Здесь же, среди этих разноцветных домов, о голограмме с восходом солнца можно было бы только вспоминать. Потолок тоннеля плохо просматривался из-за слабого освещения, выглядел серо-черным и напоминал «ночь» в постоянном режиме.

Впереди была длинная-длинная улица и пункт номер два профилактических работ.

Майя настояла на том, чтобы идти дальше согласно так называемому плану профилактических работ Аси. Владимир Линник тоже был не против найти этого злополучного Григория Лазарева и получить ответы на все вопросы, поэтому согласился без лишних уговоров. Даже при всем своем решительном настрое вызволить сына из беды он понимал, что «влом», как сказал Андрюха, одному на бандитов идти нельзя. Он отправил навигатор наверх, предоставив службам реальную возможность найти сына, и отгоняя мысли о том, что за это время может случиться с Сашкой. «Только бы они успели. Только бы посылка не потерялась», — повторял он про себя как мантру.

По дороге к Пристанищу Майя хотя и была озабочена переживаниями за брата и Тину, не могла не обращать внимания на местных «аборигенов». На вокзале им встретились двое нищих, которые надолго запечатлелись у нее в памяти.

Если Андрюха был хотя бы одет, пусть даже в обшарпанную одежду, то на этих были настоящие лохмотья. Они выпрашивали мелочь. Вернее, выпрашивал только один, у второго на шее был огромный зоб, мешавший ему говорить.

Майя невольно замедлила шаг, отстав от отца, засмотревшись на эту пару. Тот, кто просил подаяние, плакал. Слезы капали из левого глаза, оставляя мокрые следы на серой грязной куртке. Второй глаз был сухой и неподвижный.

Неестественно согнутая правая нога и висящая плетью недоразвитая правая рука дополнили жуткое впечатление: «половина человека».

Майя остановилась.

Отец заметил, что она отстала и вернулся, оторвав от жуткого зрелища.

— Он невероятно поломанный жизнью человек, — поделилась с отцом своими впечатлениями Майя, когда они прошли несколько шагов вперед.

В это время сзади послышалось грубое кряхтение:

— Могла бы просто подать еды какой-нибудь, вместо того, чтобы жалеть. Сама вон какую жопу наела!

Майя вздрогнула и поторопилась вслед за отцом.

В поезде она обратила внимание на другую пару — пожилая женщина и девочка лет пяти рядом с ней. Они сидели напротив. Собственно говоря, поездом трудно было назвать несколько вагонов, которые тянул за собой дизельный локомотив. Состав ехал медленно, постоянно дребезжа и шатаясь, и был похож скорее на крытую телегу, чем на поезд. Чтобы скоротать время, Майя достала планшет, но рисовать не смогла.

— Это что у тебя? — спросила девочка.

— Я рисую, — ответила Майя.

— А дай мне порисовать, — попросила маленькая попутчица.

Желание прозвучало настолько искренне, что Майя не смогла отказать и протянула планшет. Потом долго объясняла как им пользоваться, поняв, что ребенок видит такую вещь первый раз в жизни.

Невольно разговорились. Попутчики тоже направлялись в Пристанище.

— Болею я. Вчера было совсем плохо, вот и решила — если что случится со мной, внучку хотя бы пристрою, — поделилась своими проблемами женщина. — Я работать уже не могу, а ей учиться надо.

— А пособия по безработице не хватает? — поинтересовалась Майя.

— Пособия хватает, а кто присмотрит за ней, если меня не станет? — Женщина мельком глянул на Майю и опустила взгляд, принявшить что-то искать в потертой сумочке у себя на коленях.

— Бабуля, ты еще не такая старенькая, чтобы умереть, — прижалась к ней девочка, оторвавшись от рисования, а у Майи защемило сердце.

Пристанище встретило Майю и Владимира угрюмой тишиной. Это было несколько построек, таких же разноцветных, как и большинство местных сооружений, только огороженных высокими решетками. Угрюмость создавали черные одежды его обитателей, их понурые лица и молчаливость, которые для любого посетителя были контрастом по сравнению с активной суетой вне его стен. Дежурному на бюро пропусков Владимир сказал, что они направляются к директору по личному вопросу.

