Темнело, в облачном небе то показывались, то вновь прятались яркие звёзды чужого мира. Вокруг оживлённо беседовали аристократы, Дункан в новой личине всё больше вживался в роль дворянина, слава чьего рода давно померкла в веках. Ну а Визирий, сделав всем нам небольшой одолжение перестал напрягать меня одним своим присутствием. Бородатый толстяк явно что-то затевал, вот только сейчас я никак не мог понять что именно. Его цепные псы хорошо показали себя в сражении с ограниченной видимостью. Его накуренных, свирепых берсерков при второй фазе не смутило даже появление в поле Острокогтей. Должен признать, воины Визирия крайне мощная единица, но к сожалению, из-за неуправляемости и постоянного желания сражаться, боевой отряд слишком быстро редел.
Солдаты "герои" постепенно, под заинтересованным взглядом аристократов занимали своим места неподалёку от нас, так же, в совершенно противоположной от их стороне, выстраивались рядами оборванцы. "Ты должен их убить, должен отдать приказ"… — Твердя и пытаясь заставить себя наказать собственных солдат, перевёл взгляд на развёрнутую предо мной, пожелтевшую от времени карту. Сейчас, нашей конечной точкой являлся пока ещё безымянный для меня город, обозначенный тремя башенками. Лично проверив крепость на готовность к осаде, в моих планах наметилась попытка встречи с кем либо из командиров мятежных городов. Вряд ли Хивара и её подопечные успели натворить дел в столь малые сроки, но в независимости от этого, я как представитель "мира", должен был хотя бы попытаться наладить контакт с свободолюбивыми "соседями".
Луна взошла над небом, подготовка к главному представлению завершилась. По правую руку от меня, на земле, в окружении ярко пылающего костра разместилось около двух десятков мужчин, в доспехах и без. Каждый из них выглядел крупнее и сильнее своих сослуживцев или тех же крестьян.
— Ваши "герои". - шепнула мне Августа и я кивнул, а после переместил взгляд на четыре десятка дохляков и оборванцев выстроенных в шеренгу. Среди которых нашлась такая же парочка крепких ребят, совершенно не походивших на трусов. — Дезертиры. — вновь пояснила сестра и я закатив глаза цокнул языком. — Молчу-молчу… — Игриво усмехнувшись, пролепетала она сделав пару шагов назад.
Поднявшись тяжело вздохнул. Я никогда не любил выступать перед публикой, притворяться кем-то и играть чью то роль у меня тоже не особо получалось. Вот и сейчас, человек отлично подходивший под описание "трус и компьютерный задрот", должен был как-то поздравить своё войско, взбодрить его и направить к новым победам. Я много раз про себя репетировал эту речь, проговаривал, бормотал, но всё равно, так и не смог до конца победить волнение, заставлявшее ноги и руки нервно трястись. Пройдя через столько битв, увидев столько трупов, я казался себе всё таким же, и лишь моя свита, от чего-то, с каждым днём, постепенно начинала вести себя со мной иначе. Это чувствовалось в их покорности, появившемся уважении, да и даже Гвиний, упёртый баран стал прислушиваться к моим словам и планам. Быть может, мне всё же немного удалось измениться, надеюсь, я всё же сумел хоть немного повзрослеть…
— Воины, — вопя во всю глотку обратился я к затихшему лагерю — великие мужи империи, сегодня, вы одержали великую победу, ваш подвиг будет запечатлён на страницах книг, а слава и память о вашем подвиге, не померкнет и через тысячу лет!
Радостный гул и стук стали о сталь подбадривающи прокатился по внезапно подорвавшимся со своих мест не стройным рядам. Вскочив на ноги, все, включая аристократов, под светом десятков костров глядели на меня большими, обоготворяющими глазами.
— Сегодня, каждый из вас, рискуя жизнью, лил кровь во благо своё, и своих детей. Вы дрались не за деньги, императора или своего сюзерена, вы сражались за мир, мир в котором ваши дети никогда не будут знать слово "война"! — Вновь бурными выкриками "Славься империя, славься принц Карл" взорвалась толпа. — Однако! — переход с хвалебной интонации на "угрожающую" дался весьма легко. — Даже не смотря на нашу общую, великую цель и желание защищать ближнего своего, нашлись те, кто наплевал на империю, на воинское братство, на вас… Приведите дезертиров!
На заранее освобождённую полянку, вывели тридцать восемь человек. Они тряслись, боялись, кто-то даже плакал. Среди оборванцев, крестьян, нашлась пара ополченцев, и даже один из наёмников, но ни одного аристократа. Наверняка дабы не опозорится те просто скрыли факт своего дезертирства, но ничего, это мы после исправим, найдём виновных, а пока…
— Маг-целитель, мешок… — В моих руках тот час оказался не большой кожаный кашель. — Обычно, с предателями и дезертирами в империи не церемонились, благородный Август предпочитал сразу избавляться от людей вроде этих… Но, я не был бы собой если не дал бы вам ещё одного шанса. Здесь, тридцать восемь камней, тридцать четыре белых — дарующих жизнь, четыре чёрных — означающих смерть. Каждому из вас я дам возможность собственной дрожащей рукой, бросившей друзей и товарищей, избрать собственную судьбу. — Встряхнув мешок, в сопровождении Августы и гвардии вышел вперёд — Первый пошёл!
Возможно ли риском, угрозами и страхом закалить волю Труса, тем самым сделав из его героя? Можно ли кровью и потом, перевоспитать предателя, сделав того верным и преданным лишь тебе человеком? Будучи простым смертных, я не знал ответа на эти вопросы, не знал цели данного рода экзекуции. Всё что мне известно, так это то, что так поступали в древности и это имело свой некий успех, а значит, могло и мне сослужить добрую службу. Во всяком случае я на это надеялся.
Первый камень белый, его обладатель облегчённо вздохнув, с колен взглянул на меня и сделал шаг в лева, второй так же вытягивает белый, третий — белый. Четвёртый доходяга, тот самый из числа наёмников, с пересохшими губами и разбитым глазом, нервно поглядывая на меня мешкает, ему явно хочется что-то мне сказать, но вид грозной стражи за моей спиной его останавливает. Чёрный… Не повезло.
— Но как же, стойте, я же… — Двое громил взяв того под руки тащат парня в право, поближе к тем кого окрестили "героями". В глазах тех ребят виделось презрение, ненависть и даже какое-то значимое превосходство перед поставленным на колени смертником. Местным нравилось разделение на касты, и особенно это нравилось тем, кто никогда ничего не имея резко возвышался над другими.
Далее белый, вновь белый. Мешочек постепенно пустел, даруя одним спасение, а другим, печальный конец. Картинка повторялась раз за разом. Мольбы, просьбы, крики, ни один из трусов вытянувших черный камень молча не принял свою судьбу. И лишь те, кого небеса наградили белым знаком, всё так же, отстранёно, стараясь не глядеть на менее удачливых компаньонов молчаливо уходили в сторонку. Они считали что для них всё кончено, как бы не так…
Жеребьёвка окончена. Четыре смертника, со слезами на глазах смотрели на меня, ожидая когда их господин отдаст приказ.
— Те кто вытянул белый камень, поднимите палки что у ваших ног. Каждый из вас, должен сделать тридцать ударов по каждому из избравших чёрный камень. Если, я или кто-то из воинов заметит что вы бьёте в пол силы, вновь ослушавшись приказа источая трусость, тем самым щадя приговорённых… Будьте готовы, вместе с ними разделить суровую участь, на которую, своим дезертирством вы обрекли товарищей, не вернувшихся с поля боя.
Выстроив "белых" шеренгой, первым к одному из чёрных вышел взрослый, бородатый мужчина лет этак тридцати, а может и старше. Трясущимися руками, и взглядом переполненным слёз он глядел на молившегося перед ним на коленях приговорённого. "Пожалуйста, пожалуйста…" — просил тот, но старик его не услышал. Взревев словно зверь, казавшийся хрупким мужичок, в секунду, одним ударом разбил бедолаге голову, от чего, тот отключившись пошатнулся но не успев упасть на землю, столкнулся с ещё одним, не менее мощным ударом в область шеи.
