денег, а второй – потому что Стивен хотел поговорить со мной об Аманде. Но Чарли берет меня за руку и уводит на улицу. Там темно, и только в пламени костров виднеются силуэты. Молодежь отдыхает. Никто не подозревает, какая драма едва не развернулась прямо у них под носом.

Трое парней топчутся неподалеку в растерянности, и Чарли тут же надевает маску брата милосердия. Мы приближаемся к ним, и сосед спокойно объясняет, что всем разошлет «выигрыш в лотерею» на электронный кошелек и оставляет свой номер телефона, чтобы скинули ему адреса. Парни в шоке от неслыханной щедрости и начинают мямлить нечто невразумительное о том, что Стивен шутил и они ничего не планировали со мной делать.

– Ри, да мы же с детства знакомы, ты что?! – не слишком уверенно бубнит Картер, но мне даже смотреть на его узкое небритое лицо тошно. Может, не знай я, что Картер приторговывает легкими наркотиками, то поверила бы в его искреннее ко мне отношение.

– Стив перебрал сегодня, – защищает Ханта его басист, хотя мы все видели, что альбинос не пьяный. Чарли хлопает музыканта по плечу, поддерживая всеобщее оживление. И только я чувствую, с какой силой сосед сжимает мою руку: сейчас кости треснут.

Мы уходим. Осборн открывает для меня дверь, и я забираюсь в знакомый салон, окутанная яблочным ароматизатором и теплом. Выезжаем на дорогу, и только тогда Чарли спрашивает:

– Отвезти тебя в полицию?

– Нет! – пугаюсь. Не представляю, как рассказать обо всем сержанту Салливану, да еще у Чарли будут огромные проблемы с незаконным хранением оружия. А кроме того, опасаюсь за Мэнди: угроза Стивена отпечаталась в памяти, как клеймо.

Горько усмехаюсь. Боялась быть отвергнутой соседом и поехала в проклятый лес с Майклом. Боюсь за нас всех и поэтому не иду в полицию… Когда страх перестал спасать человека от опасности и превратился в тормоз на пути к развитию?

Не знаю.

Я уже ничего не знаю.

– Ты правда заплатишь этим подонкам? – спрашиваю.

– Конечно. Деньги травят отношения хуже яда. Парней пытались вовлечь в незаконное дело. Они струсили, одумались, продались. С завтрашнего дня начнут избегать Белоснежку, посмотришь. Постепенно Хант станет изгоем. К тебе он точно больше не сунется, – говорит Чарли, но его голос срывается, выдавая плохо спрятанную ярость, которая так и не нашла выхода. – Подай мне сигарету… Нет, стой, не надо. Мы почти дома.