Бен смотрит на нее.

— Заткнись! — кричит она и, выставив нож, бросается на меня. Я на полу. За спиной — стена. Ни сил, ни воли — куда все подевалось? Вот оно. Теперь уже по-настоящему.

Бен выбрасывает ногу, и нож летит в сторону.

— Что ты заставила меня сделать? — кричит он, и я не знаю, как это понимать. Хочет ли Бен помешать убить меня или имеет в виду ложь Тори и ее последствия?

Тори визжит от злости и тянется к кобуре. В ее руке пистолет. Она целится в Бена.

Грохот. Тонкая дверь в коридор распахивается, и Скай в прыжке летит между нами. Выстрел… короткий визг… кровь на золотистой шерстке… Тори смотрит на пса с удивлением, словно не верит своим глазам.

А ко мне возвращается боевой дух. Вскакиваю и изо всех сил бью Тори в лицо. Она роняет пистолет и без чувств падает на пол.

Пистолет у меня и смотрит на Бена.

Кого я обманываю? Кладу оружие на пол.

Бен держит Ская на руках, осматривает кровоточащую рану. Похоже, пуля попала в плечо. Отрываю от шторы кусок ткани и крепко перевязываю рану. Кровь еще сочится, Скай тихонько скулит, но все равно пытается лизнуть Бена в лицо.

— Бен? Ты помнишь Ская? Вспомни!

И тут он всхлипывает, рыдания сотрясают его, и я держу их обоих.

Передняя дверь распахивается от удара ногой. Порог переступает мужчина.

Нико?

Я выворачиваюсь, ныряю за пистолетом Тори, но меня останавливает острая, пронзительная боль: голова словно взрывается, я падаю и сворачиваюсь в клубок.

— Вот почему мы следим за следопытами, — произносит женский голос. — Им нельзя доверять, обязательно что-нибудь напутают. Нынешним молодым людям недостает ни целеустремленности, ни собранности.

Шаги ближе… останавливаются… чья-то рука касается моих волос. Боль такая сильная, что мне удается лишь открыть глаза и посмотреть в бледно-голубые глаза того, кто стоит передо мной.

Глаза Нико. Глаза, завораживавшие меня когда-то, властвовавшие надо мной.

Но теперь это в прошлом.

— Бедняжка. Видишь, там? — Он кивает в сторону двери, где стоит, держа в руках какое-то устройство, Астрид. — Тот, кого зачистили, навсегда им останется. Стоит лишь набрать номер чипа у тебя в голове, нажать кнопку и — бинго! Боль или даже смерть.

На полу шевелится Тори.

— Позвольте провести небольшую демонстрацию. — Астрид легонько стучит по устройству, и Тори вскрикивает, бьется в конвульсиях и затихает.

Словно ей мало этого, Астрид еще раз трогает кнопку, и в мою голову как будто втыкается раскаленный штырь. В глазах мутнеет. Все разговоры лордеров о втором шансе для Зачищенных — ложь. Мы по-прежнему в тюрьме. В любой момент, когда только пожелают, они могут сразить нас, поставить на колени.

— Пока хватит, — говорит Нико. — Она отрубится. — Он поднимает меня на диван. Бена держат два лордера, Тори и Скай неподвижно лежат на полу.

Боль немного спадает, и я поворачиваю голову и смотрю на Нико. Во рту пересохло, и язык едва ворочается. Я с усилием сглатываю:

— Почему ты здесь? Ты же ненавидишь лордеров.

— Дорогуша, любовь и ненависть не имеют никакого отношения к победе. Я всегда был на стороне Астрид. На стороне сильных.

Он наклоняется. Я пытаюсь отодвинуться, отвернуться, но сил не хватает. Нико целует меня в щеку.

Мысли прорываются через боль. Вступил ли Нико в некий своекорыстный союз с Астрид или все время был лордером? Но ведь Нико бежал от лордеров, когда те выследили меня и атаковали АПТ; Коулсон и впрямь охотился за Нико. Или то была всего лишь игра? Если Нико на самом деле лордер, тогда понятно, почему все планировавшиеся им и Катраном атаки закончились ничем.

Часы на каминной полке показывают 18.08. Передача идет вовсю! Мне нужно задержать лордеров здесь. Задержать разговорами. Собравшись с силами, поворачиваю голову к Астрид:

— Это ведь вы подстроили так, чтобы они забрали меня в десять лет.