Директором Пристанища оказалась худощавая женщина среднего возраста с аккуратно собранными в пучок волосами. На просьбу срочно связаться с Григориев Лазаревым она ответила, что с тех пор, как Григорий решил жить отшельником, связь с ним практически потеряна, хотя и известно место его уединения. А поскольку это первый этаж, то желание повидаться с ним сопряжено с некоторыми сложностями.

— В нашем положении сложностями трудно удивить, — вздохнул Владимир. А Майя воспрянула духом в надежде, что Тина отправилась именно к Григорию Лазареву, не успев по каким-то причинам или не имея возможности их предупредить. Минипорт-то оставался у брата, а их дороги разошлись.

— Дело в том, что в период вылупления потомства тоннельные черви особенно агрессивны, — озадачила их директор. — И их количество в последнее время непрерывно растет. Риск для вашей жизни не позволяет мне рекомендовать этот визит.

— У нас есть отпугиватель для крыс, — вспомнила Майя.

— Который бесполезен в отношении этой пакости, — приземлил ее отец. — Тут уже Сашкино оружие больше пригодится, чем вонючие пшикалки.

Узнав, что посетители ищут не только Григория Лазарева, но и, возможно, попавшую на первый этаж девушку, директор решилась на откровенность:

— У нас, честно говоря, в последнее время возникло серьезное беспокойство. Я имею в виду активность тоннельщиков. Куда-то исчезли крысы. — Последние слова она сказала заговорщическим шепотом, не зная, какую реакцию эти слова могут произвести на посетителей.

— Они лезут наверх, — объяснила Майя.

А директор продолжила:

— Вы знаете, исчезновение крыс мало кто воспринимает как угрозу. Наоборот, мы вздохнули с облегчением, когда перестали замечать их на кухне нашей клиники. Знающие люди рассказали мне, что побег крыс может быть связан с тоннельщиками. Но никто не воспринимает всерьез эти опасения. Вы знаете, какие у нас люди. Больше тоннельщиков — меньше гниющих отходов, меньше крыс — меньше усилий по борьбе с ними. А люди, привыкшие жить беззаботно, никогда не поймут, что с этим нужно что-то делать.

Своим вопросом Владимир отвлек директора от рассуждений про социальные проблемы пропащих:

— Тут где-то продаются средства борьбы с тоннельными червями?

— Да-да, — спохватилась она. — Но, пожалуй, оружие и хороший запас патронов к нему, желательно с разрывными пулями не меньше двенадцатого калибра будет самым надежным вариантом. — Чуть подумав, добавила: — Меня беспокоит и отсутствие вестей от Григория. Отправлю с вами одного из своих сотрудников. Он знает дорогу и правила поведения с тоннельщиками.

— Папа, ты видишь, как все легко получается, — радовалась Майя.

— Слишком легко, что подозрительно, — недоверчиво посматривал Владимир на парня, которого директор выделила им в сопровождающие. Благодаря своему высокому росту и атлетическому телосложению он заметно выделялся как среди обычно невзрачных пропащих, так и среди сотрудников Пристанища, встретившихся Майе и Владимиру по пути.

Эти же качества вместе с абсолютной доброжелательностью, прямо написанной у Павла на лбу, у Майи вызвало диаметрально противоположное чувство — она влюбилась с первого взгляда.

— У моей подруги брат Пашка, — сказала она, когда тот первый раз представился, и смущенная улыбка с тех пор не сходила с ее лица.

— Нет, все не так сложно, — обращаясь к ним обоим, сама себя уверяла Майя. — Ася не стала бы задавать задание, которое было бы нам не под силу выполнить. Сашка говорил, что она может все просчитать с точностью до тысячных процента.

— Не переживайте, — тут же поддержал ее Павел. — Эти твари не такие страшные, как их рисуют.

«Я нарисую…» — ушла в воображение Майя, представляя как изобразит Павла, голыми руками разрывающего пасть мерзкому червяку.