– Я первая в душ. Я быстро, а то не дай бог опоздаем, – говорю, клокоча от негодования, и притворяюсь, что не заметила опасный блеск в глазах Чарли. От него исходит невероятно мощная сексуальная энергия, и я, оглушенная ею, не помню, как вообще добираюсь до кабины и, закрывшись, включаю воду. Идет холодная, но я стискиваю челюсти и терплю. Не знаю, почему так злюсь. Наверное, потому что хочу Осборна сильнее, чем он меня. Это очень пугает. Страшно стать зависимой, да еще без взаимности.

Я неопытная, среднестатистическая девушка; либидо здоровое, но до порно-звезды далеко. А Чарли явно привык к девчонкам более ярким и сексуальным. Умом и добротой я его в постели не впечатлю, как ни старайся, а больше впечатлять особо нечем.

О не-е-ет, у меня проблемы с самооценкой. Этого только не хватало.

Зажмурившись, стою напряженная, жду, когда вода нагреется. Тело ломит, нижнюю часть живота сводит от ноющего пульсирующего желания. Гормоны взбесились, и я не представляю, закончится ли это.

Когда ладони Чарли осторожно ложатся мне на плечи, разворачивая, то я готова зарыдать от досады: он так и не разделся, зашел в черных спортивных штанах. Значит, успокаивать будет. Например так: «Перестань вести себя как маленькая, мы ведь в колледж опаздываем».

– Зачем ты под холодную воду полезла? – укоряет он и обхватывает меня руками, отстраняя от потока летней темпертуры.

Ком в горле. Вспоминается сразу всё: как Чарли отбивался от меня до последнего, не желая отношений, как вернул мне дурацкую веточку жимолости, как холодно попрощался вчера и предложил не загоняться.

Слезы льются вместе со смехом, когда навязчиво обнимаю Осборна за талию. Что если я ему надоела, наскучила своими сказками? Чарли отталкивает меня, держит на расстоянии каждый раз, когда я пытаюсь сблизиться.

– Скажи правду. Ты меня только на расстоянии хотел? Стоило получить – и перехотел?

Если он скажет, что «да», это будет конец света.

POV Чарли

До меня с трудом доходит смысл ее вопроса.

Перехотел? Она видит вообще, в каком я состоянии?

– Ри, у меня презерватива нет, – говорю очевидную вещь.

Я специально не взял, чтобы не лезть к ней.

– Зачем тогда ты ночью пришел?

– Бессонница была. А у тебя так тепло, я сразу отключился.

У меня никогда не было девственницы, и я усилием воли усмиряю в себе мудака. Мне не нужен обычный секс, я хочу большего. Это настолько новое желание, что не совсем понимаю, как вести себя. Чтобы отвлечься, намыливаю мочалку и бережно растираю нежную кожу спины и плеч Рианны. Кабину заполняет ягодный аромат геля, резкий, синтетический. Ри пахнет совсем по-другому.

Стараюсь смотреть куда угодно, только не на груди с затвердевшими карамельными сосками, и все равно ощущаю их вкус во рту. Я тяжело сглатываю, сжимая челюсти. Вода уже идет горячая, и кабина моменально заполняется паром. Но дышать сложно не поэтому. Горло сводит колючей судорогой, и от рыцаря во мне остается только нарастающий шум в ушах, как после удара.

– Прости, Чарли, я веду себя, как озабоченная, – вдруг протрезвев, стыдливо говорит Ри. – Выйди, я… о боже, я ведь голая перед тобой. Не представляю, что на меня нашло. Чертовы гормоны.

Она пытается вытолкать меня вон, а я не могу сдвинуться, у меня тоже затмение. Вижу только блестящий от воды живот. Силой заставляю себя поднять взгляд выше, к мокрой пряди длинных волос, которая красивым узором легла на ключицу. Смотрю на припухшие губы и наконец – в глаза. И Ри всё понимает. Читает в моих зрачках ответ на свой вопрос: хочу ли я ее. Но этого недостаточно, пусть она почувствует, и я прошу:

– Раздень меня.

Она ступает ближе, смотрит на меня в нерешительности и неуверенно стягивает с моих бедер промокшие штаны вместе с бельем. Я с маниакальным вниманием изучаю реакцию Рианны: то, как она судорожно втягивает воздух, наконец увидев меня обнаженным, как вздрагивают ее ресницы, приоткрываются губы. Она напугана и возбуждена, и делает последнюю, не очень убедительную попытку оттолкнуть меня. Ее ладони спускаются по моему влажному прессу – и я накрываю их, медленно направляя вниз по животу.