Она улыбается — мягко, по-доброму, как заботливая бабушка. По спине бегут мурашки.

— Конечно, дорогая. В День памяти Армстронгов тебе было поручено славное задание. Увы, ты его провалила.

Славное задание! Стать бомбисткой-самоубийцей?

Сосредоточься. Задержи ее.

— Значит, я не случайно оказалась в семье, с которой была там в тот день?

— Конечно, нет. Потребовалось лишь незначительное вмешательство, чтобы все устроить.

— Как же вы могли так поступить со Стелой? Отнять меня у нее?

Лицо Астрид каменеет:

— Моя дочь посмела передавать информацию, минуя меня, и угрожала разглашением — ей следовало преподать урок. А потом она еще и приняла тебя в Кезик, не сообщив об этом мне!

Она возмущенно качает головой.

— Значит, вы действительно организовали убийство премьер-министра и его жены?

Астрид улыбается:

— Первое правило: уничтожай тех, кто против.

— Как вы узнали, что я у Стеллы?

Она пожимает плечами:

— Было очевидно, что Стелла скрывает что-то, а после получения определенных сведений вывод последовал сам собой.

— Стеф и мои зеленые глаза.

Астрид удивленно вскидывает бровь:

— Да, верно. Вычислить это оказалось нетрудно, как и то, что у приюта в тот день ты была с Финли.

Как она смогла узнать о Финли?

Должно быть, заметив ужас у меня на лице, Астрид улыбается.

Внутри все холодеет. Если ей известно, что Финли был там и помогал мне, то он уже мертв. Все, что она говорит сейчас, означает одно: живой мне отсюда не уйти. Никому из нас не уйти. Мы все слишком много знаем. И все же есть еще одно, что мне нужно знать больше всего на свете.

— Почему я? Кто я? Почему?

Астрид смеется:

— Хватит семейных воспоминаний, дорогая. А теперь скажи-ка мне, где твоя камера?

— Моя камера? — Я хмурю брови. — Не знаю.

— Тогда вот цена отказа сотрудничать. — Она перекладывает на ладонь устройство, тычет пальцем в кнопку, и я внутренне напрягаюсь, готовясь к болевому удару.

Но никакого удара нет, хотя кто-то вскрикивает.

Я поворачиваюсь — Бен, скрючившись, лежит на полу.

Пытаюсь сообразить. Насколько важна эта камера? На ней всего лишь запасная копия. На часах 18.12. Передача уже заканчивается.

Астрид снова подносит руку к пульту.

— Подождите. Камеру у меня забрал Бен. Посмотрите у него.

Астрид кивает одному из лордеров. Тот шарит у Бена по карманам и находит камеру.

Задняя дверь открывается… я слышу шаги в кухне.

— Ага, вот и твои дружки наконец-то подтянулись, — говорит Нико.

Дверь из кухни открывается, и несколько лордеров втаскивают в комнату и бросают на пол двух пленников.

Мак и Эйден. Оба избиты и в крови.

У Эйдена рука висит под неестественным углом.

— Нет!

— Да, похоже, мы их остановили, так что премьеры фильма тебе сегодня не видать. И всех приглашенных, всех этих повстанцев, мы тоже взяли. Некоторые из них уже в тюрьме, но ты не беспокойся, долго они там не задержатся.

Им не жить.

И мне тоже.

Один из лордеров передает мою камеру Астрид.

Она откладывает устройство, этот свой пульт, и берет камеру.

Но ведь теперь это уже неважно, да?

Я стараюсь набраться решимости, собираюсь с силами, вспоминаю, чему научилась в тренировочном лагере АПТ. Прежде чем все кончится, мне нужна еще одна доза адреналина.

Нож Тори, тот, который Бен выбил из ее руки.

Он лежит в стороне, под стулом возле Астрид.

И я прыгаю за ним.

Я держу Астрид перед собой, прикрываясь ею от них и прижимая лезвие к ее горлу.

— Опустите оружие, — обращаюсь я к лор-дерам. Они вопросительно смотрят на нее.

— Делайте, как вам говорят, — шипит она, и они нерешительно наклоняются.

— Не трудитесь, — говорит Нико и медленно направляется к нам с Астрид. Пистолет по-прежнему у него в его руке и направлен на меня.

— Ни шагу больше! — предупреждаю я.

Он останавливается. Улыбается: