Фигурка стала в стойке «смирно» и вскинула ручку под козырек. У Петра невольно дернулись губы в кривой улыбке, и вырвался нервный смешок.

— Второй пароль, — констатировал он, заставляя себя быть серьезнее.

— А что такое? — Сашку удивила такая реакция.

— Да так, мы всем отделом неделю ковырялись в этой штуке.

— Есть и третий, — сообщил Сашка.

— На уничтожение?

— Да.

— А чего в отделении не использовал?

— Не хотел убивать Гуляку. Жалко.

Петр Гольдштейн наблюдал, как забегали Сашкины пальцы по клавиатуре, мысленно восхищаясь им.

— И рассчитывал, что выкрутишься?

— И рассчитывал, что выкручусь, — не отрываясь от экрана, сказал Сашка.

— И заберешь свое устройство?

— Но вы же мне его отдадите? Согласно инструкции — после окончания исправительных работ. — Сашкины пальцы остановились, ожидая ответа, хотя взгляд по-прежнему был прикован к экрану.

Гольдштейн ухмыльнулся:

— Ты и инструкции знаешь.

— И инструкции знаю. Мы на месте.

Майя успела выложить все новости Тине еще до своего приезда, связавшись с ней по минипорту.

Майя была уверена, что отец Тины нашел брата раньше полиции и поможет ему спрятаться.

Тина была настроена менее оптимистически.

— Как он попал на наш этаж? — спросила она у Майи.

— Я не успела спросить у Сашки, — беззаботно ответила Майя.

— И почему в наручниках?

— Не знаю. — Майя стала серьезнее. — Ты хочешь сказать, что он его не отпустит? Но он предложил место в рейтинге и снял наручники. Пообещал оформить свидетельство о рождении.

— У него что, нет свидетельства о рождении?

— У родителей не было разрешения на его рождение. Сашка говорит, что его вообще не существует.

— Как это? — Тина не на шутку озадачилась. Майя часто ловила ее враплох на таких вещах. Тина с трудом представляла жизнь на нижних этажах Рейтполиса. — А школа? Номер свидетельства, его везде надо вводить.

— Он учился по моим заданиям. Ты не удивляйся. У нас школа не обязательна, — непринужденно продолжала Майя, а у Тины все больше росло внутреннее напряжение.

— А откуда папа знает, что у него нет свидетельства? И вообще, что папа от него хочет?

— Ты не доверяешь своему отцу? — Сомнения Тины невольно передались Майе.

— Я? Да нет.

— Ты переживаешь за Сашку? — скорее констатировала, чем спросила Майя.

— Ну да, а ты разве нет? — Тине почему-то стало неловко. Она невольно созналась в том, что переживает за брата своей подруги. Сама-то она не раз впоминала о нем, но с Майей ни разу об этом не говорила.

— Он будет рад, — обрадовалась Майя.

— Чему?

— Что ты за него переживаешь. Он уже давно сохнет по тебе, только не признается.

Неоспоримый с точки зрения Майи факт снова поверг Тину в состояние неподготовленности, будто она одна не знает то, что для других ясно, как белый день.

— Ты думаешь, зачем он накрутил твоему Женьке рейтинг? — Майя стала говорить тише, как будто сообщала секретную информацию. — Чтобы он отстал от тебя.

— Женя его шантажировал, как и меня, — предположила Тина, но Майя быстро развеяла эту версию.

— Как ты себе это представляешь?

— Ну как… Наверное посылал ему угрозы.

— Куда? Сашки нет на Главном Сайте. У него нет аккаунта, нет почты, его вообще нет, я же тебе говорила. Он сам предложил ему эти баллы, и твой Женька купился.

«И я купилась», — подумала Тина.

Петр Гольдштейн отвез Сашку в центр исправительных работ, а его Гуляку к себе домой. Вернулся поздно, когда все уже были дома.

— Что это такое? — спросила мама.

— По работе, — ответил он.

Тина зашла к отцу в кабинет, чтобы поговорить так, чтобы не слышала мама. Плотно закрыла за собой двери. Как-то само собой сложилось, что отцовский рабочий кабинет был для нее комнатой откровений. Даже когда отец был очень занят, он отвлекался от своих дел, чтобы уделить внимание дочери.

Так и в этот раз, Петр Гольдштейн сразу отреагировал на ее появление.

— Все в порядке, — он распаковывал коробку, чтобы установить приставку, получившую название «Гуляка», у себя на столе. — Тебя прикрыл, его раскрыл, теперь осталось уговорить начальство.

— Папа, я бы хотела, чтобы ты не использовал Майю и ее брата, — начала Тина, но отец перебил.

— Майя — твоя, а ее брата я заберу себе.

— У него и так все неприятности из-за меня! — Тина пыталась словить взгляд отца, обойдя стол и остановившись напротив, но Петр Гольдштейн отвернулся. Он занялся подключением приставки к эксету и среагировал на реплику дочери не разу.

— Это, конечно же, так, но ты — и его спасение.

— Папа! — не смогла сдержать эмоции Тина.

— Если бы не ты, сидел бы он сейчас на своем этаже, и игрался бы игрушками, — Петр Гольдштейн наконец-то отвлекся от своего занятия и посмотрел на дочь. — Или еще хуже — связался бы с боевиками. Там таких, как он, ценят. А теперь — послужит на благо.

— Господи, ты хочешь его использовать в каких-то своих целях? Но это неправильно, так нельзя!

Что-то подсказывало Тине, что проблемы Сашки, причиной которых она считала себя, так просто не закончатся, учитывая, что им заинтересовалась служба безопасности.

— Чего нельзя? Я возьму его в свой отдел. Не сейчас, конечно, со временем. — Петр Гольдштейн улыбнулся, а Тина обиделась.

— Ну я же не глупая, папа, — насупилась она. — Модераторы не допустят, чтобы человек без рейтинга работал в твоем отделе. Не надо меня обманывать. — Чему улыбался отец, было для нее непонятным.

— Мы попробуем убедить модераторов, как тебе такая мысль? — Петр подмигнул ей и перевел взгляд на эксет, наблюдая за появивляющейся там информацией, а Тина совсем сникла. Подумала, что отец разговаривал с ней, как с маленькой девочкой.

На следующий день в своем письме Майя сообщила: «Тина, наконец-то я все поняла. Сашка прислал сообщение из центра исправительных работ. Твой отец сделал так, что его обвинили в сетевом хулиганстве и назначили неделю исправительных работ. И теперь он работает уборщиком в зоопарке. Там есть и механические уборщики, но они не пригодны на участках дикой природы. Я думаю, что теперь все образуется».

Закончилась неделя исправительных работ, и Петр Гольдштейн привел Сашку к себе домой, представив жене как нового практиканта. Тина при этом выходила с кухни со стаканом вишневого сока, споткнулась о порожек и вылила половину стакана на себя.

— Осторожнее, Валюша, — сказал Петр и скрылся в своем кабинете вместе с гостем.

Тина сразу его узнала, но Майин брат и виду не подал, что с ней знаком.

Они просидели в кабинете Петра Гольдштейна до ночи, после чего прибыло такси, и Сашка уехал, попрощавшись с мамой. Тина же весь вечер не выходила из своей комнаты, проклиная стакан вишневого сока.

Вот и увидела она его в реальности. И что? Разве что более аккуратно одет. Чуть вьющиеся русые волосы, забавно торчащие на макушке, такие же как у Майи серые глаза, хотя взгляд серьезный. Выпирающие скулы и узкие черты лица. Нос с горбинкой. У Майи нос маленький, чуть заостренный. Даже не посмотрел в ее сторону. С чего Майя взяла, что он по ней сохнет?

Тина вспомнила, что видит брата Майи четвертый раз, причем первые три раза они встречались в виртуальной реальности. И каждый раз, как сегодня она представала в каком-то несуразном виде — растрепанная и красная от перегрузок на горках, почти голая в родительской игре, стыдно вспомнить, и теперь — с потеками вишневого сока на футболке.

Началась учеба в университете. На занятиях в университет надо было ходить чаще, чем в школу, да и дома учить приходилось много. Так что Тина с Майей общались преимущественно в сети.