– Потрогай меня, детка, не бойся.

Ри задерживает дыхание, когда я сжимаю ее пальцы вокруг окаменевшего члена. Кажется, она вообще больше никогда не вдохнет, поэтому я целую ее, проникая языком глубоко в рот, и дышу в нее, дурея, когда она несмело скользит ладонью по всей длине. Один раз, второй…

Умереть можно.

Подхватываю Ри на руки и несу на кровать, не прерывая поцелуя. Кровь кипит; еще пару вдохов, и вены расплавятся. Мы падаем поверх одеяла, и Ри выгибается подо мной. Она горячая, влажная, и я нетерпеливо вхожу в нее средним пальцем, но она такая узкая, что даже на одну фалангу получается не сразу. Ри напряженно застывает. Хоть бы не передумала… Я свихнусь, если передумает.

Целую ее в шею, прихватывая кожу зубами, оставляя отметины, потому что мне так легче дышать. Спускаюсь ниже, чертя губами узоры на податливом теле, и не даю ей даже малейшего шанса испугаться, когда к поглаживающим движениям пальцев у нее между ног добавляю язык. И в голове только одно слово. «Сладкая». Так и знал. Она везде сладкая. Рианна сначала замирает в шоке и пытается сдвинуть ноги, но я подхватываю ее под бедра и приподнимаю, лаская ртом интенсивнее. Ри срывается в дыхании и сдается мне, откровенно постанывая от каждого моего нового движения. Она кусает свою руку, приглушая стоны, и у меня выдержка заканчивается, колючим потом прошибает от затылка до поясницы.

Хочу ее.

Она вдруг начинает вырываться, и я не сразу понимаю, что происходит. Ри упирается пятками мне в плечи, отталкивая, и вакуум нашего уединения разбивают резкие звуки: в дверь колотят кулаками.

– …опаздываешь! И тебе дозвониться не могут!

Рианна буквально слетает с кровати.

Пока она носится по комнате в поисках одежды, я падаю на спину поверх одеяла и закрываю лицо подушкой, чтобы заглушить крик проклятия. Твою мать!

Долбанное утро, страна.

На ходу завязываю пояс халата и приоткрываю дверь:

– Доброе утро, дядя Эндрю, что такое? – Мой голос дрожит, как и ноги, и мозги. Я так сильно возбуждена, что готова послать родственника в открытый океан и вернуться к Чарли.

– Ты опаздываешь, – повторяет дядя.

– Проспала.

– Странно. Нагреватель работает. Ты случайно не забыла воду в душевой выключить?

Забыла, конечно.

– А я… э-м-м… в ванной уснула. Не выспалась.

– Что я говорил? Начала отвлекаться от учебы на личные дела, и сразу недосыпы. – Он с сочувствием качает головой и хмурится. – А Мэнди у тебя? Ее мать тебе трезвонит уже минут десять.

– Нет, Мэнди не у меня, – отвечаю, и необъяснимое дурное предчувствие холодом ползет по позвоночнику.

– Перезвони Коллинзам. Аманда вроде как дома не ночевала.

Закрываю дверь и отрешенно смотрю перед собой. Нахожу телефон, который свалился на пол у кровати, и протираю потухший экран пальцем: снова вырубился. Ставлю на зарядку, включаю – и не решаюсь набрать номер.

– Что случилось? – беспокоится Чарли, обматывая бедра белым полотенцем.

– Не знаю пока.

Закусываю губу и звоню Аманде.

Абонент недоступен.

Набираю маме, миссис Коллинз, и та сразу отзывается с истерикой в голосе:

– Ри! Слава богу! Мэнди у тебя?!

– Н-нет.

Миссис Коллинз рыдает:

– Ее нет дома! Я пришла с ночной смены, а ее нет! У бабушки тоже нет. Она уверяла, что вернется из похода и ляжет спать. У нее ведь парня не появилось, о котором я не знаю?

– Нет.

– Ри!!! Я звоню в полицию.

Звонок обрывается, а я думаю о том, что нам повезло с сержантом Салливаном. Он человек дела и не станет выжидать сутки, чтобы начать поиски, особенно после трагедии с Трейси.

Чарли подходит и сжимает мои плечи, говорит что-то, а я не слышу. Перебираю в мыслях вчерашние события, вспоминаю, что Мэнди точно отправилась домой после возвращения из гор.